Маленькие гостиницы, стоящие за аккуратными заборами, смотрели на меня окнами, прикрытыми алыми ставнями. «Гантнер», «Санкт-Рохус», «Регентблау». Наконец в самом конце улицы я увидела полускрытую двумя гигантскими вязами вывеску «Альте Пост».
По обе стороны от двери располагались изображения святых и ангелов. Они же с охапками цветов парили в феерии красок над окнами, радостные и ликующие, поднимались к карнизам, создавая общую картину пышного веселья херувимов и серафимов. Заметно ослабев от охватившего меня облегчения и нетерпения, я припарковала машину и вышла на улицу. Свежий горный воздух опьяняюще дурманил голову. Маленькие ворота, протестующе скрипнув, отворились, и я очутилась в саду, где громко и весело пели птицы. Почему-то оробев, я позвонила и нерешительно остановилась под простертыми надо мной крыльями херувимов.
Через несколько минут лязгнул металлический запор, и дверь отворилась. На пороге стояла высокая румяная женщина в национальном платье.
Я нервно облизнула губы.
— Guten Morgen
[11]
. Скажите, пожалуйста, у вас остановился герр Мейтланд?
Женщина пожала плечами:
— Возможно, фрейлейн.
— Вы не могли бы это проверить?
Она молча повернулась, и я последовала за ней в скудно меблированный холл. Сдерживая дрожь нетерпения, ждала, пока она отодвинет подносы с утренним чаем с середины стола портье и медленно, очень медленно положит на освободившееся место регистрационную книгу.
Я скосила глаза, пытаясь прочитать на аккуратно заполненной странице имя Стивена. А она в это время неторопливо вела пальцем по колонке с фамилиями.
— Его зовут Мейтланд, Стивен Мейтланд, — напомнила я. — Он англичанин.
— Ах да! — воскликнула она. — Стивен Мейтланд. Комната девять.
Я почувствовала такую слабость, что чуть не упала, и держалась на ногах только вцепившись в массивный дубовый стол.
— Можно его увидеть? — слабым голосом пробормотала я. — Пожалуйста.
Женщина взглянула на часы и покачала головой:
— Нет, что вы, только за завтраком.
— Но это очень важно!
— Только за завтраком, фрейлейн.
— Я — фрау Мейтланд, — в полном отчаянии соврала я. — Мне необходимо его видеть. Это срочно.
Она еще какое-то время колебалась, барабаня пальцами по полированному дереву, потом пожала плечами и потянулась к телефону. Он звонил довольно долго, но потом послышался хриплый от сна голос Стивена.
— Доброе утро, герр Мейтланд. Здесь фрау Мейтланд. Она хочет вас видеть.
Ответа я не услышала. Женщина положила трубку и уселась за столом с явным намерением насладиться предстоящей сценой. Она не была разочарована.
Через несколько минут послышались шаги, и в комнату вбежал Стивен. У меня так сильно заныло сердце, что в первый момент я не могла произнести ни слова. Потом бросилась к нему.
Не знаю, какой я ожидала реакции. Удивления, замешательства, облегчения. Но совершенно не того, что произошло. Он холодно отстранил меня и сухо поинтересовался:
— Что вы здесь делаете?
Это было уже слишком. Стены зашатались, пол неожиданно устремился вверх, и я шлепнулась на него.
Придя в себя, я обнаружила, что полулежу в кресле, Стивен меня поддерживает, а обеспокоенная женщина-портье протягивает стакан с водой. Я сделала несколько глотков. Она, забрав стакан, удалилась. А Стивен убрал поддерживавшую меня руку и снова спросил:
— Почему вы здесь?
— Только потому, — ответствовала я, стараясь по возможности сохранять достоинство, — что Гюнтер Клибурн намерен вас убить.
Тогда он поинтересовался:
— Ну а вам-то что до этого?
— Вот это да! — Я едва могла поверить своим ушам. — Боже милостивый! Я неслась сюда как ненормальная, чтобы вас предупредить, вместо того чтобы сделать то, что сделал бы любой человек в здравом рассудке, оказавшийся в подобной ситуации, — направиться в ближайший порт и оттуда — домой. А вы спрашиваете, с какой стати я вас побеспокоила?
Стивен присел на краешек кофейного столика передо мной, всем своим видом выказывая холодное безразличие.
— Прежде чем я поверю хотя бы одному вашему слову, полагаю, необходимо объяснение.
— Охотно дам его, Стивен, — выпалила я, — но это займет время, а Гюнтер уже, наверное, обыскивает местные гостиницы.
— Тогда, вероятно, было бы лучше всего убрать с улицы машину.
— Господи! — в панике взвизгнула я. — О ней я даже не подумала!
— Идите в мою комнату, — вздохнул он. — Я поставлю машину в гараж, потом поговорим. Но предупреждаю: ваше объяснение должно быть чертовски убедительным. Мне еще предстоит заплатить семьсот фунтов за пропавшую машину.
Я отдала ключи, и Стивен вышел на веранду. Его лицо было совершенно непроницаемым. Вздохнув, я поплелась искать девятую комнату. Она оказалась на первом этаже в дальнем конце здания. Комната была очень маленькой. В ней поместились только узкая кровать и комод. Стены были белыми, а над изголовьем кровати висело богато украшенное распятие. Французские окна выходили в сад. Я открыла их, вышла на мокрую от росы траву и даже не обернулась, когда дверь за моей спиной открылась и захлопнулась снова.
Стивен подошел и остановился неподалеку от меня.
— Почему вы это сделали? — спросил он.
Я повернулась и вошла в комнату.
— Вы хотите знать, почему я так себя вела в Нордлингене?
Он кивнул.
— Я думала, что вы намереваетесь меня убить.
Стивен с шумом втянул в себя воздух, потом выдохнул и сказал, едва сдерживая гнев:
— Следует придумать более правдоподобное объяснение.
— Но это правда! — вскипев, закричала я. — Ради Бога, выслушайте меня.
Несколько секунд мы сверлили друг друга злыми взглядами. Наконец Стивен кивнул:
— Хорошо, говорите.
Уставившись в пол, я затараторила:
— Вы сами во всем виноваты. Зачем было врать? В тот вечер, когда мы вернулись с прогулки — ну, вы мне показывали церквушку в лесу, помните? — я пошла гулять и увидела Харви Эллиса, выходящего из винного бара в Нидернхалле. Я была совершенно уверена, что это и есть человек, угнавший мою машину, и потому последовала за ним. Он поехал на ферму, а когда туда подъехала я, то увидела вашу машину, припаркованную за деревьями. И еще я увидела, как вы с ним разговаривали. Позже я встретилась с Гюнтером. Он сказал, что вы оставили для меня сообщение о поездке в Кобленц. Тогда я ничего не заподозрила, поскольку считала, что вы приедете и все объясните. Но на следующий день я прочитала в газетах об убийстве, увидела фотографию машины и поняла, что люди, разбившие эту машину и угнавшие мою, и есть киллеры.
