Прошлой ночью он снова видел ее во сне и проснулся в поту.
Собравшись с мыслями, Керкхилл довольно резко сказал:
— Я имел в виду — это правда, что вашему ребенку нечего меня бояться. И вам тоже.
— Помилуйте, сэр. Я и так вас не боюсь.
— Отлично. Кажется, идет Флори. — Он открыл дверь, вошла горничная. Если она и удивилась, увидев Керкхилла в комнате хозяйки, то не подала и виду. Зато была весьма ему благодарна, когда он взял у нее тяжелый поднос. — Положите ребенка в колыбель, — распорядился он. — Потом устройте поднос на постели вашей хозяйки, чтобы ей не пришлось вставать.
Флори вытаращила глаза, но ответила просто:
— Да, милорд.
Фиона смотрела на него с вызовом, но он с улыбкой сказал:
— Не каждый повод годится для ссоры, миледи. Будьте разборчивей. Сейчас явно не тот случай. Я зайду попозже узнать, как у вас дела.
Керкхилл ждал, ответит ли она, пока Флори, наклоняясь, брала ребенка на руки, чтобы отнести в колыбель. Потом, когда горничная отошла, он сделал несколько шагов вперед с подносом в руках.
Фиона молча смотрела на него.
Флори повернулась, чтобы забрать у него поднос, и сказала:
— Благодарю вас, милорд. Теперь я сама присмотрю за ними.
Улыбнувшись Фионе, которая по-прежнему хранила молчание, Керкхилл вышел, гадая, из-за чего выйдет их следующая схватка.
Фиона дождалась, пока за Керкхиллом закроется дверь. Ей хотелось быть уверенной, что он не вернется и не услышит того, что она собиралась сказать горничной.
— Ему не следовало входить ко мне вот так. Просто взял и вошел, — проворчала она.
Флори изумилась:
— И не постучал?
— Постучал, но совсем тихо. Я думала, это ты.
— Хорошо, что он не ворвался сюда раньше, вместо меня, в первый раз. Вообразите, что бы он увидел!
Фионе стало смешно.
— Наверное, я испугалась бы не меньше, услышав его стук, и могла бы подумать, что это ты. Право же, Флори, джентльмен не должен запросто входить в спальню женщины, которую он едва знает.
— Ваш отец поступил бы точно так же, — возразила Флори.
— Керкхилл мне не отец.
— Конечно, нет! Я отлично понимаю. Но ведь он делает для вас почти то же, что и отец, — по воле старого хозяина.
— Это ему так кажется, — мрачно заметила Фиона. — Но он пожалеет, если вздумает командовать мной, точно я ему дочь. Я этого не потерплю.
Фионе вовсе не нравилось думать, что для Керкхилла она нечто среднее между дочерью и младшей сестрой. Вероятно, ссоры не избежать.
Эта мысль повлекла за собой другую. Он ведь родня Джардинам! Отличается от них внешне, да и держит себя по-другому — разумеется, за исключением того, что обожает раздавать приказания направо и налево. Но мужчины одной семьи обычно похожи друг на друга, и ей совсем не хотелось в конце концов узнать, что он такой же, как Уилл или старый Джардин.
Почти все утро Керкхилл провел в делах. Расспрашивал управляющего старого Джардина, осматривал Спедлинс-Тауэр. Дом не произвел на него впечатления — бывший хозяин содержал его из рук вон плохо. Не понравился ему и Эварт, робкий пожилой человек, который с крайней неохотой высказывал собственное мнение, но зато с готовностью отвечал на вопросы — правда, несколько туманно.
Дикон предупредил Эварта, что его помощь понадобится ему на следующее утро, когда придет время закончить осмотр всего Спедлинса, а заодно объехать остальные поместья Эпплгарта — на это хватило бы и дня. Затем направился к себе, написать рекомендательное письмо для Хода. За все утро он не видел его ни разу. Но рассудил, что вряд ли Ход решит уехать, не сообщив ему о своем решении.
Поймав в холле одного из слуг, Керкхилл спросил:
— Не знаешь ли, где разыскать Хода, камердинера старого Джардина?
— Конечно, знаю, милорд.
— Приведи-ка мне его, ладно?
Ход явился, и Керкхилл прочел ему письмо.
— Я хочу, Ход, чтобы ты взял это письмо, — сказал он. — Если найдешь работу у другого господина, а он не сумеет сам его прочесть, скажи ему, что сэр Ричард Сейтон, барон Керкхилл, может замолвить за тебя слово и рекомендовать для любой должности, которую он сочтет для тебя подходящей.
Ход долго смотрел на Керкхилла, а потом взял письмо.
— Вы хотите сказать, милорд, что передумали и не желаете, чтобы я здесь оставался?
— Ничего подобного, — ответил Керкхилл. — Наоборот, я был бы благодарен тебе, Ход, если б ты согласился остаться, по крайней мере на месяц или на любой срок, как тебе заблагорассудится. Уходишь ты или остаешься — решать тебе, но письмо в любом случае пусть останется у тебя.
Тонкие губы Хода тронула кривая улыбка.
— Что, если вы вдруг решите, что я не такой уж добрый малый?
— Тогда я так тебе и скажу. Возможно, я буду говорить не совсем то, что собирался, если кто-то придет наводить о тебе справки. Но я не стану переписывать письмо, а в нем я написал, что ты преданно служил старому Джардину. Что было, то было, и этот факт нельзя отрицать теперь, когда он умер. Кстати, — добавил с улыбкой Керкхилл, — я также не думаю, что ты станешь плохо служить мне.
— Тогда я останусь, милорд, но чем мне заниматься? У вас есть собственный камердинер, к чему вам я?
— Кажется, у старого Джардина не было управляющего в доме, не было и экономки, — сказал Керкхилл. — Полагаю, тебе следует занять место дворецкого.
Помолчав, Ход заметил:
— Дом ведет миледи. Может быть, вы не знаете, но это она заправляет сейчас всем. И ей не понравится, если управляющим стану я.
— В самом деле? А у нее есть основания тебя не любить?
Очевидно, прямой вопрос застал Хода врасплох. Он скорчил гримасу:
— Да, сэр, она, наверное, думает, что есть. Хотите услышать почему?
Керкхилл покачал головой:
— Нет, меня это не касается. Однако знай, что тебе предстоит получать ее указания и повиноваться ей так же, как и мне. Но если тебе покажется, что она поступает неразумно, так ей и скажи. Будет настаивать на своем неразумном решении без причины — сообщи мне.
— Но вы же не хотите, чтобы я за ней следил? Такое занятие не по мне.
— Нет. Я хочу, чтобы ты помог мне ее охранять. Мне известно, что ты знаешь, какие подозрения на ее счет питал старый Джардин. Полагаю, что слышал и сплетни, порожденные его подозрениями. Сплетни, гуляющие по всему Аннандейлу.
— Да, сэр. Я слышал.
— Тогда ответь мне — не ты ли их распустил?
— Нет, сэр. Старый хозяин выкладывал свои соображения каждому, кто соглашался слушать, так что многие здесь знали, что у него на уме. Что им стоило начать болтать? Но я не выносил за двери его комнаты ни слова из того, что он говорил. Наверное, вы мне не верите, потому что отлично знаю, что леди Фиона обвиняет меня…
