— Будем знакомы, брат. — Взгляд незнакомца, проницательный, но не колючий, воздействовал успокаивающе. — Меня зовут Денис. В народе, среди свободных сталкеров, кличут по позывному — Шрам. Приор Глеб велел заботиться о тебе и доставить в капитул, как очнешься. Там безопасно, да и условия получше, чем в этой норе.
Баграмов нашел силы кивнуть, затем, едва ворочая языком, произнес:
— Егор…
Шрам покачал головой.
— Слаб ты еще… — как будто размышляя, произнес он. — Но здесь оставлять тебя нельзя. Слух уже прошел по Пятизонью. У торговцев все имеет свою цену… — не скрывая досады, констатировал Денис. — Упырь — себе на уме. Что-то подглядел, что-то подслушал, и о тебе уже меж свободных сталкеров разговоры пошли, что в Сосновом Бору один из потерянных спецназовцев объявился. Говорят, что ты четыре года в Узле провел.
— Стимулятор… Вколи…
Шрам сощурился.
— Себя не бережешь? Вопросов много? Ладно, давай попробуем. — Он расправил руку в бронированной гермоперчатке, выщелкнул из указательного пальца цилиндрический выступ универсального инъектора, прижал его к шее Баграмова, впрыснул препарат.
Стимулятор подействовал быстро. Уже через пару минут зрение Егора стало четче, мысли прояснились, боль, терзающая рассудок, чуть притупилась, отступая на второй план восприятия.
— Не напрягайся, — предупредил Шрам. — Кое-что я знаю из сталкерской сети. Нам Титановая Лоза информацию скинула, но после пульсации сбой связи произошел. Только накануне сообщения добрались. Ты и правда в Узле побывал?
Егора сейчас волновали совершенно иные вопросы.
— Что со мной произошло?
— Ты был ранен. Затем — инфицирован скоргами. Фактически — это приговор. Но Приор Глеб — один из самых опытных мнемотехников Пятизонья. Он спас тебя, остановив развитие скоргов и переконфигурировав их колонии в полезные для твоего организма устройства. — Шрам усмехнулся. — Обычно при таких обширных поражениях мы не рискуем вмешиваться, но у тебя оказался маркер Титановой Лозы, к тому же анализ твоей экипировки выявил некоторые структурные аномалии, предсказанные нашими учеными, теоретически доказавшими саму возможность существования Узла.
Баграмов некоторое время молчал. Информация повергла его в шок.
— Кем я стал? — выдавил Егор.
— Сталкером, — спокойно ответил Шрам. — А воспоминания вернутся к тебе, не переживай… При мгновенной транспортировке через Узел каждый из нас поначалу думает, что ничего не видел…
— Мне все равно… — Баграмов бессильно прикрыл глаза.
— Зря, — осуждающе произнес Денис. — Ковчег уже объявил награду за твою голову. И еще одно важное уточнение, Егор. Тот, кто инфицирован скоргами, не может покинуть Пятизонье. Вне отчужденных пространств большинство имплантированных сталкеров погибают в течение нескольких дней. Поэтому не отворачивайся от нас. Ты владеешь информацией, которая бесценна. Тот, кто сумеет проникнуть в Узел и исследовать иное пространство, получит власть над Пятизоньем. Награда, объявленная Хистером, — это серьезно, поверь. Только Орден способен защитить тебя от Ковчега.
— Я чем-то обязан твоей группировке за имплантацию? — неприязненно спросил Баграмов.
Шрам сокрушенно покачал головой.
— Ты, видимо, ничего не хочешь понимать, — с сожалением произнес он. — Дарлинг дала тебе шанс убраться отсюда. Но ты поступил по-своему. Сам сделал выбор. Так чем ты теперь недоволен? Тем, что остался жив?
Егор молчал.
Нелегко признавать собственные ошибки.
Что теперь? Какой у меня остался выход?…
— Понимаю, тебе нелегко после имплантации. — Слова Шрама с трудом проникали в рассудок Баграмова. — Все мы прошли через подобное. Потеряли семьи, друзей, саму возможность вернуться назад. Но это еще не конец, капитан.
Егор мучительно посмотрел на него.
— Какие способности я получил? — глухо спросил он.
— Пока — никаких. Имплантация еще не гарантирует возникновения уникальных возможностей. Изменения должны произойти вот тут. — Шрам выразительно коснулся лба. — Чтобы заработали специализированные импланты, тебе необходимо вживить «Сердце зверя», а это сложная мнемотехническая операция.
— Значит, я по-прежнему беззащитен?
— Не совсем. — Шрам ободряюще подмигнул Егору. — Твой главный метаболический имплант активен. Он забирает часть жизненной энергии организма, в обмен защищая своего владельца от посягательства диких скоргов, делает сталкера более выносливым, стойким к радиации, разного рода токсинам. В критической ситуации могут внезапно проявить себя и другие вживленные устройства, но — не советую слишком рисковать. Без компактного источника энергии их активность приведет к смертельному истощению организма. Я бионик и разбираюсь в подобных вопросах.
Егор хотел спросить что-то еще, но в этот миг стоявший у дверей воин внезапно вскинул ИПК, располосовав пространство уводящего в глубь подвальных помещений коридора короткой очередью.
— Это Ковчег! — выкрикнул он. — Наружный пост не отвечает! Они уже в здании!
Цитадель Ордена
К утру Хантеру стало лучше. Кризис еще не миновал, но командор на короткое время пришел в сознание, что, на взгляд Приора, уже было добрым знаком.
Завершив очередной сеанс сканирования, Глеб обернулся.
Титановая Лоза, всю ночь помогавшая ему, сидела в кресле, неотрывно глядя в одну точку.
— Дарлинг, нам надо поговорить.
Она лишь молча кивнула.
Приор присел рядом.
— Как он? — глухо спросила девушка.
— Лучше, — ответил Глеб. — Что ты ввела ему?
— Скоргофагов. — Дарлинг закатала рукав, указала на небольшое серебристое пятнышко. — Я раздавила н-капсулу. Спровоцировала свой имплант на генерацию антител и ввела кровь, смешанную со скоргофагами, командору.
— Это опасно!
— Но он жив.
— Дарлинг, почему ты постоянно рискуешь? Живешь на пределе, словно каждый день — последний?
Титановая Лоза лишь пожала плечами.
— Ты хотел о чем-то поговорить?
Глеб встал, прошелся по комнате.
— Разве у тебя нет вопросов?
— Только один. КТО Я?
Приор остановился подле рабочего стола командора, медленно обернулся.
— Не знаю. Мы не сумели ничего выяснить. Бумаги, найденные в бункере, содержали лишь общие сведения об испытаниях экспериментальных образцов криогенных камер. Эти испытания осуществлялись в рамках программы подготовки первого полета пилотируемого космического корабля к ближайшей звездной системе. — Он открыл ящик, достал пожелтевшие бумаги. — Ты можешь взглянуть сама.
Титановая Лоза, просмотрев скупые записи, вновь вскинула взгляд.
