— Меня послал Арчи, — сказал Тони. — Он подумал, что тебе нужна помощь, чтобы убедить людей Джардинов отправиться с нами.
— Какая забота со стороны Арчи, — сухо заметил Керкхилл.
Тони усмехнулся:
— Ну, может быть, это я его слегка надоумил. На твои плечи легла большая ответственность, но ты также должен предоставить нам людей, чтобы отразить вторжение, кто бы его ни возглавлял. На прошлой неделе была битва в Роксбурге. Дуглас — то есть граф — охотнее сразится с англичанами, чем с соотечественником-шотландцем вроде Марча, которому следовало бы убраться домой в Данбар.
Но вместо того он раздразнил Нортумберленд, и теперь англичане охотней сцепятся с Марчем, чем с Дугласом. Такие дела.
— А что Арчи?
Тони подошел к столу, чтобы налить себе виски. Оглянувшись через плечо, он сказал:
— Наш многоуважаемый лорд Галлоуэй снимает едва начатую осаду и уводит людей. Английские отряды рыщут на востоке отсюда, и Арчи думает, что таким образом они пытаются выманить его на восток, чтобы самим захватить Аннандейл.
— Вероятно, он прав, — заметил Керкхилл. — Прав, как обычно.
— Да. Потому как если они возьмут Аннандейл, смогут отрезать Нитсдейл и Галлоуэй от Бордерса и Дугласа. Если Арчи на стороне графа… Что ж, сам видишь, что у него на уме. Я подумал, не помочь ли тебе тут. Не надо ли, например, присмотреть за молодой вдовой Уилла? Все говорят, что он мертв. И еще я слышал, что она очень недурна собой. Если наша острая на язычок Нэн узнает, что я приударил за другой, может, она…
— Нэн здесь, — сказал Керкхилл.
— Что ж, еще лучше, — широко улыбнулся Тони.
— Если ты останешься, я заставлю тебя поработать. И ты будешь относиться к леди Фионе с надлежащим уважением. Я хочу убедить дядю Джеймса вернуться в Керкхилл. Если он уедет, уедет и Нэн. Однако я узнал — впрочем, этого и следовало ожидать, — что старый Джардин и Уилл управляли имениями и людьми из рук вон плохо. Дома похожи на латаные-перелатаные лачуги, крыши старые, прохудившиеся. За исключением яблоневых садов здесь почти ничего не выращивают. А если что и посадят, за посевами почти не ухаживают.
— Полегче, Дикон. Я не фермер. Мой отец ведет все дела сам. Он да наш управляющий не стали бы меня и слушать, вздумай я дать им хоть какой-нибудь совет.
— Тогда подумай, как бы ты распорядился людьми Джардина. Уверен, это отличные воины. Тебе только надо вбить им в тупые головы, что мы не зря зовем Мрачным Арчи. Он ясно выразился, что вздернет любого, кто встанет ему поперек дороги. Если сумеешь донести до них эту светлую мысль, они наверняка послужат ему как надо.
— А сколько их тут?
— Около двух сотен. Владения Джардинов лежат по обоим берегам реки Аннан, и все это пахотные земли. Но старый Джардин то ли мало смыслил в земледелии — выращивал только яблоки, — то ли за долгие годы военных конфликтов с англичанами бросил сажать другие культуры. В любом случае в результате оккупации англичанами Лохмабена, всего в пяти милях к юго-западу отсюда, возделывание земель к западу от реки становится слишком опасным занятием.
— Как я понимаю, Джардин не вел никаких учетных книг?
— Почти, — ответил Керкхилл. — У него был неполный список арендаторов, но, очевидно, он не доверял никому, даже собственному камердинеру.
— Если он был близок со старым Джардином, то наверняка знает куда больше, чем говорит.
— Разумеется. Вот почему я держу его в доме в качестве дворецкого. Может быть, со временем мне удастся убедить его рассказать, что ему действительно известно.
На этом Керкхилл и закончил. Он не видел причины сообщать Тони, что леди Фиона ненавидит Хода.
— Уилл Джардин всегда был хорошо одет и носил прекрасное оружие, — задумчиво продолжал Тони. — Где-то должны быть припрятаны деньги!
— Согласен, — сказал Керкхилл. — Более того, при надлежащем управлении поместья могут приносить отличный доход, если нам удастся помешать Марчу с англичанами пройтись по всему Дейлу огнем и мечом. Денег на семена и рассаду почти нет, зато полно яблок, много скота и лошадей. Есть даже несколько овец, дающих шерсть. Разумный хозяин мог бы здесь процветать.
— Если в один прекрасный день за этими животными не явятся их настоящие хозяева.
Керкхилл рассмеялся, но он знал Джардинов. Тони был прав.
— Нэн надоумила леди Фиону потребовать у меня новую одежду, — сказал он. — По правде говоря, давно пора, потому что Джардины ничего ей не покупали, а старые платья превратились в лохмотья, если верить Нэн. То ли Джардины были такие прижимистые, то ли прихоти Уилла обходились слишком дорого. В общем, на нее денег не хватало. Я сказал Фионе, чтобы она послала за тканями и позвала портниху, но велел экономить, пока не разберусь с хозяйством. Я не говорил ей, как именно обстоят дела. Я и сам этого толком не знаю.
— Хорошо. Помогу чем смогу, — пообещал Тони. — Но если Нэн здесь, ты, должно быть, хочешь, чтобы я с моими людьми встал лагерем где-нибудь в другом месте.
— Нет. Твой приезд дает отличный повод отправить домой Джеймса и Нэн. Она уговорила его приехать, потому что ей было ужасно любопытно взглянуть на Спедлинс. Они живут здесь уже неделю — достаточно долго.
— Да найдется ли у тебя для меня комната?
— Конечно. Можешь приказать, чтобы твои вещи несли прямо сюда. Люди будут спать в холле или во дворе, как захотят, а ты — в комнате Джошуа. Он ночует в конюшне. Джошуа, как и ты, уверен, что люди Джардинов предпочитают воровать лошадей, а не выращивать их или уж тем более покупать. Ужин подадут через час. Полагаю, тебе захочется привести себя в порядок?
Фиона думала, что Нэн немедленно побежит встречать новоприбывших, но юная леди заявила, что появится только к ужину, но уж так, чтобы у сэра Энтони Маккейрилла глаза вылезли на лоб. Поэтому ей нужно переодеться, чтобы спуститься в холл, когда придет время.
Фиона решила, что выйдет к ужину в том же платье, в котором ходила на прогулку в холмы. Сменила только грубые ботинки на туфли без задников, более уместные на ужине с гостями. Потом распустила корсаж, покормила крошку Дэвида и, оставив его на попечение Флори, спустилась вниз, чтобы проверить, все ли готово к приему многочисленных гостей.
Войдя в холл, она первым делом отметила оживленную суету слуг. Они принесли скамьи, чтобы было где сажать солдат сэра Энтони. На всех столах были корзины с хлебом. Значит, кухня постаралась.
Вдруг за ее спиной, со стороны огромного камина, раздался плач. Вздрогнув, Фиона обернулась. Дэви стоял между сестрой Типпи и Ходом, и в его руке был зажат отцовский кинжал. Испуганно пятясь, девочка спряталась за печную трубу.
Фиона бросилась к ним. Ход говорил:
— Я тебя выдеру, маленький дикарь, Весь в папашу. А теперь отдай мне кинжал. Или, клянусь святым распятием, я сам его заберу, и тогда тебе не поздоровится.
