Когда Макс вышел, я поняла, что что-то происходит. Я инстинктивно отбежала в дальний угол и услышала в голове мощный звук взрыва. Игорь! Это наверняка он.
Точно — пламя, целый вихрь, заполнил всю комнату.
ИГОРЬ КВАСЦОВ
Мы падали совсем недолго и почти не больно — там и полуметра-то не было. Правда, я этого почемуто не ожидал и приземлился очень неудобно. Но чувствую — земля. И сразу как-то легче стало на душе.
Упал я прямо самым чувствительным местом на жесткую борозду. Ага, пустырь… Открываю глаза, ничего не могу понять. Свет такой, будто я из чулана вылез во двор ярким солнечным днем, в самый полдень.
Сразу же закрыл лицо руками, а сам думаю: когда мы вошли в тот дом, был же вечер. Неужели ночь прошла? Часы у всех встали. Что-то там вполне могло быть нечисто.
— Макс, Катя, вы где там все? — кричу.
— Не ори ты так, я тебя прекрасно слышу, — огрызнулась откуда-то сверху Катя.
— Не открывайте глаза, это может быть опасно! — скомандовал, как всегда, Макс. — Оля, ты что-нибудь видишь?
— Вижу!
А у самой голос такой, как будто ей очень страшно. Это обычно замечаешь.
— Они нас уничтожат…
Вот так новости! А я-то думал, обошлось!
— А Геста нигде не видишь?
Я все о своем! Ошейник до сих пор в руке держу.
— Игорь, Игорь, останови их, ты же можешь, скорее!..
Вообще-то я спрашивал, где Гест.
— Как? Я же не вижу ничего!
Вот тут мне стало жутко: сейчас нас всех, как слепых котят…
— Спокойно, Игорь, — это опять Макс, — слышишь, где я? Правее на шаг, только не трясись, хладнокровнее!
Щас, хладнокровнее! Промахнусь — я не виноват!
Пытаюсь сосредоточиться как могу и ничего не чувствую. Выложился, когда блок громили. Целиком.
Мимо меня что-то пронеслось. Наверное, на войне так рядом с тобой свистят пули.
— Они нападают, что же ты, Игорь?!
Да что я? Ничего не могу, хоть плачь.
И вдруг где-то совсем рядом заскулил Гест. Неужели в него попали?! Да я сейчас одной отверткой всю их инопланетную братию по винтику разберу, никуда не денутся! Я их собственным фонариком с пустырем сравняю, я их!..
— Хорошо, Игорь, получается! Нормально, попал, теперь поджигай бузину, мы там спрячемся!
Как, попал? Тем лучше. Фонарик жалко, отец за него голову оторвал бы.
Меня схватила за руку вроде бы Оля и потащила куда-то в сторону. Потом я почувствовал запах паленых листьев и приоткрыл один глаз. Пламя казалось не очень ярким, зато все другое вокруг горело нестерпимо. Прежде чем опять зажмуриться, я увидел на фоне яркого-яркого света мечущиеся оранжевые точки и в стороне — что-то черное. Наверное, это был Гест.
И тут, здорово меня слушаясь, пламя стало разрастаться, превратилось в сплошную стену, и я отгородил ею Геста от оранжевых точек.
— Замыкай купол!!! — орал не своим голосом Макс, и я выполнил приказ.
Все получалось легко и просто, будто так и надо.
Я понял — мне помогают все. Хорошо все-таки, когда мы все вместе!
— А теперь — уходим!
В какую-то секунду я остался один, ведь мне надо было еще забрать Геста. Я сорвался с места и побежал в противоположную сторону.
Впереди замаячило черное пятно — Гест. Я схватил его, взвалил на плечо и побежал обратно, согнувшись под его тяжестью.
— Игорь, где ты?! — испуганно кричала мне откуда-то издалека Катя. Хорошо, что она мне крикнула, иначе я мог бы не найти дорогу назад. Я почти ничего не видел, так старался зажмуриться и не смотреть на этот яркий свет. Мне было страшно, что я испорчу себе глаза.
И вдруг свет погас, и я оказался в черной-черной темноте. Но я побежал дальше в гору. Тут-то я и почувствовал как следует, какие эти четырехмесячные доги тяжеленные.
На верхушке холма я просто свалился с ног и валялся так, пока со света не стал видеть хоть что-то вокруг.
— Игорь! Игорь, ты чего? — строго спросила Катя, наклонившись надо мной.
Я издал неопределенный звук, мол, сама не видишь, что ли? Рядом появился Макс.
— Игорь, что с тобой?
Я приподнялся на руках и поглядел вокруг. Перед глазами все немного расплывалось, кожа на лице чесалась и зудела, как будто я целый день провалялся на пляже.
— Гест… — сказал я таким жалобным голосом, словно собирался вот-вот отдать богу душу, как моя бабка говорила.
— Он жив-здоров, и дог твой тоже, и Оранжевый.
Я сел на землю и обернулся в сторону пустыря. Такого зрелища я еще никогда не видел: весь пустырь накрыл сплошной пульсирующий купол, на который было больно смотреть. По нему пробегали синие и оранжевые струйки тока, он весь был как живой.
Макс мне и посоветовал не смотреть туда. Теперь и я заметил, что у всех наших глаза были красные, будто обожженные.
— Макс, что там происходит? — посмотрев туда же, спросила Катя.
Мне тоже это было интересно, хотя я и догадывался, в чем тут дело.
— Похоже, ты почти целиком разнес их энергетические барьеры. Просто потрясающе. Пойдем, это может сдетонировать в любой момент!
Я не очень-то понял, почему это должно сдетонировать, но послушался. Но когда встал на ноги, я обнаружил, что еле держусь на них. Ноги были как ватные, и вообще мне хотелось лечь и наплевать с высокой колокольни на все эти взрывы. Хоть с самолетов меня обстреливай!
— Пошли, чего ты! — сердито крикнула мне Катя.
Ох, чего она не говорит спокойно, обязательно надо терзать мои несчастные невезучие уши. Каждое слово отдавалось в голове так, как это бывает, когда у тебя высокая температура.
— Игорь, — позвал Макс обеспокоенно, — идем, постарайся, надо только перебраться на ту сторону холма.
Гест в это время неуверенно, как новорожденный, встал на лапы и зашагал ко мне.
— Игорь, — звучал в голове его голос, — спасибо, спасибо большое.
Тут я понял, что мной занялась Катя. Меня будто кто схватил за шиворот и потащил вперед. Я едва
Тут я понял, что мной занялась Катя, Меня будто кто схватил за шиворот и потащил вперед. Я едва касался кроссовками земли.
касался кроссовками земли. Это было унизительно. Девчонка все-таки!
— Прекрати, я сам! — сказал я.
— Ну и пожалуйста, — надулась Катя. И я тут же ткнулся носом в землю. Поаккуратнее нельзя было?!
Но я гордо так встал и поплелся следом за Гестом и Максом. Макс на слишком крутых подъемах подавал мне руку. Ладно, это я еще переживу.
