Было счастье… Была жизнь. И имя было – Марфа, которое она тоже утратила. Но девушка потеряла так много, что потерю имени даже не заметила, это было самой малой бедой, которая случилась…
Вначале от неизвестного мора пали куры. И никакие заговоры и молитвы не помогли спасти несушек. Потом исхудала корова. Умирала в муках, ее полный страдания рев разносился по всей деревне. И опять Марфа, спасшая от болезней не одну корову, оказалась бессильной. Она ревела в голос и думала, что умирает вместе со своей буренкой. Но самое страшное ожидало впереди. Страшный пожар уничтожил ее семью. Ничего у нее не осталось. Только сила, которую она, тщательно собрав, всю до последней капли, обратила в проклятие против того, кто всего ее лишил…
* * *
Квартира встретила ее приветливо, как соскучившийся пес. Вещи лежали так, как их оставили перед отъездом: тапочка, за которую она запнулась, выходя, лежала возле самого порога, перевернутая подошвой вверх, дверца шкафа оставлена приоткрытой, на краю ванны висит полотенце, которое она в спешке забыла отнести в корзину для грязного белья. Помнится, в день отъезда Инга проспала и собиралась за пятнадцать минут, остававшиеся до приезда брата. И сейчас вещи, ожидавшие ее так, как их и оставили, вызвали счастливые воспоминания. Но девушка тут же жестко напомнила себе о настоящем: о том, что из отпуска ее вырвали так внезапно, будто сообщили о кончине близкого, что Алексей остался в том городе, который она покинула несколько часов назад, проснется утром один и не сразу поймет, что невеста его бросила. Будет спрашивать у Вадима, которого встретит курящим на крыльце, куда на этот раз ушла Инга. А брат снова предположит, что на рынок. И только когда она не появится к завтраку, обеспокоятся. Потом найдут записку, мало что объясняющую, в которой лишь указано, что с ней все в порядке, что она просит не беспокоиться и не искать ее. Чернов будет недоуменно таращить глаза-крыжовники и хлопать пушистыми, как у девчонки, ресницами, а Вадим в растерянности выругается и обзовет сестру сбежавшей невестой. Такое объяснение поступка первым придет им в голову.
Инга подняла соскользнувшее на пол полотенце и отнесла на кухню в стиральную машину. Затем, пройдя в спальню, открыла вторую дверь шкафа и внимательно осмотрела его содержимое. Что взять? Сколько вещей понадобится? Какие? Или уехать налегке? Она думала, что самое тяжелое – оставить близких и незаметно уйти. Но на поверку куда сложнее оказалось решить, что делать дальше.
И хотя час еще был предрассветный, она взяла мобильный и включила его. Люба ждет звонка хоть ночью, хоть ранним утром.
Едва Инга включила мобильный, как тот просигналил о трех полученных эсэмэсках. Похоже, ее исчезновение уже обнаружили. И теперь тот, кто отправлял сообщения, получит уведомление о том, что мобильный оказался в зоне доступа. И, возможно, сейчас будет названивать либо брат, либо Алексей. Инга вздохнула и нажала на кнопку, чтобы открыть сообщения. Но оказались они присланными с незнакомого номера.
«Инга, я муж исчезнувшей Алисы. Пожалуйста, перезвоните мне, это очень важно!», «Инга, прошу вас… Позвоните в любое время!», «Инга, я умоляю вас о помощи!». Такие кричащие отчаянием сообщения от незнакомого человека. Но не успела Инга решить, что с ними делать, как мобильный в руке ожил и завибрировал. И номер, высветившийся на экране, совпал с тем, с которого были присланы эсэмэски.
– Слушаю вас, – сказала она, решив, что лучше поговорить с этим человеком.
– Инга, я Сергей. Простите за столь ранний звонок, я получил уведомление о том, что вы приняли мои сообщения, и осмелился предположить, что тоже не спите. Я в отчаянии…
– Откуда у вас мой номер? – поинтересовалась Инга, уже подозревая, что не обошлось тут без Майки.
– Мне его дала ваша знакомая.
– Но я уже сказала ей, что вряд ли смогу помочь.
– Да, да, я знаю. Это я настоял на том, чтобы Майя дала мне ваш номер. Понимаете, Инга, в ситуации, когда исчезает кто-то из любимых людей, цепляешься за любую возможность отыскать его. Даже если просьба о помощи ясновидящей… Простите, вырвалось. Не хотелось бы вас обидеть… Но поймите, я человек, мало верующий в экстрасенсов и магов, но сейчас готов поверить во что угодно, если это поможет отыскать мою жену.
– Сергей, я не экстрасенс, – мягко возразила Инга, хотя внутренне начала закипать от раздражения. Не потому, что ей не понравились слова незнакомого человека, путающегося от волнения и переживаний. А потому, что его ситуацию девушка перенесла на своих родных, которые вот так же будут метаться и цепляться за любую возможность отыскать ее… Но объяснять им, почему она это сделала, – хуже. Не поймут. Приедут всем табором и будут следовать повсюду, отметая возражения и предупреждения об опасности, обещая поддержку и любовь. Нет, она намеренно избавляется от такого «груза».
– Простите, – снова извинился Сергей. – Я не хотел вас обидеть…
– Вы меня не обидели. Но я действительно ничем не могу вам помочь. Если хотите, считайте, что я больше не ясновидящая, потому что утратила дар. Понимаете?
– Да, – растерянно произнес мужчина.
Этот разговор оставил тяжелый осадок. Стараясь не думать, что ее родные тоже вот так же будут сбиваться с ног в поисках, она вытащила из шкафа дорожную сумку и сложила в нее по паре джинсов, свитеров, водолазок, футболок, добавила пакет со сменным бельем и кроссовки. Принесла из ванной косметичку, в которую положила лишь то, без чего никак не могла обойтись. После включила на кухне чайник и в ожидании, пока закипит вода, набрала номер Любы.
– Разбудила?
– Нет. Знаешь ведь, что я – ранняя пташка. Ты где?
– В Москве.
– Молодец. Как соберешься, приезжай ко мне.
– Уже собралась. Не хочу задерживаться дома. Квартира как-то… лишает меня решительности. Да и родные скоро хватятся и начнут названивать.
– Ты ничего им не объяснила, – не спросила, а констатировала подруга.
– Нет. Зачем? Ты же знаешь, они никуда бы одну меня не отпустили, как бы я ни отговаривалась. Пришлось вот… сбежать.
– Ясно, – ровно ответила Люба, и нельзя было понять, осуждает она или одобряет поступок подруги. – Приезжай, я тебя жду.
Инга отключила телефон и с сумкой в руках направилась к выходу. Но, коснувшись дверной ручки, замерла и оглянулась, прощаясь с жильем. Почему-то ей подумалось, что уезжает она навсегда. Может, так и есть. И вдруг волной нахлынула такая грусть, что она едва сдержала слезы. Ну почему у нее все не так, как у людей? Не так, как у обычных. Ей всего-то сейчас и хотелось, что нормальной, обыкновенной жизни рядом с любимым человеком. Неужели она не заслужила этого? Неужели все те добрые дела, которые она совершала, перечеркнул один серьезный проступок?
Впрочем, о чем это она… Убийство проступком не назовешь. Как бы там ни было, она убила. Пусть и негодяя. Пусть ее и спровоцировали на этот шаг, и вся вина в том, что попалась в ту ловушку, сыграла по чужим правилам, хотя и догадалась, что ее «вели» к этому.
