Майри отвечала с не меньшей страстью, но Роберт был уверен, что сможет остановиться, прежде чем зайдет слишком далеко.
А пока... Его рука скользнула вниз и обхватила одну шелковистую теплую грудь. Подушечка большого пальца заскользила по соску, сорвав с губ Майри тихий стон. Ее руки тоже пришли в движение, лаская Роберта, и вскоре он едва сдерживался, чтобы не подхватить ее и не отнести в постель.
– Здесь так холодно. Может быть, нам стоит забраться под одеяло, – еле слышно произнесла Майри, ошеломив Роберта и заставив его плоть замереть в боевой готовности.
– Это не слишком хорошая мысль, поверьте мне.
– Но у меня замерзли ноги. Да и вам наверняка холодно. К тому же у меня промокло платье.
И под ним не было ничего.
Очередной раскат грома заставил Майри подскочить от неожиданности, хотя прозвучал он издалека, словно гроза решила наконец отступить.
– Пожалуйста, – прошептала девушка.
Роберт подхватил ее на руки и отнес в постель, где сидел и наблюдал за происходящим котенок.
Когда Роберт уложил девушку на перину, башня задрожала от нового порыва ветра.
– Мне нужно идти, – произнес молодой человек.
– Нет! Прошу вас, останьтесь.
– Если я останусь, то не обещаю, что смогу сдержаться.
– Я не хочу, чтобы вы уходили, – промолвила Майри. – Я хочу, чтобы вы остались. Хочу, чтобы продолжали до меня дотрагиваться. Я никогда не испытывала ничего подобного и желаю знать, что еще вы можете сделать.
- Но...
– Видите ли, я сомневаюсь, что когда-нибудь выйду замуж. Даже если такое случится, я вряд ли смогу задать своему мужу некоторые вопросы. Вы не расскажете того, что мне не нужно знать, – так часто поступает мой отец. Даже теперь, когда он согласился обучить меня управлению поместьями, он не рассказывает ничего об отношениях между мужчиной и женщиной.
– Разве мачеха не объясняла вам подобных вещей?
– Нет. Она лишь говорит, что женщина должна повиноваться мужу и делать все, что он скажет.
– Все?
Тянущая боль в чреслах стала непереносимой.
– Если вы не хотите мне показать, то хотя бы опишите.
Роберт не мог дышать; голос его прозвучал хрипло, когда он ответил:
– Миледи, я с удовольствием все покажу вам, если вы уверены, что действительно этого хотите.
– Да, хочу.
Взяв с кровати котенка, Роберт вынес его за дверь, а потом вернулся к Майри, убеждая себя, что сможет остановиться вовремя и не наградит ее ребенком. Но едва только Роберт снял с себя бриджи и лег в постель рядом с Майри, его тело захотело осуществить все то, что так ярко рисовало воображение, и даже больше.
Майри смотрела, как Роберт выносит за дверь котенка, и улыбнулась, когда тот злобно зашипел.
Мощный торс Роберта четко вырисовывался в отсветах пламени, отбрасываемого свечой. А когда он захлопнул дверь и стал зажигать другие свечи, его кожа начала отливать золотом.
Кожу Майри покалывало, точно мириадами иголочек, в тех местах, где ее касались пальцы Роберта. На ее губах до сих пор сохранился его вкус, а ее груди... Он дотронулся лишь до одной, и на ласку эту ему потребовалось меньше времени, чем на то, чтобы вдохнуть жизнь в пламя еще одной свечи. И все же Майри до сих пор ощущала жар его прикосновения.
Он зародился где-то в самом средоточии ее женственности, а потом согрел все тело. Неужели такие ощущения пробуждает каждый мужчина, муж? Какой-то недоброжелательный демон, вселившийся в Майри, нашептывал, что это не так, что мужчины отличаются друг от друга, стало быть, и опыт общения с ними тоже наверняка будет разным. И все же совокупление остается совокуплением – физический акт, о котором знают даже животные.
Тут поток мыслей иссяк, а тело Майри напряглось, когда к ней приблизился Роберт.
– Ты сказала, у тебя промокло платье? – произнес он, ставя свечу в подсвечник.
– Да, немного.
– Тогда сними его и закутайся в простыню, а я потом лягу под одеяло.
– Да, конечно, – согласилась Майри и начала снимать платье.
Роб отвернулся от Майри. Он все еще ощущал влияние виски, выпитого с Фином Уолтерсом, и поэтому не верил, что совладает с собой, если увидит ее обнаженной. Особенно теперь, когда пламя свечи золотило ее восхитительно шелковистое и необыкновенно соблазнительное тело. Вообще-то он не должен был оставаться в этой комнате ни минуты. Но Роберт желал Майри, да и она хотела, чтобы он остался. Кроме того, она все еще боялась грозы.
Роберт скользнул под одеяло, испытывая нелепую и совершенно мальчишескую радость от того, что все же сумел отвоевать у котенка место в постели Майри. Он даже засмеялся над собственной глупостью.
– Что смешного? – спросила она, когда за окном снова загрохотало.
– Я просто подумал, что у малыша Злюки есть все основания меня ненавидеть. – Он замолчал и коснулся ее обнаженного тела. – Я велел тебе закутаться в простыню.
– Разве? Но я хочу, чтобы ты меня обнял, а простыня будет мешать.
Майри права, мысленно согласился Роберт.
Решив, что все отговорки исчерпаны, Роберт обнял девушку и перевернулся на левый бок, чтобы можно было ласкать ее и согреть своим теплом. Но тут же снова завладел ее губами.
Ответ Майри не заставил себя ждать. Она с готовностью откликнулась на призыв и теперь нежно гладила Роберта. Когда же ее пальцы скользнули по его груди и нашли сосок, у Роберта перехватило дыхание. Женщина не в первый раз касалась его груди, но прикосновения Майри были невероятно чувственными и не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал в объятиях других женщин.
Полный решимости во что бы то ни стало остановиться в нужный момент, Роберт упивался даримыми Майри ощущениями и следил за тем, как она отвечает на его ласки. Ему непременно хотелось знать, что возбуждает ее более всего.
Когда Роберт коснулся губами правого соска девушки, а потом легонько прикусил его, Майри замерла.
Когда же Роберт остановился, произнесла поспешно:
– Продолжай, это так чудесно. Ты испытываешь такие же ощущения, когда тебя ласкает женщина?
– Если хочешь узнать, попробуй.
– Неужели ты никогда не позволял женщине проделывать с тобой нечто подобное? – спросила Майри, перевернувшись и легонько толкнув Роберта в грудь.
– Думаю, это будет впечатляюще. О! – выдохнул Роберт, когда зубки Майри прикусили его сосок.
– Ты слишком стар, чтобы не знать о себе таких вещей, – улыбнулась Майри, лаская грудь мужчины и играя с его сосками.
И чем дольше продолжалась эта сладостная пытка, тем глубже погружался Роберт в водоворот наслаждения, теряя над собой контроль. Наконец он приподнялся и подмял Майри под себя. Он ласкал и ласкал ее, пока она не начала извиваться и стонать. Когда же рука Роберта скользнула вниз и коснулась ее лона, Майри застонала еще громче, хотя и перестала извиваться. Протяжный треск грома за окном заставил ее вздрогнуть, и в тот же самый момент пальцы Роберта скользнули внутрь.
