Она перебрала тонкую пачку нот, лежавших на крышке пианино, взяла один лист и поставила его на подставку.
Это было сочинение Шумана, которое Маркус когда-то играл с Ариадной. Лорд Каслтон замер в замешательстве, но потом опустился на табурет рядом с Жюстин.
Девушка подняла руки и посмотрела на него, ожидая знака начинать. Вскоре они играли в четыре руки, как будто делали это много раз.
Подошли другие пассажиры. Они восхищенно слушали, а в конце наградили дуэт аплодисментами.
— Чудесно! — сказал Артур Райт. — Можем ли мы надеяться услышать что-нибудь на бис?
Лорд Каслтон взглянул на Жюстин.
— А этот знаете? — спросил он и начал играть один из дуэтов, которые они тоже часто исполняли с Ариадной.
Девушка с сожалением покачала головой.
— Тогда, пожалуйста, что-нибудь сами, — сказал он и сел рядом с Артуром Райтом.
На миг показалось, что Жюстин возразит, но она улыбнулась лорду Каслтону и заиграла прелюдию Шопена.
На последних аккордах в комнату вошел сэр Томас.
— Так, так, — широко улыбаясь, сказал он. — Мисс Мэнселл, вы на каждом шагу преподносите сюрпризы. Нечасто я слышал, чтобы эту прелюдию исполняли с подобной тонкостью и умением. Прошу, сыграйте еще.
Лорд Каслтон поднялся и покинул комнату.
Жюстин взглянула на сэра Томаса. Его похвала показалась девушке искренней, и она обрадовалась.
Как и прежде, огонек в его карих глазах вызвал ее волнение. Жюстин понимала, что ужинать с ним наедине недопустимо, но слушать, как он хвалит ее исполнение, можно. Девушка улыбнулась и сыграла еще один этюд Шопена.
В этот момент она заметила, что лорд Каслтон покинул кают-компанию, и удовольствие, которое она получала от музыки, испарилось.
Доиграв, Жюстин опустила крышку пианино и встала.
— На сегодня хватит, — сказала она. Девушка взяла ноты и вышла из салона.
Доркас не шла на поправку, но стюардесса уверила Жюстин, что нужно просто дождаться, пока успокоится море.
За ужином в обеденном зале сегодня собралось уже чуть больше пассажиров, но общая картина не изменилась. И вновь все как будто пришли к соглашению, что лучше сесть за общий стол.
Перед этим Жюстин спустилась в багажный отсек и нашла самый простой из всех нарядов, какие у нее были с собой: платье из темно-синей тафты, отороченное белым атласом.
Украсив шею ниткой жемчуга, она решила, что выглядит не ярко, но пристойно.
То есть так она думала до тех пор, пока не встретила в коридоре лорда Каслтона и не увидела восхищение в его глазах.
Этот взгляд пробудил в груди у девушки странные чувства.
— Мисс Мэнселл, — начал он. — Каждый вечер вам удается выглядеть все привлекательней.
Жюстин застенчиво улыбнулась лорду Каслтону, думая, как элегантно выглядит он сам в вечернем костюме, как утонченно и изысканно.
За столом говорили обо всем и ни о чем, но сэр Томас вспомнил несколько интересных случаев из жизни в Бомбее, и Жюстин попросила его продолжить рассказ.
Девушка покинула зал в конце ужина и вернулась в каюту, мечтая о том моменте, когда они приплывут в Индию.
Но и само путешествие нравилось Жюстин все больше и больше. Ей казалось, что сэр Томас один из самых привлекательных мужчин, которых она встречала, а лорд Каслтон один из самых милых и интересных.
Жюстин ничуть не удивилась, встретив ранним утром следующего дня на верхней палубе лорда Каслтона. Она радостно приветствовала его, но ее внимание внезапно привлекло что-то на горизонте.
— Милорд, смотрите, это же земля! — воскликнула Жюстин, стоя у левого борта корабля.
— Это мыс Финистерре
[9]
, — объяснил лорд Каслтон, — самая западная точка Европы.
— Мы уже покинули Бискайский залив?
Он кивнул.
— Теперь море должно немного успокоиться. Хотя ветер был таким сильным, что мы вряд ли достигнем тихих вод раньше завтрашнего дня.
Так и произошло.
Навестив жертв морской болезни, Жюстин увидела, что Арбетноты понемногу начинают чувствовать себя лучше. Они даже смогли немного поесть.
Но Доркас по-прежнему находилась в плачевном состоянии, и Жюстин так встревожилась, что стюардесса предложила позвать врача.
Тот пришел немедленно. Осмотрев больную, он сказал девушке, что ее служанка, видимо, принадлежит к числу тех несчастных, которые долго привыкают к морской качке.
— Не беспокойтесь, мисс Мэнселл, она поправится. Я дам ей успокоительное, которое поможет легче засыпать.
По-прежнему волнуясь, но понимая, что было сделано все возможное, Жюстин вернулась в первый класс.
Почти сразу же ей встретился сэр Томас, который был очень настойчив, требуя, чтобы она аккомпанировала ему на фортепиано.
— Как только погода наладится, соберется увеселительный комитет и организует концерт, на котором меня попросят выступить, — сказал он девушке.
Сэр Томас поспешил за нотами, а Жюстин стала играть гаммы. Он вернулся со сборником баллад, большинство из которых девушка знала.
Сэр Томас пел приятным баритоном и знал тексты наизусть. Он прекрасно смотрелся у пианино, безукоризненно причесанный, с алым платком на шее.
— Вы будете гвоздем программы, — восторженно сказала Жюстин, когда репетиция подошла к концу. — Но состоится ли концерт?
— Разумеется, — убежденно ответил сэр Томас. — Нужно же как-то развлекаться. А я с удовольствием послушаю, как вы играете.
В кои-то веки он говорил просто, без преувеличенных комплиментов, которые так тревожили девушку.
Вечер прошел приятно. За общим столом сегодня было больше пассажиров — многие уже привыкли к морской качке.
Жюстин радовалась, что море успокаивается, но за ужином она вдруг подумала, что скоро лишится самой приятной для себя части дня: Арбетноты выйдут из каюты и она перестанет выгуливать Маффину.
Девушка бросила взгляд на лорда Каслтона, который увлеченно беседовал с Артуром Райтом, и поняла, как ей будет не хватать их утренних встреч у вольеров.
В этот миг лорд Каслтон поднял голову и дружески улыбнулся Жюстин.
Если он продолжит проводить большую часть времени, работая с документами у себя в каюте, а их совместные утренние прогулки прекратятся, она практически перестанет его видеть.
На следующее утро Жюстин поспешила на верхнюю палубу.
— О, — заметил лорд Каслтон, как только она появилась, — вы сегодня по-воскресному нарядны.
