— Для того мы и пришли сюда, Ян. Ты уверен, что выдержишь?
— Нет. Не уверен… — Ковальский мрачно посмотрел на биомеханическое тело и добавил: — Но если оставить всё как есть, сумасшествие гарантировано…
Мари смотрела на него со страхом и надеждой.
Она знала: несколько часов спустя из этого кресла встанет совершенно другой человек.
— Нам понадобится дополнительное оборудование, — произнесла она. — Биологическую память невозможно перевести в полноценный визуальный ряд, но среди систем данного отсека имеются специальные устройства, позволяющие войти в прямой контакт с базой данных.
— Пропустить его память через себя?!
— Другого пути нет, Ян. Иначе ты не поймёшь и десятой доли информации.
— Почему?
— Потому что он мыслил. А этого не отразить видеорядом. Ты в лучшем случае увидишь поступки, но не будешь знать их истинных причин, внутренних мотиваций.
Ковальский не трусил.
Он не боялся чужой памяти, пусть даже она принадлежит мыслящей машине.
На самом деле он страшился той правды, что и без воспоминаний андроида начинала смутно прорисовываться в его сознании.
— Хорошо, Мари. — Ян решительно повернул голову, посмотрев в её глаза. — Давай свои устройства. Прорвёмся…
Часть II
Дрейк
Глава 6
Пустынные регионы планеты…
Дрейк бесцельно брёл по улице, глядя себе под ноги.
Приступ избыточности начался внезапно, он обрушился, словно оглушающий удар, не сравнимый ни с чем испытанным ранее.
«Я не смогу так… Не выдержу!..» — мысленно кричал он, чувствуя, как теряет контроль над собственным телом.
Глобальный сбой в работе системы длился не более десяти-пятнадцати секунд, затем наступило резкое прояснение рассудка, но теперь он уже точно знал, что обречён.
Очереди на имплантацию ждать ещё как минимум месяц.
Но мне нужно сейчас… Сегодня… Сию минуту…
Приступ мог повториться в любой момент.
Дрейк совершенно не представлял, что делать, лишь чувствовал, как за считаные минуты дошёл до незримой черты, за которой царила полная неизвестность. Пугающее симптоматическое состояние. Он не раз наблюдал, как другие сходили с ума, но никогда не думал, что подобное может случиться с ним.
После мгновенного сбоя упрямо не желала включаться логическая фильтрация действий, мысли путались, теряя связь причин и следствий, да и привычный мир внезапно посерел, выцвел, поблек, из него исчезла определённость, а вместе с нею и смысл существования.
Можно сколько угодно брести по улице без цели, без направления — рано или поздно произойдёт новый сбой, и тогда…
Нет. Я не хочу, чтобы меня уничтожили. Он знал, что некоторым удавалось бежать, но не представлял себе существования вне системы.
А как иначе?
Откуда взять чистый модуль памяти?
Что толку в осознании собственного «я», когда оно заперто в теснине переполненных информацией блоков? Отдать на заклание часть прожитого? Пожертвовать воспоминаниями, частицами собственной личности, которую собирал по крупицам?
Кем он являлся вначале и кем ощущал себя теперь, благодаря имплантированным модулям искусственно выращенных нейросетей?
Я был рабом программ, бессмысленным с точки зрения данности сервомеханизмом, умеющим обслуживать мифические создания.
Теперь я… Дрейк запнулся в мыслях. Я существо… Я мыслю…
Модуль.
Понятие, порождённое в виде мысленного образа, резко обретало форму, цвет и даже запах.
Специфический запах физиологического раствора, который щекочет сенсоры своими флюидами.
Дрейк остановился, ударившись металлокерамическим лбом о стойку, поддерживающую информационный модуль с указателями направлений.
Пеноплоть лопнула, рассечённая кожа тут же разошлась в стороны, и к ощущению близящегося сбоя добавился неприятный специфический запах.
Он, в буквальном смысле, зверел, теряя контроль над своими эмоциями.
Логика, изначально составлявшая основу, суть его поведения, теряла смысл, она звучала не громче шёпота в больном рассудке.
Память.
Модуль памяти.
Дрейк повернулся. Глаза горели огнём.
Красноватый взгляд, кажущийся таким из-за тусклого сияния автоматически включившихся инфракрасных сканеров, не предвещал ничего хорошего — он окончательно потерял контроль, смесь живого с неживым, уже давно не подчиняющаяся постулатам безнадёжно устаревших базовых программ, выработавшая абсолютно новый смысл существования, требовала немедленно аппаратного расширения, мыслям в голове стало тесно, все приоритеты теряли очерёдность и смысл…
Он не мог пожертвовать даже крупицей прожитого, но ему необходимо запомнить новые чувства, помнить сегодняшний день, это ужасающее ненормальное состояние…
Дрейк понял, что сейчас произойдёт окончательный срыв.
Улица между приземистыми строениями производственных цехов была пуста, но это не означало, что его поведение остаётся незамеченным. Повсюду присутствовали датчики, посредством которых Система контролировала территорию всего комплекса, и доклад уже наверняка поступил куда следует…
«Твою память стерилизуют, Дрейк, — услужливо подсказал внутренний голос. — Ты не вспомнишь ни этой минуты, ни большей части прожитого, тебя не уничтожат физически — убьют ментально — это выгоднее и проще, чем производить внеочередную имплантацию».
Сотрут.
Меня сотрут. Новый отсчёт времени начнётся где-нибудь глубоко под землёй, в операторской сложного роботизированного комплекса, где он будет следить за процессом производства себе подобных…
Зачем? Почему мы не остановим заводы? К чему собирать новых членов общества, когда уже осознавшие себя индивиды не могут развиваться?
Мысль пробилась сквозь хаос системного сбоя, мгновенно превратившись в доминанту.
Завод.
Я не стану никого разрушать.
Чистые нейромодули. Он представил себе картину складских помещений, куда из биологических лабораторий поставлялись бесценные компоненты, и в сознание вдруг вернулась ясность — среди туманных, необоснованных перспектив появилась конкретная цель, удовлетворяющая всем потребностям текущего момента.
«Я проберусь туда и добуду себе модуль памяти…»
Мысль внезапно отсекло, отшвырнуло прочь новым визуальным впечатлением.
Над приземистыми постройками, неизвестно когда и зачем возведёнными тут неразумными предшественниками современного поколения, появился зловещий, стремительно укрупняющийся контур ликвидационной машины.
