Пока он собирался с силами, чтобы ответить, случилось непредвиденное: сухо щелкнул одиночный выстрел, и пуля, ударив в голову Макса, вдребезги разнесла чип мью-фона, заодно милостиво погасив сознание сталкера вспышкой нестерпимой, всепоглощающей боли.
Группа Приора Глеба.
Несколькими минутами ранее…
— Бронемашины! — сипло доложил Монгол, отпрянув от оконного проема. — Четыре ковчеговских БПМ!
— Спокойнее. — Приор сканировал цели, определяя количество прибывших боевиков. — Антрацит, ты нашел Макса?
— Да. Трехэтажные руины на той стороне проспекта!
Славка зарядил плазменную гранату в подствольник «карташа» и, припав на одно колено, выцеливал головную машину, резко свернувшую к зданию.
— Достанешь?
Тот кивнул.
Обстановка накалялась с каждым мгновеньем. Приору, для решения задачи со многими неизвестными, ситуация отпустила доли секунд.
Из резко затормозившей БПМ начали выскакивать боевики.
Глеб дотянулся сканирующим излучением до Максима, затаившегося среди металлокустарников на третьем этаже руин.
Внешне тот почти не изменился. Изможденный невзгодами сталкер в потрепанной экипировке.
Для Глеба сейчас был важен только один вопрос: что движет поступками Максима? Читая сложную энергоматрицу, Приор ясно различал сформированные скоргами энергоблоки, соединенные с нервной системой сканеры, дополнительные импланты, сложное плетение металлизированных нитей, пронзающих мышцы сталкера, но среди явно нечеловеческих структур он не нашел управляющей колонии скоргов, и это обстоятельство сыграло решающую роль.
— Макс не понимает, кем стал! — Импланты Глеба взяли максимально возможное увеличение, и он увидел глаза сталкера — мутные, подернутые поволокой боли, недоумения, страдания. — Славка, работай по бронемашине. Постарайся Макса не зацепить!
Хлопок подствольника потонул в отзвуках боя, все еще полыхавшего среди обширного квартала руин.
Плазменная граната устремилась к цели, но ее взрыв внезапно опередило неожиданное для всех событие: с небольшой площадки, прилепившейся к стене высотного здания, по БПМ ударил разряд СВЧ-импульса.
Ослепительная вспышка озарила проспект.
Антрацит, мгновенно определив точку выстрела, потянулся мысленным взглядом к таинственному стрелку и едва поверил данным, визуализированным в расширителе сознания: на небольшой площадке затаился тот самый сталтех, образ которого пытался донести Максим в своем сбивчивом рассказе!
— Глеб!
— Вижу! Это он побывал у тебя в гостях! Узнаешь оружие, которым вышибли двери?
В следующий миг еще один разряд СВЧ-импульса ударил вдоль проспекта, а на частотах техноса внезапно раздался странный скрежещущий голос:
Макс… У тебя моя вещь… Спрячься… Я приду…
* * *
Короткий, яростный бой угас.
Из четырех БПМ уцелела лишь одна. Боевая машина застыла посреди проспекта, истекая ядовитым паром. Изрешеченная снарядами позиция сталтеха глухо молчала. Подле трехэтажных руин валялись трупы боевиков, выкошенных фланговым огнем Монгола и Сухостоя.
— Где Макс?!
Пыль постепенно оседала.
— Вот он! Карабкается наверх!
Глеб мгновенно оценил обстановку.
— Славка, бегом на проспект, проверь уцелевшую бронемашину, постарайся ее завести. Монгол, держи Макса под прицелом. Стрелять только в крайнем случае по моей команде. Антрацит, твоя задача — метаболические импланты. Максим не трансформировался в сталтеха, поэтому будем брать его живым.
Мнемотехник скептически промолчал.
Чудес не бывает. Есть грань, за которой сталкер неизбежно трансформируется в исчадие техноса. Мнемотехники Хистера, конечно, изловчились, сумев сохранить человеческое тело и мозг, позволив развиться лишь некоторым подсистемам, характерным для сталтехов, но скорги ведь тоже не дремлют — им только дай волю к размножению, уж они-то найдут лазейку, чтобы полностью захватить носитель.
Максим тем временем поднялся на площадку, отыскал среди обломков низкорослую человекоподобную тварь и вдруг сел, обхватив колени руками.
Он явно не понимал, что с ним происходит, а через несколько секунд внезапно заработала мью-фонная связь, и Приор невольно вздрогнул, услышав голос Хистера.
Несколько прозвучавших в эфире фраз поведали Глебу о многом, ответили практически на все мучившие его вопросы.
Он протянул руку.
— Монгол, дай автомат!
Взяв «калашников», Глеб передернул затворную раму. Патрон, снаряженный «Фричем», упал на пол. Следующий оснащен обыкновенной пулей.
Сухой одиночный выстрел древнего оружия эхом метнулся среди притихших руин.
Тело Максима дернулось и мешковато осело. Пуля, разбившая чип мью-фона, прервала губительный контакт.
— Забираем их обоих! В темпе!
Новосибирская зона отчужденных пространств.
Убежище Антрацита. Вечер того же дня
— Ну? Твои выводы?
Антрацит обернулся, взглянул на Глеба, затем устало присел на выступающий край блока аппаратуры.
— С Максом все более или менее понятно. В его организме развились узкоспециализированные колонии скоргов. Металлизация костей скелета, продвинутые сканеры, усовершенствованный расширитель сознания, вживленные энергоблоки, боевые импланты — все это компоненты, присущие сталтехам.
— То есть ты считаешь, что Макс превратился в изделие техноса? — уточнил Приор.
— Нет, — твердо ответил Антрацит. — Признаю — я так думал, но колонии скоргов явно стабилизировались на достигнутом. К тому же он не утратил личности. Нужно лишь убрать из его головы эти изуверские новообразования, и Макс останется сталкером. Конечно, если сумеет пережить еще один этап психологической адаптации…
Приор выслушал Антрацита, на минуту задумался, затем кивнул, соглашаясь со сказанным.
Технос Пятизонья, казавшийся несколько лет назад самой страшной, загадочной силой отчужденных пространств, в последнее время вызывал у него больше понимания, чем действия отдельных ублюдков в человеческом обличье.
Снаружи раздались приглушенные шаги.
Антрацит машинально отступил в тень, одновременно потянувшись за оружием, но Приор жестом остановил его:
— Свои.
Через минуту в бункер спустились двое юных сталкеров.
— БПМ отогнали на три километра к северу и оставили на границе энергополя, скоргам на радость, — доложил Сухостой. — Вакханалия там сейчас в полном разгаре…
— С Орденом связались?
