Майри же не чувствовала себя обязанной ублажать Роберта. И не пыталась искать примирения во время ссор, хотя, по ее словам, часто поступала так в общении с членами своей семьи. Она слушала и не судила Роберта, даже когда он приводил ее в ярость. Майри бывала остра на язык и временами даже язвительна, но никогда не думала о нем плохо. Она высказывалась откровенно и иногда бывала резка, но никогда не ворчала.
Некоторое время после возвращения с прогулки Роберт работал в конюшне и засобирался в дом, лишь когда слуги стали накрывать к ужину. Фин Уолтерс сообщил ему, что Энни уже посылала Гибби справиться, где хозяин, после чего сама спустилась в кухню, чтобы взять ужин для госпожи.
Роберт кивнул. Что ж, оно и к лучшему. Он пригласил управляющего поужинать вместе с ним, чтобы обсудить один план, который собирался претворить в жизнь, когда наладится погода.
Беседа проходила за кувшином виски, который Гиб принес в маленькую комнатку, расположенную позади большого зала, где обитатели Трейлингхейла уже начали расстилать свои соломенные матрасы и устраиваться на ночь. Фин отправил спать и Гибби.
К тому времени как они распрощались, Роб уже едва держался на ногах от усталости. Поднявшись к себе в спальню, он только и смог, что ополоснуть лицо, освободиться от одежды и упасть в кровать. Роберт крепко спал до тех пор, пока его не разбудила вспышка света и последовавший за ней оглушительный раскат грома.
Ветер свистел в башнях замка, просовывая свои ледяные пальцы в не защищенное ставнями окно, и трепал бархат полога.
Майри тоже спала. Когда загрохотал гром, она проснулась и села на кровати, дрожа от страха. С самого первого дня своего пребывания в Трейлингхейле она не закрывала ставень на западном окне даже во время дождя.
Теперь же ветер принялся атаковать замок со всех сторон, завывая так яростно, что у Майри мороз пробегал по коже. Ослепительные вспышки молнии следовали одна задругой, раскаты грома оглушали, а буря бушевала столь неистово, что, казалось, сотрясала каменные стены.
Майри всегда ненавидела грозы, особенно когда находилась в Аннан-Хаусе, расположенном на самой вершине холма, но эта гроза превосходила по своей силе все остальные.
Расположение Трейлингхейла на вершине скалы делало его уязвимым для дующих с моря ветров, что лишь усиливало эффект грозы. Напомнив себе, что замок выдержал не одну подобную бурю и бояться нечего, Майри пожалела бедняжку Злюку, в испуге спрятавшегося у нее под рукой.
Несмотря на собственный страх, Майри постаралась успокоить котенка и только потом встала и накинула домашнее платье. Стараясь поймать пояс, развевающийся на ветру, Майри повернулась к открытому окну. В этот самый момент девушка вспомнила, как жаловалась Роберту на плохо закрывающийся ставень.
Он действительно свистел и скрипел, когда дул такой сильный ветер, но Майри упомянула об этом только для того, чтобы спросить про забойщика скота Доу. Ставень издавал пронзительный свист и сейчас, только его заглушал рев ветра.
Ветер с востока влетал прямиком в окно комнаты Майри. Когда небо осветила новая вспышка молнии, девушка заметила, что в окно хлещут струи дождя. И в следующий момент она наступила ногой в лужу и поскользнулась.
Стараясь удержать равновесие и не попасть под водяные струи, Майри схватилась за ставень и попыталась его закрыть. И тут раздался оглушительный треск. Девушка в ужасе пригнулась и закрыла уши руками.
Ставень с грохотом захлопнулся, а потом открылся снова, едва не ударив Майри по голове. Сила ветра достигла своего апогея, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался трепещущий луч света.
Вновь протянув руку к ставню, Майри увидела в дверном проеме Роберта, прикрывающего рукой свечу.
– Отойдите от окна! – попытался перекричать раскаты грома Роберт.
Майри смотрела на него, оглохшая и дрожащая, надеясь, что он ей не привиделся.
Войдя в комнату и быстро захлопнув дверь, Роб поставил свечу на скамью и поспешил навстречу Майри.
Он был босиком и в одних лишь бриджах, когда вспомнил жалобы Майри на неисправные ставни. Роберт тотчас же побежал наверх, дабы убедиться, что с его пленницей все в порядке.
Девушка не двигалась, а ветер неистово трепал подол ее платья, обнажая ноги до самых бедер. Майри, не говоря ни слова, смотрела на Роберта, поэтому тот решительно произнес:
– Отойдите от окна, прошу вас. Пол мокрый, а молния сверкает над самым замком, и потому опасно стоять у самого окна.
Ветер все еще завывал вокруг замка. Только здесь, в комнате Майри, звуки были гораздо громче, чем в спальне Роберта. Его порывы раскачивали ставни, заставляя их с силой ударяться о стены. Одновременно с этим комнату озаряли вспышки молнии, сопровождаемые громовыми раскатами.
Широко раскрыв глаза от ужаса, Майри стояла точно изваяние, не в силах пошевелиться.
Подбежав к окну, Роберт с силой захлопнул ставень и задвинул щеколды. После этого он развернулся и схватил Майри за плечи.
– Теперь вы в безопасности, – произнес он, прижимая девушку к себе.
Когда Майри обмякла в его объятиях, Роберт прижал ее еще крепче, и его предательское тело тотчас отреагировало на близость.
– Вы дрожите, – пробормотал он. – Не бойтесь, прошу вас. Я здесь, а эта башня видела штормы и похуже. Ставень крепкий. Должно быть, вы говорили о другом окне. Я совсем забыл о ваших словах и вспомнил о них, лишь услышав первый удар грома. А теперь, если вы заберетесь в постель, я постараюсь закрыть ставни плотнее.
– Со ставнями все в порядке, – пробормотала Майри, уткнувшись в обнаженную грудь Роберта.
Ее руки обвивали его талию, а теплое дыхание пробуждало новые и совершенно восхитительные ощущения в напряженном до предела теле мужчины.
Роберт услышал слова Майри и понял их.
– Вы хотели узнать, есть ли у вас возможность повидать забойщика скота Доу, – сурово проворчал Роберт, надеясь на то, что, подняв глаза, Майри не увидит в полумраке его улыбки.
За окном вновь ударил гром. Стены башни дрожали на ветру, и Майри крепче прижалась к Роберту.
– Простите, что я вам солгала. Только не уходите.
Роберт решил, что Майри дрожит от страха, а не от холода.
Его плоть упрямо шевельнулась под тканью бриджей, и теперь Роберт должен был приложить все усилия, чтобы заставить Майри забыть о грозе. Взяв ее за подбородок и приподняв лицо, Роберт испытующе посмотрел ей в глаза, а когда ее губы приоткрылись, накрыл их поцелуем.
Губы Майри ожили, как и в тот, первый раз, из горла вырвался гортанный звук. Роберта не пришлось приглашать дважды. Его руки скользнули под промокшее от дождя платье Майри, накинутое на голое тело. Роб крепче прижал ее к себе, упиваясь ощущением от прикосновения мягких шелковистых грудей, касающихся его обнаженной кожи.
Обхватив одной рукой затылок Майри, он целовал ее со всей страстью, раздвигая языком податливые губы и проникая в глубь ее рта. Только теперь он почувствовал, что ее волосы тоже намокли, но останавливаться не хотел.
