Немцы были непреклонными, как окружающие нас скалы. Они отвернулись от меня, и я очутилась в ловушке, не имея возможности пройти ни вперед, ни назад. Я не заметила, как Гюнтер вошел во двор. Все, что я могла видеть, — это плечи, головы и спины окружавших меня людей. Но я точно знала, когда он появился рядом. Меня охватил уже ставший знакомым за последние двадцать четыре часа ужас. Руки и лицо покрылись холодным потом. Масса людей не позволяла чувствовать себя в безопасности, скорее наоборот. Он сможет убить меня и без труда затеряться среди людей. Да, если он сумеет пробиться в толпу, в которой я сейчас нахожусь, то сможет ударить меня ножом и спокойно уйти, а я даже не упаду на землю! Я зажала ладонью рот, чтобы подавить рвущийся из горла крик.
Потом толпа начала двигаться, следуя за одетым в форму гидом. Я съежилась, чтобы казаться как можно более незаметной, и старалась держаться в центре, надеясь, что массивные тела туристов меня скрывают. Дрожа от страха, я прошла вместе со всеми мимо работающего фонтана и потом по лестнице в верхний двор, каждый миг ожидая почувствовать на своем теле руки Гюнтера.
Потом мы остановились, и гид проинформировал (последовательно на трех языках), что во дворце справа от нас находится Зал певцов, а венчают его две восьмиугольные угловые башни. Он подробно рассказал о красоте фресок, украшавших внутренние стены, и обратил наше внимание на выгравированную фигуру льва на фронтоне. Туристы послушно поворачивали головы в указанных направлениях, периодически заглядывая в проспекты. Я согнула колени, а потом и вообще присела, опустив голову к посыпанной желтым песком земле.
— Перед вами Рыцарский дом. — Головы вокруг меня как по команде повернулись в другом направлении. — А в этом двухэтажном здании имеются переходы, соединяющие Квадратную башню и дворец. Первоначально планировались богатые архитектурные украшения, которые, однако, не были сделаны из-за внезапной смерти короля.
Мужчина и женщина, стоявшие передо мной, обменялись какими-то репликами. Слов я не поняла, но в их голосах отчетливо слышалось сожаление.
— Немецкий романский стиль используется не только в крестовых сводах, форме окон и порталов и богатых скульптурных украшениях переходов, но и в покоях короля, разделенных на две части колоннами и арками. Эти комнаты интересны тем… — Гид продолжал свой рассказ. Туристы его внимательно слушали, временами сверяясь со своими путеводителями и изредка переминаясь с ноги на ногу. Дав совершенно исчерпывающее описание внешнего облика Рыцарского дома, экскурсовод наконец повел группу в здание, соединявшее его с Квадратной башней.
Я поспешила следом, стараясь держаться как можно ближе к монументальной паре впереди, и не оглядывалась по сторонам, чтобы не встретиться взглядом с Гюнтером. Потом нас повели вверх по узкой винтовой лестнице, где уже не было никакой надежды спрятаться. Если Гюнтер находился где-то рядом, он не мог не заметить, как я поднималась по лестнице, открытая всем взглядам. А ярко-зеленое платье, которое я надела в то утро, делало меня еще заметнее.
Набравшись смелости, я взглянула вниз — на дверь, через которую мы только что вошли. Но там не было никого, кроме загорелых туристов, терпеливо ожидавших возможности подняться по винтовой лестнице и получить причитающуюся порцию впечатлений. Я нервно облизнула губы. Если Гюнтер находится снаружи или в другой части замка, у меня есть пусть маленький, но шанс.
Мы набились в красивую комнату со сводчатым потолком и люстрой из позолоченной меди. Экскурсовод остановился прямо под ней. Он проинформировал нас, что в ней ровно сорок восемь свечей. Я поверила ему на слово и предприняла еще одну попытку пробиться в первые ряды. Поскольку внимание монументальной пары, упрямо шествовавшей передо мной, теперь было обращено на потолок, мне удалось проскользнуть мимо них и, поминутно извиняясь, протолкаться в первые ряды. Дождавшись, пока гид завершит описание люстры на французском языке, я направилась к нему. Увидев, что мне от него что-то нужно, он нахмурился и, жестом указав мне оставаться на месте, перешел к описанию какого-то Лебединого угла.
— Здесь вы можете ближе познакомиться с сагой о Лоэнгрине. — Экскурсовод остановился перед фресками на стене, и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не быть растоптанной туристами и задержаться неподалеку от него. — Лебедь был символом повелителей Швангау, и замок известен под названием «Замок лебедя».
— Извините, не могли бы вы…
Гид окинул меня хмурым взглядом и продолжил:
— Синие шелковые портьеры и обивка стульев также вышиты узорами с лебедями. В этом же стиле выполнены дверные ручки.
Он указал на вазу для цветов, стоящую на выложенном мозаикой камине.
— Ваза из нимфенбургского фарфора также сделана в форме лебедя. Эта любимая птица короля Людовика представлена в каждой комнате замка. От нее никуда не деться.
И мне тоже. Страх прибавил мне дерзости, и я все же рискнула спросить:
— Bitte, wo gibt es ein Telefon?
[22]
Гид резко повернулся ко мне:
— Мадам, я должен просить вас сохранять молчание, пока мы осматриваем достопримечательности.
Когда я заговорила снова, мой голос дрожал от страха, безнадежности… и нетерпения.
— Если только вы скажете, где находится ближайший телефон, я больше не раскрою рта.
— Вы найдете его в ресторане возле парковки. А теперь, дамы и господа, обратите внимание на фреску за моей спиной. На ней изображено чудо Святого Грааля. Согласно легенде, Грааль — это чаша, которой Иисус пользовался на последней вечере и в которую Иосиф Аримафейский…
Парковка. Если телефон только там, у меня нет шансов. Я стиснула кулаки и помотала головой, стараясь вытрясти из нее слова «никуда не деться» и заставить себя думать.
— Эта чаша хранилась в замке Монсальват, специально построенном для нее. Ее охраняли рыцари, служившие Граалю и сражавшиеся за справедливость. Когда…
Он не мог говорить по-английски только для меня. Сообразив это, я тихо проговорила:
— Спросите, пожалуйста, здесь есть еще англичане?
— Мадам, — прошипел он, но я отмахнулась, не желая расставаться с последней надеждой.
— Скажите, здесь есть англичане? — громко сказала я.
Теперь головы туристов повернулись ко мне. На их лицах читалось любопытство и недовольство. Но я так и не услышала знакомой речи. Гид сквозь зубы прошипел:
— Мадам, я вас в последний раз прошу…
— Извините, но…
— Когда Эльзу Брабантскую несправедливо обвинили, Бог услышал ее молитвы и послал Лоэнгрина, рыцаря Грааля, чтобы заступиться за нее. Поэтому имя «Лоэнгрин» должно быть видно на чаше. На стене, — продолжил он, видимо, твердо решив не смотреть в мою сторону, — у входа изображено прибытие Лоэнгрина в Антверпен. В перерыве…
Я смотрела прямо перед собой, но ничего не видела. Должен же быть какой-то выход. Но в голову ничего не приходило. Замок был небольшим. Рано или поздно Гюнтер найдет меня. Что же делать?
