«Сейчас она будет кричать и у нее наверняка начнется истерика», — пробормотала себе под нос Лисси, нарочито медленно выходя из дома и неторопливо направляясь по узкой дорожке в дальнюю часть сада. Лично она никогда не стала бы ни в чем признаваться, никогда никому не позволила бы заметить каких-либо внешних проявлений тревоги. С наигранно беззаботным видом, засунув руки в карманы, она подошла к Тинке так, будто ровным счетом ничего не случилось.
Ну? — задала она короткий вопрос. — В чем дело?
Ты колдовала? Это ты сделала господина Ваннэ невидимым?
Колдовала? — переспросила Лисси с таким выражением, как будто раньше даже не слыхала такого слова.
Это была ты! — задыхаясь, выкрикнула Тинка. — Лгать бесполезно! Ты это сделала! Немедленно верни ему прежний вид!
Я не виновата, — попыталась переубедить ее Лисси, но Тинка не поверила ни одному ее слову.
Лисси, он стал невидимкой. Он может стоять сейчас в любом месте, наблюдать за нами, слышать нас. Возможно, он здесь! — Тинка протянула вперед руки в надежде что-либо нащупать, но безуспешно, перед ней была пустота. — Или там! Или там! Или там! — При каждом «там» она поворачивалась направо или налево, размахивала руками, сжимала пальцы, стискивала ладони, — издали казалось, что она ловит комаров.
Девочки тесно прижались друг к другу и внимательно осмотрелись. Не заметят ли они хоть какого-нибудь признака присутствия господина Ваннэ?
— Казимир оставляет следы лап на софе, — вспомнила Тинка.
Одновременно они поглядели на траву. И сразу отчетливо увидели, где именно прошел господин Ваннэ. Высокие травинки и полевые ромашки примялись или сломались совсем, а на том месте, где он стоял и наблюдал через окно за Лисси, остались следы его туфель и отпечатался тот единственный шаг, который он сделал навстречу Тинке. Других следов не было.
Тинке пришлось два раза сглотнуть, прежде чем она смогла выдавить из себя хоть слово.
Ты его, вероятно... куда-то отправила своим колдовством. Но куда? И каким образом?
Куда? Каким образом? Почему? Как высоко? Как глубоко? С какой скоростью? — передразнила ее Лисси. — Я не справочник, чтобы отвечать на все твои вопросы.
Это означает, что ты сама понятия об этом не имеешь, — с ужасом констатировала Тинка.
Как видно, проблема господина Ваннэ успешно «решена», — попыталась пошутить Лисси.
Но у Тинки эта шутка не нашла ни малейшего отклика и не вызвала даже слабой улыбки.
Верни его назад! Немедленно! — приказала она.
Да... но это представляет собой некоторую проблему, — заметила Лисси.
Тинка вопросительно посмотрела на сестру. Лисси в ответ смущенно улыбнулась и почесала в затылке.
— Честно говоря, у меня нет никакой идеи, как это сделать, — растерянно призналась она.
Что делать?
Остаток дня Тинка и Лисси провели в комнате, где колдовские книги стояли на полках и грудами были навалены на полу. Они отложили те, что могли им впоследствии оказаться полезными: «Прыщи, бородавки и фурункулы», «Маленькая домашняя хозяйка-колдунья» и «Семнадцать заклинаний для обретения желанного веса».
Последнюю книжку Тинка, не утерпев, начала перелистывать тут же на месте. Заклинания были несложными, но, поскольку требовалось еще значительное количество довольно редких снадобий, как то: носовые выделения гремучей змеи, слюна летучей мыши и крем из жировых отложений скунса,
Тинка решила поискать подходящую диету в маминых журналах.
Лисси, фыркнув, отбросила в сторону книгу с переплетом из шерсти. Было уже семь часов вечера, а они еще не нашли ничего такого, что могло бы им помочь.
Почему ты, в конце концов, не возьмешь книгу, которая заставила его исчезнуть? ~- сообразила Тинка.
Потому что я вовсе не хотела его исчезновения, я лишь хотела с помощью колдовства смягчить его сердце, — буркнула Лисси и подняла руки, как бы давая клятву. — Это было всего лишь заклинание из той безобидной темно-зеленой книги, которая лежала у нас на столе, Ничего особенного.
Значит, подействовали какие-то побочные явления, — уверенно сказала Тинка.
Казимир все время путался у меня в ногах, хотел играть. Поэтому мне пришлось несколько раз произносить заклинание сначала, — вспомнила Лисси. Ее жесткие пряди все еще стояли торчком, как маленькие рожки.
Возможно, именно поэтому Ваннэ и исчез... — размышляла Тинка.
Обе они знали, кто им действительно может помочь: не кто иной, как госпожа Шикетанц. В настоящее время эта пожилая дама жила на Гавайях. «По причине горячей любви», как она сама объяснила девочкам. Раза два она связывалась с Лисси и Тинкой: один раз по телефону, второй раз с помощью зеркала.
— Она говорила, что, если нам что-нибудь понадобится, мы должны спускать воду в туалете, — вдруг сказала Тинка.
Девочки разом сорвались с места и в один миг взбежали по узкой лестнице. Под самой крышей находилась одна-единственная комната с покатыми стенами и треугольными слуховыми окнами. Эта комната служила спальней. У стены стояла кровать под струящимся светло-желтым балдахином. Она была застелена красным покрывалом с блестящими золотыми звездочками разной величины. Напротив разместилась старомодная софа для дневного отдыха — лишь на одном ее конце имелся мягкий валик, на который можно было положить руки или голову. Софа была обтянута темно-синим бархатом, на котором также сверкали сотни серебряных точек, подобных звездочкам на ночном небе. Ножки софы были вырезаны из дерева и выглядели как четыре одинаковые совы с большими круглыми глазами.
Покатые стены чердачного помещения сохраняли в любое время суток цвет небесного свода.
К одной из стен был придвинут комод с широкими выдвижными ящиками, изогнутая форма которых всегда напоминала Лисси формы тяжеловеса, участника японской борьбы сумо. С противоположной стороны, как молодцеватый страж перед дворцом английской королевы, стоял стройный шкаф.
Узкая дверь вела в ванную комнату, облицованную нежно-зеленым кафелем. Тинка называла ее «оазис». Фарфоровая умывальная раковина в ней имела форму настоящей, только большой, раковины, а краны — холодный и горячий — выглядели как золотые рыбки. Ванна, тоже белая, походила на лодку, а торчащее из стены устройство для душа было оформлено в виде кита, всегда готового при нажиме соответствующей кнопки прыснуть фонтанами из своих ноздрей.
Туалет и его сиденье, сделанные также из белого фарфора, были увиты фарфоровыми листьями и цветами. На стене над туалетом висел сливной бачок в виде большой круглой белой физиономии с толстыми надутыми щеками и торчащими ушами. В дырочке, проделанной в одном из ушей, висело толстое медное кольцо, к которому для спуска воды была прикреплена цепочка с фарфоровой ручкой.
