У тебя классный член, мой волчонок. Хочешь, чтобы я продолжила ?
О том, что жирная лесть стоит активной ласки и может иногда "довести до кондиции" анонимного клиента-партнера, Люси поведала та же Марта. Экран оставался пустым. Люси воспользовалась передышкой, чтобы расслабить ноги на матрасике, покрытом шелковой простыней, кинула взгляд на мигающую лампочку, молясь в душе, чтобы та погасла.
Хоччу На теБя... хооочу чтобТыы ттепперь совсем ррраззделась
Люси спрятала разочарование под кривой улыбкой: сегодня она не может позволить себе прервать сеанс на самом пике. Свет ламп, установленных вокруг студии, начинал ее раздражать. Она механически сняла трусики —чувственности в ее движениях не было ни на грош —и устроилась перед бесстрастным глазом камеры.
Марта не уставала поучать, что они никогда, ни при каких обстоятельствах не должны были показывать клиентам свое раздражение или усталость, им следовало всегда выглядеть свежими, податливыми, улыбающимися —в три утра и в девять вечера, на первом виртуальном свидании и на седьмом. "Эти гнилушки способны прислать ноту протеста, если останутся недовольны. Сама понимаешь, что случится после четвертой такой жалобы. Чертова прорва девушек готовы пригвоздить нас, чтобы получить работу..."
Спохватившись, Люси приняла более похотливую позу. Порой, когда она видела на экране свой гладко выбритый лобок маленькой девочки, ей становилось стыдно. А иногда в памяти всплывало перевернутое лицо мужчины с выпученными глазами, притаившегося во мраке ее детской комнаты: однажды его нашли повесившимся в подвале, и Люси только через много лет узнала, что он был ее дядей.
давай! Двиииггайся!
Она послушалась и прибегла к профессиональным приемам: оставаясь в поле зрения камеры, старательно раздвигала ноги, вращала бедрами, хватала себя за ягодицы, закидывала назад голову, изображала полное подчинение... Стрелки в углу экрана показывали, что ей осталось работать еще сорок минут —сорок минут судорог и извиваний во все стороны, сорок минут рабской подчиненности незнакомцу, купившему час ее жизни.
Экран снова на несколько мгновений замолчал, но лампочка не погасла. Люси начала задыхаться во влажном воздухе студии, аромат духов, смешанный с запахом ее собственного тела, казался прогорклым. Перед сеансом она выпила литровую бутылку воды и теперь все сильнее хотела писать. Клиенты имели право потребовать, чтобы девушки мочились у них на глазах: "золотой душ" упоминался практически в каждом письме —вне зависимости от национальной принадлежности автора.
Как правило, Люси удавалось избежать этой неприятной работы, которую она считала унизительной и совсем уж гадкой, но сегодня ее выдержки на сорок минут не хватит, а кроме того, есть надежда, что "пис-сеанс" так подействует на ее собеседника, что он отключится до окончания назначенного времени, если, конечно, на том конце сидит один человек, а не целая компания.
Люси положила пальцы на клавиши.
Волчонок, мне жутко хочется пописать. Ты разрешаешь?
Молчание было равносильно согласию. Она встала и отправилась на унитаз, установленный в углу студии.
Вторая камера немедленно выдала на экран ее изображение крупным планом —белый фаянс, внутренняя сторона бедер, вульва. Люси не понимала, что эротичного находят клиенты в этом откровенно физиологичном процессе. Она сидела на унитазе, шумно писала, облегчая душу (зря, что ли, говорят, что душа находится в районе мочевого пузыря!), и казалась самой себе идиоткой.
Ее преследовало смутное чувство вины и запачканности. И одиночества. Люси казалось, что жизнь истекает из нее, бежит прочь, как от зачумленной: когда она вернется в свою маленькую квартиру, никто ее не встретит радостным восклицанием, ни на автоответчике, ни в электронной почте не будет ни одного сообщения, одна лишь реклама. Она поужинает перед телевизором, щелкая пультом по сорока кабельным каналам, пока глаза не закроются сами собой и она не заснет, кактопор. Прошло уже два года с тех пор, как этот ублюдок Джереми выставил ее за дверь: она быстро забыла о его дурном характере, но не уставала горевать об ароматном тепле его тела. После их разрыва в постели Люси оказывались разные мужчины —молодые и не очень, костлявые и жирные, женатые и холостые, но от этих случайных связей в ее душе осталось разве что мерзкое послевкусие.
Те, кого она хотела бы удержать при себе, бросали ее, как грязный носовой платок, остальные —от них она предпочла бы избавиться после первой же провальной ночи —пытались паразитировать на ней, как вши. Теперь иллюзию жизни в ней поддерживали только ее "выступления" в Паутине и абстрактные отношения с клиентами сайта sex-aaa-strip//cyberlive.
Закончив, Люси вытерлась, стараясь оставаться в поле зрения камеры, спустила воду и вернулась к кровати.
я кончил; спусииибо эта бббыло сУпер!
Наконец-то.
Люси посмотрела на часы: еще тридцать пять минут.
Если Бартелеми один, возможно, сеанс закончится раньше времени. Люси подозревала, что Бартелеми очень молод —наверняка несовершеннолетний. Дети всегда хитрее родителей —так или иначе, но они способы обойти охранные системы, проверяющие возраст пользователей Сети.
Это было хорошо, ненасытный мой хищник?
О-о-ода. Супер: раньше /раньше /я
На несколько мгновений экран замер, е мог
Почему ты не... не мог чего?
возбудиться / был парализован; ничего ен чувствовал
Парпап-легия
Ездил в инвалидной коляске?
Ага: нищасный случай: катался на скейте и на мне наехала тачка
Люси поудобнее устроилась перед клавиатурой. Бартелеми был из тех, кому необходимо поговорить, раскрыть душу, но они скорее доверятся раздетой женщине, чем психоаналитику или священнику. Она, кстати, тоже предпочитала тратить часть времени на душеспасительные беседы, а не раздвигать ноги перед камерой.
Я думала, от этого не выздоравливают?
Я-а тоже / прравел в коляске четыре года. пАтом предки подарили мне систему голосового распознавания; я пшел в Нет и выпал на сайт Вахи-Кахи*
Люси что-то слышала о каком-то целителе по имени Вахи-Кахи, или Ваи-Каи, но никогда не принимала эти россказни всерьез. Поставив крест на религии своего детства, она больше не верила никому и ничему, хоть иногда ловила себя на том, что просит о помощи Деву Марию, —только Ее образ не потускнел, не обесценился в сумятице умственного и душевного смятения Люси.
Ну и?
на сайте говорилось, что Вахи-Кахи пРаедет скоро мима маево дома? Я сказал родитьелям отвезти миня
А где ты живешь?
На твоем сайте сказано "не задаем ваппроссоф клиентам"?
Извини шучу, мне пливать, никаких секретов: мой дом —ни далеко ат Шартра, предки сперва ни хотели, говорили —все фигня: я прасил, они сдались. Это устроили в сарае: была уйма народу; я смок встать; кагда Вахи-Кахи проходил мима меня. Он посмотрел, улыбнулся —я ни думал, что он такой маладой. он говорил, я не все понял, но почувствовал себя странно
