Поднимаясь в экипаж, Маэва зацепилась рубашкой за дверцу.
— Ты умеешь шить? — спросил ее Яспер.
— Немножко. Мама учила меня. И дала иголки — они в моем платке.
Яспер поднялся на облучок, размышляя, где можно было бы здесь найти ткань. В мошне его до сих пор оставались бесаеты.
Отыскав место для ночевки подальше от дороги, Яспер пешком отправился в ближайшую деревню за тканью и нитками. Он выбрал два отреза — один из некрашеного муслина, другой бледно-желтый. Самые обыкновенные здесь цвета. Если правильно сшить одежду, у них появится шанс. В конце концов они сумеют добраться до Мантеди. Он останется с Маэвой и Девином, пока те не сядут на корабль до Главенрелла, а потом устроится возницей внутри городских стен. Все знали, что Мантеди — город богатый… а может быть, и самый крупный порт в мире. Разве там не найдется достаточного количества знатных и состоятельных лордов?
Купив ткань, Яспер прошел с ней через всю деревню, а потом повернул обратно в лес. На лик луны набегали облака, было настолько темно, что он мог различить одни лишь тени. Маэва и Девин уже где-то недалеко. Когда он оставлял их вечером, девушка собиралась окунуться в ближайшем ручье — смыть не привычную для тела грязь.
Ночные шорохи и шепотки почему-то смущали его; и Яспер не мог понять причины этого. Ему сотни раз приходилось бродить по ночному лесу, однако в этот вечер он вздрагивал даже от хруста ветвей под собственными ногами. Он подумал, не закричать ли, и вовремя остановился. «Не делай глупостей». И тут он заметил золотистое свечение, весьма странное. Подобное ему приходилось видеть разве что перед закатом, а не после него.
— Яспер? — послышался певучий, полный музыки голос Маэвы. Она вдруг оказалась совсем рядом. А золотой свет исходил от камня, что был у нее на шее.
Яспер кротко прикоснулся к ее руке.
— Как тебе удается заставить камень так светиться? — спросил он, указав на ее грудь.
— Что?
Яспер прищурился. Камень теперь казался темным, самым обычным, какие без счета валяются при дорогах, однако Яспер прекрасно знал, что видел свечение.
— Что это за камень? Откуда он у тебя?
— Этот? Памятка, оставшаяся от матери. — Выплывшая из-за тучи луна залила их лагерь своим бледным светом.
— Это не просто памятка. Этот камень прогоняет тени.
Маэва промолчала, и Яспер не знал, что думать. Странные вещи творятся на свете. За прошедшие несколько дней жизнь его преобразилась настолько, что он теперь совершал поступки, которых лучше было не делать, и видел вещи, которых увидеть не рассчитывал. Он рисковал собственной свободой ради девушки и мальчика, которых случайно встретил две ночи назад. И вот он уже опасался теней и видел свет, исходящий из обыкновенного голыша.
— Ты уже жалеешь, что повстречал нас, Яспер? — Стоявшая рядом Маэва казалась ему существом, возникшим из сна, одеяло прикрывало ее плечи, камень покоился на груди. Неужели она могла читать его мысли?
Яспер с шумом выдохнул.
— Ты собиралась рассказать мне о камне, — проговорил он, не отвечая на вопрос.
— Дай мне руку, — попросила она.
Он прикоснулся к ее гладкой и прохладной коже. Маэва закрыла глаза. Как сделала там, в лесу, на окраине Сливии. Она задержала его руку в своей чуть дольше, чем тогда.
— Он называется камнем дримвенов, — проговорила она. — И раньше принадлежал моему отцу, а до того его матери.
Хорошо. Она сказала ему правду — Яспер всегда умел отличить правду от лжи.
— Дримвенов? Я слышал, что дримвены сейчас затаились и не рассказывают людям о себе.
— Это тайна.
— Я сохраню твою тайну.
— Она не только моя. Ради нее люди шли на смерть.
— Теперь это и моя тайна. — Яспер знал цену своему слову.
Он подал Маэве сверток, и она развернула ткань. Приложив отрез к Девину, она кивнула.
— Сколько времени уйдет на шитье? — Яспер принялся доставать из карманов катушки с нитками.
— Несколько дней, если у меня будут помощники.
— Я не умею шить.
— Я научу тебя.
Яспер усмехнулся, услышав в ее голосе решительность. Когда он достал принесенный хлеб, сыр и немного мяса, Маэва опустила ткань. При небольшом росточке у нее был отменный аппетит.
Глава десятая
Сара шла от поляны теццарины рядом с Берном. Огромная птица исчезла так быстро, что она даже не успела бросить последний взгляд на ее перламутровые крылья. Она, освободительница, не видела даже, как та улетела.
Берн восторженно смеялся:
— Какой же ты обладаешь силой, Сара!
Она не хотела видеть его. Сара бросилась бегом к границе седьмого священного кольца. Берн беззаботно ломился сквозь подлесок за ее спиной, не замечая производимого шума. Голова ее пульсировала, а сердце горело. Она ощущала, что не заметила нечто чрезвычайно важное и может никогда более не столкнуться с этим вновь. Ей хотелось обогнать Берна, однако он держался вровень с ней, как она ни торопилась.
Когда Сара оказалась перед седьмым кольцом и начала протискиваться сквозь печать, он схватил ее за плечо.
Оказавшись по другую сторону, Сара перевела дыхание и решилась вновь посмотреть на Берна. И с невероятным облегчением обнаружила, что к ней протягивает руки истинный Берн, тот Берн, которого она любила и глаза которого полны радости. Она упала в его объятья.
— Когда мы прошли последнее кольцо, я поняла, что там действует какое-то заклятье. Ты сделался коварным и злобным.
— Это все элловены, — объявил он с печалью в голосе. — Они не хотят, чтобы мы были вместе. Им известно, что придает нам такую силу. Но элловены не сумеют разделить нас, и теперь, после исчезновения последней теццарины, они сделаются много слабее.
— Последней теццарины… — В груди Сары пробудились сомнения. Что же она сделала?
Он развеял все ее сомнения одним поцелуем. И прикосновение его губ заставило Сару растаять и забыть обо всем, кроме того блаженства, которым была наполнена ее любовь к Берну.
Элловена Ренайя двигалась на удивление быстро для своего роста, отметил Дорьян, шагая рядом с нею через лес. Широкая тропа извивалась среди деревьев, скал и цветов и, постепенно поднимаясь, вела сквозь священные кольца. Дорьян старательно вникал в каждое произнесенное элловеной слово относительно шармалей вообще и Берна в частности.
— Итак, шармаль наделен несомненным дарованием, но лишен совести? — переспросил он.
— Да. Он обаятелен, но не добр. Шармаль легко добивается власти над другими людьми. Он стремится сделаться их наперсником, и чем больше чужих секретов узнает, тем большую власть приобретает над окружающими.
