Горящее масло, дымя, растекалось по полу. Яспер подсек пяткой колено лысого. Тот повалился навзничь, визжа от боли. Яспер вспрыгнул обеими ногами ему на грудь.
Раб оставался на месте и только что-то бормотал себе под нос.
— Гарт, ступай за подмогой. — Морлен повернул голову.
Раб шагнул к двери, но на пути его встала Сара.
Яспер поглядел на распрямившегося Морлена. Перед ним находился человек, сеявший страх повсюду, не стеснявший себя в пользовании патриером, имя которого было ненавистно любому свободному человеку… высокий, широкоплечий и мускулистый. Однако Ясперу случалось справляться и с более крепкими противниками. Он постарался вспомнить то, что ему говорила Маэва: нельзя смотреть в глаза Морлена.
Набычившись, Яспер ринулся на врага. Могучие руки остановили его и отбросили. Яспер упал прямо на Маэву. Какой же она оказалась холодной! Она как будто и не заметила, что он рядом. Вскочив на ноги, он потянул ее за руки. С тем же успехом можно было бы пытаться поднять мертвого или спящего.
— Маэва! Вставай! — отчаянно крикнул он. Морлен был уже совсем рядом.
Оставив свой пост у двери, Сара бросилась к Морлену. Тот повернулся к ней, и Яспер вновь попытался поставить Маэву на ноги.
* * *
Не поднимаясь с пола, Дорьян следил за происходящим. Прошло всего мгновение, и вот Сара преграждала путь покрытому шрамами рабу, однако, как только она направилась к Морлену, раб рванулся к двери. Воздух наполнял чад горящего масла, пролившегося из разбитого фонаря. Небольшой огонек пробирался к стене мимо двух распростертых на полу мужчин, один из которых не шевелился, а другой дергался и стонал.
Яспер говорил, что умеет драться, и не солгал. В считанные минуты он изменил ситуацию в их пользу, хотя Дорьян оставался беспомощным, а Маэва будто окаменела. Дорьяну нужно было приблизиться к Маэве, прикоснуться к ней камнем дримвена, чтобы рассеять явно владевшие ею чары эбровена. Отчаянно попытавшись встать, он лишь снова хлопнулся на пол. Яспер держал Маэву за обе руки, тянул ее, уговаривал встать.
Когда Морлен повернулся лицом к Саре, Дорьян испугался, что она вступит с ним в борьбу. Не в ее характере было задумываться о том, что Морлен для нее непосильный противник; она завязала бы бой, не подозревая о мощи врага, которую ощутила бы слишком поздно. Однако Дорьян понимал ее. Он успел прикоснуться к Морлену волоконцем собственной жизненной силы. Морлен не был начинающим эбровеном… нет, его наполняла жуткая мощь.
Сара потерпит поражение.
Итак, через несколько мгновений она окажется в руках врага, сестра, которую он намеревался спасти, — за пределами всякой помощи, а сопутствовавший ей отважный молодой человек попадет в рабство или будет убит.
Схватив Сару за плечи, лорд Морлен швырнул ее в сгущавшиеся клубы дыма. Горе овладело Дорьяном. Совершить такой путь лишь для того, чтобы потерпеть неудачу! Родиться с даром дримвена и погибнуть, не успев поставить свой талант на службу людям. В памяти его всплыли слова элловены Ренайи: «Ты можешь ходить в чужих снах и видеть сны посреди белого дня».
Это было хуже всего. Чтобы извлечь друзей из этой комнаты, все они должны были уснуть. Но когда это произойдет, будет слишком поздно… он либо умрет, либо еще будет сопротивляться остатками собственных сил натиску эбровена.
Дорьян обхватил ладонью камень дримвенов. Исходившая из камня теплая и мирная сила вливалась через ладонь и руку в его истерзанное сердце. Уснуть? Стоп. Что, если нам не обязательно засыпать. Что, если я просто должен увидеть сон… сон посреди белого дня, так говорила Ренайя. А как видят сны посреди белого дня? Раз я могу видеть сон и проснуться, нельзя ли видеть сон, бодрствуя?
А как насчет всех остальных?
Дорьян отставил мысли. Дальнейшие раздумья могут только свести его с ума. Морлен обхватил лицо Сары обеими руками. Напряжение нарастало: язык пламени поднялся повыше, в коридоре зазвучали голоса. К Морлену шла подмога.
Времени на раздумья больше не было. Зажмурив глаза, Дорьян покрепче обхватил камень дримвенов, вызывая в памяти свои сикоморы. Вот она, самая огромная среди всех, могучая и спокойная, точно такая, какой он видел ее во сне. Дорьян приготовился к путешествию. Позаимствовав силу из камня дримвена, он послал ее в волокна, соединившие его сперва с Сарой, а потом с Яспером и Маэвой, проникнув до самой их внутренней сути. Маэва почти не обнаруживала признаков жизни, и он соединился с ней как можно надежнее.
Он рванул всех сразу, со всей силой, какая еще оставалась в нем — так, как если бы они спали. Дорьян прицелился в ту рощу, посреди которой остался Девин.
Сара медленно села. Едва прикоснувшись к голове, она опустила руки на землю. Поблизости из песка торчало дерево с редкими листьями на ветвях. Песок, грубый и настоящий, скрипнул под ее ногтями.
Она с облегчением вздохнула, увидев, что Девин еще спит на спине лошади. Мы в Мантеди, на берегу залива. Там же, где и заснули.
Яспер тоже был в полном порядке. Он потрогал песок. В нескольких шагах от него в прискорбной неподвижности застыла Маэва. Он приблизился к ней и приподнял ее голову.
— Маэва, — позвал Яспер. — Маэва.
Та не шевельнулась, лицо ее сделалось восковым.
— Возвращайся, Маэва. Возвращайся.
Сара посмотрела на неподвижную девушку, ради которой они с Дорьяном переплыли целый океан. Маэва. Неужели она умерла?
Возле нее задыхался Дорьян, словно позабывший, как надо дышать, губы его приобрели жуткий синий цвет. Сара вскочила, чтобы поднести к его рту бутыль с водой, оставшуюся на седле лошади Яспера, однако ноги не смогли удержать ее. Повалившись, она снова встала и взяла бутылку. Она поднесла горлышко к губам Дорьяна, тот задыхался, вода лилась по подбородку. Она потрепала его по плечу.
— Не торопись, пей по капельке. Сперва одну, потом другую.
Он явно пытался что-то сказать, однако она никак не могла понять смысла слетавших с его губ звуков.
— Выпей еще глоточек, — предложила она.
Понемногу к губам его вернулся нормальный цвет.
— Камень дримвенов, — проговорил Дорьян. — Маэва. Он нужен ей.
Сара поняла. Взяв руку Дорьяна, она высвободила камень из стиснутых пальцев, а потом передала камень Ясперу.
— Ко лбу, — выдохнул Дорьян. — Приложи ко лбу.
Яспер выполнил его распоряжение.
— Маэва, все в порядке. Камень дримвенов у нас. Возвращайся, Маэва.
Она ничего не видела, но уже могла слышать. Кажется, это голоса? Слабые, далекие, словно бы зовущие ее из другого мира. Она еще не разбирала слов и при всем желании не могла приблизиться к ним.
Любимые голоса. Она рассеянно подумала о том, чью же мысль услышала. Во всяком случае, не лорда Морлена. Он никогда не сказал бы ничего подобного. Или она ошибается?
