Коллеги, пытавшиеся бороться с «пиратством», старались
установить, кто забирал у Вяткина готовую продукцию и привозил ему «сырье», и
для этого трясли всех соседей покойного наркомана: кто к нему приезжал, на
каких машинах, может быть, номера запомнили? Первой и самой устойчивой версией
была прямая связь Вяткина с фирмой «Мелодия-Плюс», но это еще нужно было
доказать. Фирма, конечно же, от всего открещивалась, там тоже не дураки сидели.
– Если бы нам найти хотя бы по одной точечке соприкосновения
между Дударевым и этими двумя фирмами, туристической и музыкальной, мы бы их в
момент раскрутили, – вздыхал Селуянов, глядя на огромное бумажное полотно,
на котором Настя размечала квадратиками и стрелками связи всех интересующих их
объектов.
Количество стрелок и квадратиков росло с каждым днем, но
соприкасаться они пока что не торопились. Что же касается свидетелей, которые
могли бы рассказать хоть что-нибудь о посетителях квартиры Кости Вяткина, то их
число было катастрофически малым. Просто, можно сказать, ничтожным. Никто никем
не интересовался, и никто ни о ком ничего не знал. Огромный многоподъездный и
многоквартирный дом, в котором жил Вяткин, походил на муравейник, битком
набитый отчужденными друг от друга людьми. Сергей Зарубин с тоской вспоминал
тихие пятиэтажки у «Красных Ворот», где совсем недавно он проводил поквартирные
обходы сразу после убийства Елены Дударевой. По две квартиры на этаже, по
десять на подъезд, все друг друга знают, одно удовольствие работать. А в
новостройках всегда сплошное мучение, а не работа.
Единственным более или менее сносным источником информации о
Вяткине оказалась все та же тетя Клава, соседка, к которой Константин,
почувствовав себя плохо, обратился с просьбой вызвать ему «Скорую». Клавдия
Никифоровна оказалась дамой словоохотливой и о Косте рассказывала с
удовольствием. Правда, рассказывала она не совсем то, что хотелось бы.
К примеру, никаких постоянных визитеров, которые приносили бы и уносили от
Кости целые ящики продукции, она не заметила.
– Они, верно, по ночам приходили, – высказала она
соображение. – Я иногда слышу, как по ночам у него дверь хлопает.
А днем ничего такого не замечала.
Что ж, вполне могло быть и такое. По ночам мало кто бежит к
окнам смотреть на подъехавшую машину, люди в основном спят. Хотя если это
бывало не глубокой ночью, а очень поздним вечером, то имеет смысл поговорить с
владельцами собак. Они гуляют, как правило, в одно и то же время и почти всегда
замечают, если кто-то с завидным постоянством грузит ящики у одного и того же
подъезда.
– С ящиками не видала, – безапелляционно заявила
Клавдия Никифоровна.
– А без ящиков? – на всякий случай спросил
Зарубин, почти ни на что не надеясь.
– Без ящиков видала, а как же.
– Кого?
– Так разве ж я знаю, кто он? Представительный такой
мужчина, подтянутый, выправка как у военного.
– Поподробнее расскажите о нем, пожалуйста, – попросил
Сергей, еще не смея верить своей удаче.
Неужели все так просто? Они ищут связь через третьих лиц, а
Георгий Николаевич Дударев является к Косте Вяткину собственной персоной.
С ума сойти! Бабка его опознает – и с этого можно начинать раскрутку
Дударева по всему фронту. Не отвертится.
– Так чего подробнее… – Клавдия Никифоровна задумалась,
прихлебывая чай из красивой фарфоровой чашки. – Высокий, значит, он такой,
волосы темные, седины совсем мало. Красивый мужчина. Брови густые, на
переносице почти срослись.
– Надо же, – льстиво похвалил ее Зарубин, – вы
даже такую мелочь, как брови, запомнили. Вы очень внимательный свидетель,
Клавдия Никифоровна. Еще что вспомните?
– Еще? Шрамик у него на щеке, рядом с ухом, вот
здесь. – Она показала пухлым пальчиком на то место, где у нее висела
крупная серьга.
– Какой шрам? Круглый, длинный?
– Длинненький такой, вот столько примерно. – Тетя Клава
развела большой и указательный пальцы на расстояние трех сантиметров.
– Во что он был одет?
– Да как все, я особо не всматривалась.
– Ну, Клавдия Никифоровна, не может такого быть, –
снова подлизался к ней Сергей, – вы такие детали замечаете, а на одежду
внимания не обратили? Никогда не поверю. У вас прекрасное зрение и
превосходная память, вы меня просто покорили своей наблюдательностью.
Давайте-ка опишем его одежду поподробнее.
Тетя Клава возвела глаза к потолку и стала старательно
вспоминать, во что был одет посетитель соседской квартиры. Брюки светло-серые,
рубашка с короткими рукавами, кремовая. Больше ничего вспомнить не смогла, но
это и понятно, в такую жару на человеке вряд ли будет надето что-то еще, а уж
для того, чтобы обратить внимание на мужскую обувь, надо быть не рядовым
свидетелем, а специалистом. С женской обувью проще, она разнообразна по
фасону и цвету, и очень часто свидетели вспоминают «серебряные босоножки на
шпильке» или «красные туфельки». Мужская же обувка проще и однообразнее, и для
того, чтобы на нее кто-нибудь обратил внимание, нужно носить по меньшей мере
ковбойские сапоги с серебряными подковками или индейские мокасины с кистями и
вышивкой.
– Когда приходил этот человек?
– Первый раз я его видела недели три назад, – деловито
сообщила Клавдия Никифоровна.
– А что, был и второй раз?
– И второй был, и третий. Я потому его и
запомнила, что несколько раз видела. Первый, значит, раз это недели три тому
назад было, потом спустя неделю примерно.
– А третий?
– Да почти тогда же, когда и второй, на другой день.
Я еще подумала, зачастил к Костику этот гость, а он и пропал. Больше не
приходил.
Два визита примерно две недели тому назад, то есть накануне
взрыва, в котором погибла жена Дударева. Рослый симпатичный мужчина лет сорока
пяти с темными волосами, густыми бровями и шрамом возле уха. Это точный портрет
Дударева. Нет, таких легких удач не бывает… Хотя почему они легкие? Разве без
малого две недели каторжного труда – это легко? Разве это слишком малая цена за
удачу?
* * *
Настя уже собиралась уходить с работы, когда позвонил
Алексей и предупредил, что несколько дней должен будет провести в Жуковском.
Ему предстоит срочная работа, и времени ездить из Москвы и обратно не будет.
– Не сиди голодной, – строго сказал он. – Ешь хоть
что-нибудь кроме сырных шариков.
– Ты отстал от жизни, – пошутила Настя. – Сырные
шарики давно исчезли из продажи. Но я приму во внимание твои научные
рекомендации.
Что ж, домой можно не торопиться. Она подумала, что давно
собиралась навестить Татьяну и Стасова, да все время никак не выберет. Может
быть, сделать это сегодня вечером?
Она уже потянулась к телефонной трубке, чтобы позвонить
Татьяне, но аппарат зазвонил снова.
– Настасья, ты? – послышался веселый голос Павла
Дюжина, ее коллеги по работе у генерала Заточного.
