Ген Берна оставался в обыкновенных каналах, как того и следовало ожидать. Наделенные дарованием драдена не прибегали к укреплению гена при выполнении своих обязанностей. И тут Майн с удивлением заметил, что к нему протянулся широкий и ровный луч от Дорьяна. Коснувшись Майна, луч остановился. Через какую-то секунду яркий серебристый свет ударил из тела Сары, запрыгав по всей комнате.
— А теперь снова вдохните, — предложил Майн, — и втяните своей ген в себя, однако не позволяйте ему погаснуть прежде, чем он наполнит ваше тело.
Ген Дорьяна повиновался ему с точностью, доступной немногим из ловенов; Майн видел, как серебряный свет наполнил тело молодого человека. Прекратив скакать по комнате, ген Сары запрыгал вверх и вниз в ее собственном теле.
Способности Дорьяна удивили Майна. Сара же недостатки в умении возмещала большой внутренней силой. Эти два студента наконец-то оказались достойными всего, что мог предложить им Замок.
Желая узнать, на что способны Сара и Дорьян, Майн решил предложить им упражнение посложнее:
— Подышите нормально, ощущая теплоту вашего серебряного солнца. — Он с интересом принялся следить за происходящим. — А теперь протяните свой ген к стоящему напротив. Ощутив соприкосновение генов, позвольте им смешаться.
Направившись к Берну, ген Дорьяна сделался ярче, сила хлынула из Сары во всех направлениях. Однако, соприкоснувшись с геном Берна, Дорьян смутился, и ген его отступил назад. Глаза молодого человека на мгновение широко раскрылись. Охваченный недоумением, Майн посмотрел на Берна, гадая, что именно заставило Дорьяна прекратить контакт. Неужели Дорьян что-то ощутил? Возможно, ему, Майну, следовало обследовать Берна самому. Однако именно этим должна была заниматься элловена Ренайя. Она исследует новых студентов особым образом и, возможно, даже в этот самый миг делает это. Ренайя настолько хорошо владела своим мастерством, что не нуждалась в присутствии новичков, чтобы наречь каждому из них его дар.
Майн переключил целиком свое внимание на Дорьяна и Сару. Теперь они смотрели друг на друга. Из тела ее вырос серебряный цветок, навстречу которому направилась сверкающая волна от Дорьяна. Они встретились и слились так, как если бы занимались этим долгие годы.
Убедившись, что Сара и Дорьян наделены чрезвычайными дарованиями, Майн решил, что ему придется быть весьма осторожным при их обучении. Продолжать слияние сейчас — без достаточного фундамента — было неразумно.
— Втяните в себя свой ген, отрегулируйте дыхание, пусть оно станет нормальным, — проговорил Майн. Волокно, связывавшее Дорьяна и Сару, померкло и распалось. — А теперь откройте глаза.
Берн зевнул:
— Интересное занятие, элловен.
— А что это было, элловен Майн? — Сара едва ли не прыгала на месте. Как девчонка, которую в первый раз в жизни угостили пирожным.
— Мы вернемся к этому занятию в следующий раз, — ответил Майн. — Все свободны.
Под внимательным взглядом элловена новички собрали пергаменты.
— Дорьян, будь добр, останься.
Дорьян постарался не заметить любопытствующего взгляда Сары. Вместе с Берном она оставила комнату. Выжидая, Дорьян смотрел на элловена Майна. В темных глазах учителя недовольства заметно не было, однако по какой причине он задержал его?
— Дорьян, мне кажется, что ты уже проходил обучение?
Тот кивнул, пытаясь понять, в чем именно можно признаться.
— Кто учил тебя?
— Мой отец, господин.
На лице элловена проступило удивление.
— Не понимаю. Нашедший тебя мистив не сообщал о наличии отца, обученного использованию гена.
— Он не… то есть он не называл это геном.
— Нет? А каким же словом он пользовался тогда?
Дорьян промолчал.
— Если тебя связывает обязательство хранить тайну, я не нарушу его, — проговорил элловен Майн.
Дорьян вздохнул:
— Известно ли тебе о дримвенах, господин?
— Конечно. Это сливийские мистики. А почему ты спрашиваешь об этом?
— Дар дримвена передается в моей семье из поколения в поколение. Отец не обладает им, однако мне он передался. Мать и дед отца были дримвенами; они научили его дримвенской науке, заставили зазубрить ее.
— А отец научил тебя? — заинтересовался элловен Майн.
— Да, господин. Я выучил большую часть приемов.
— И при твоем даровании мог заниматься самостоятельно, используя все, что запомнил. — Элловен Майн кивнул. — Наш посланник ощутил твой дар и потому прислал тебя к нам. Скажи, каковы пути дримвена?
— Он ходит во снах. Говорят, что дримвен может исцелить рассудок другого человека.
— А ты? Ты тоже способен ходить во снах? Ты уже пытался исцелить другого человека?
— Да, я умею ходить во снах. — Дорьян надеялся, что не покажется высокомерным, признаваясь в даре, которым пользовался с детства. — Я научился встречаться во снах со своей бабушкой. Она обучала меня этому. Что касается исцелений… я пытался… И сюда, в Замок целителей, прибыл за более глубокими знаниями.
— Значит, твоя бабушка жила вместе с тобой?
— Нет, господин. Она находится в Сливии.
— В Сливии… — Элловен Майн с крайним интересом посмотрел на Дорьяна. — Скажи мне, ты уже видел перечень целительских дарований?
— Да, господин.
— И каким же из них ты, по собственному мнению, наделен?
— Скорее всего, даром геновена, господин.
— Целителя снов, — нараспев проговорил элловен Майн.
Дорьян не понимал причин волнения, охватившего элловена.
— Да, господин.
— Твой отец хорошо учил тебя, Дорьян. Ты можешь… — Он соединил ладони и умолк. — Через день или два элловена Ренайя назовет твой дар. А до тех пор, пожалуйста, не говори никому о нашем теперешнем разговоре.
— Я не намеревался этого делать, господин.
— Я тоже дал слово и буду молчать.
Взволнованный разговором с элловеном, Дорьян ожидал продолжения.
— И еще кое-что, Дорьян.
— Да, господин?
— Что говорит тебе слово «вен»?
— Оно означает дух, господин.
Дорьян с удивлением увидел, что ответ его заставил элловена Майна с видом полного удовлетворения потереть руки.
Глава седьмая
Издалека птица эта была похожа на ворона. Крупная, черная, внушительная. Однако когда она подлетела поближе, Сара поняла, что это не ворон: таких широких крыльев не бывает, темный силуэт заполонил все ее поле зрения. Серые глаза птицы смотрели прямо на нее, должно быть, сфокусировались на добыче.
