Утренние часы в расписании главы семьи Ляо неизменно посвящались совещанию с доверенными лицами, занимающими ключевые посты в управлении концерном.
Вот и сегодня, войдя в зал приёмов, он увидел, как навстречу ему поднялись пять человек.
Он кивнул присутствующим и проследовал на своё место, расположенное на небольшом возвышении.
Столик был сервирован для лёгкого завтрака. Он привык слушать доклады, совмещая приятное с полезным.
Сегодня новостей было мало. Недавний инцидент с неудачной попыткой захоронения радиоактивных отходов до сих пор не нашёл разумного объяснения, и это обстоятельство раздражало Ляо.
— Накажите всех, включая моего младшего сына, — буркнул он. — Я закрываю глаза на существование мелких проектов и фирм, с тем чтобы они самостоятельно наводили порядок на подконтрольных территориях.
Его слова были выслушаны с должным почтением, после чего к своей части доклада приступил командующий военными подразделениями концерна.
— Вчера мы провели третье тестовое включение передающего устройства, сообщил он. — Аппаратура работает исправно, всё готово для подачи сигнала нашим «изделиям».
— Не терпится начать вторжение? — В голосе Ляо прозвучала снисходительная ирония. — С этим придётся повременить. Крейсер корпорации находится в опасной близости от колонии. Наши друзья на Земле прилагают сейчас все усилия, чтобы снять санкции, наложенные на концерн после неудачи в поясе астероидов. Вскоре мы снова сможем заказывать космические корабли на земных орбитальных верфях, это вопрос ближайшего года, надеюсь. Как только мы получим надёжное прикрытие из космоса, я дам команду о начале вторжения. — Он усмехнулся течению собственных мыслей. Приятно было думать о том, что ненавистная корпорация Евросоюза, год за годом закупая продукцию концерна, формирует в своих элитных городах и отдельных усадьбах настоящую армию противника, исполнительную, безжалостную, не способную на колебания или предательство. После горечи поражения в поясе астероидов Ляо мечтал о полном триумфе, который не только даст ему власть над марсианской колонией, но и потрясёт земное сообщество до самого основания их кичливой «демократии».
* * *
Корпоративный сектор освоения Марса. То же время…
— Омоложённый фон Браун?
— Именно так, Марк.
Келли глубоко задумался.
— Зачем он тут инкогнито, Генри? — наконец озвучил он мысленный вопрос.
— Слишком большое поле для предположений. Трудно ответить однозначно, но теперь уже нет сомнения, что отправитель электронного письма именно он.
— Зачем?
— Ты не вписываешься в корпоративную структуру. Майлер никогда не работал с людьми твоего склада характера и мышления. Независимость сотрудника подрывает корпоративную общность, а ты сотни раз демонстрировал своё презрение к корпоративным идолам.
— Всё равно не понимаю… — раздражённо ответил Марк, опуская стекло. Он закурил и добавил: — Зачем нужно было ворошить мою память? Что за выгода Майлеру от этого?
— Он игрок. Ему скучно, Марк. Тебе сложно понять подобные мотивы, но они существуют. Есть люди, которые давно перешагнули границы общепринятых моральных норм, личных комплексов, не удивлюсь, если в конечном итоге окажется, что фон Брауну исключительно важен даже не результат, а сам процесс «игры», где шахматными фигурами становятся живые люди.
— Живые и мёртвые… — мрачно дополнил Марк, вспомнив видеозапись.
— Хорошо, что ты сам вспомнил про запись. — Генри слегка повернул голову, одновременно притормозив стремительное движение «Дэйша» по магистрали. — Думаю, нам не стоит следовать за фон Брауном. Он затеял грязную игру, но помешать ему сложно, по крайней мере сейчас.
— У тебя есть альтернатива? Сегодня меня сместят с должности начальника отдела безопасности, и я стану безработным, бездомным…
— Не перегибай. У тебя достаточно денег на счету, чтобы начать новую жизнь. Вопрос в том, какой она будет.
— Что я могу сделать? Мне непонятен смысл вершащихся прямо на глазах событий. Может быть, я просто тупой?
— Ты не тупой, а другой, — поправил его Генри. — Твоя система жизненных ценностей не допускает наличия смысла в некоторых действиях, но Майлер от этого не перестаёт быть самим собой. Для него такой смысл существует. Например, уничтожение археологической партии. Чего ради, подумай?
— Ну, здесь всё достаточно прозрачно. Ты видел запись. Достаточно передать её в руки прессы, и азиаты получат массу неприятностей.
— Где? Тут в колонии? А кто станет их наказывать? — несколькими встречными вопросами возразил дройд. — В лучшем случае им пригрозят пальцем с далёкой Земли. Заметь, данные записи не очевидны. Они не несут конкретных доказательств, что спецслужбами концерна были захвачены именно артефакты. Да и лицо нападавшего, угодившее в кадр, ещё не аргумент. Руководство «Новой Азии» даже не станет оправдываться по этому поводу. Всё спишут на «группу экстремистов», угнавших антиграв и совершивших нападение на поисковую партию ради личной выгоды.
— Тогда зачем этот кровавый спектакль?
— Догадайся сам.
Келли нахмурился:
— Чипы?
— Конечно. Ты можешь придумать более простой способ пронести в святая святых концерна заранее подготовленную аппаратно-программную бомбу?
Келли лишь невнятно выругался в ответ.
Ситуация складывалась таким образом, что он, при всём своём опыте, природной смекалке, знании особенностей смешанного марсианского общества, был бессилен полностью предугадать мотивы и сами поступки внезапно ожившего Майлера фон Брауна. Тот готовил свою игру за год до грянувших событий, вероятно, просчитывал каждый ход, учитывая возможность локальных неудач, значит, у него есть несколько альтернативных вариантов действий…
Всё это было понятно, но главный вопрос: какова конечная цель фон Брауна — так и оставался без ответа.
«Хорошо, — думал Марк, — пусть ему удалось устранить меня, но это можно было сделать сотней иных бескровных способов. Да и нанести удар азиатам изнутри, уничтожив их компьютерные сети, разве это цель? Уровень не тот. Генри предельно коротко и ясно охарактеризовал сущность Майлера, и, исходя из этого, нужно искать какую-то глобальную цель…»
Можно просто сойти с ума, копаясь в недрах чуждой психологии…
— Марк, можно я дам один практический совет?
— Да, Генри.
— Плюнь на фон Брауна. Пусть он делает свою игру.
— А что будем делать мы?
— Спасать человека.
— Кого?
— Иннокентия Осиповича Багирова, русского археолога, совершившего эпохальное открытие. Он увидел то, что пропустил Майлер, — в недрах скал действительно скрыта древняя конструкция.
— Фон Брауна это не взволновало.
