— Тебе что, жить надоело?!
Я собрал всю силу воли в кулак и говорю ему очень серьезно, эдак по-взрослому, как герои в кино:
— Я знаю, что делаю. Пустите.
Он от неожиданности меня и выпустил. Я встал в полный рост, и тут как раз один из Оранжевых набросился на меня, целился прямо в лицо. По-моему, это был главный, Вампир.
Я плюнул в него огнем, но тут же подоспели ещё двое и принялись сооружать вокруг меня Колокол, но я вырвался, едва не задев кого-то из них.
— Кать, убери куда-нибудь подальше участкового, только быстрее!!!
— Тебе и подальше, и быстрее! — уперла руки в боки Катя, но в тот же миг лежавший ничком милиционер оторвался от земли и полетел по воздуху вверх, за холм. Заметив, что происходит нечто странное, он приоткрыл глаза, увидел обгоревшую траву далеко под собой, задрыгал ногами и пронзительно завопил. Я никогда и не думал, что старший сержант милиции на сороковом году жизни может так вопить.
— Тихо! Не дергайтесь, мне же вас тащить труднее! — крикнула ему Катя, и участковый, как ни странно, успокоился. Наверное, начал вспоминать, где живет его знакомый психиатр.
Когда подбежали Макс и Оля, я почувствовал прилив энергии. И отбросил всех осаждавших меня оранжевых паразитов метров на десять.
— Макс, с этими ребятами надо покончить раз и навсегда, они мне надоели хуже тараканов!
— Тараканы пережили динозавров и людей переживут, не волнуйся! А с этими, пожалуй, надо что-то делать.
— Как их уничтожить? Разве Гест тебе ничего подходящего не посоветовал?
— Оранжевые погибают, только когда заканчивается их энергия. Энергию они выкачивают с помощью специального оружия, которого нет у Геста, — он и его община нарочно отказались от его использования.
— Эх, хоть один-то экземпляр могли бы оставить! — с досады я промазал по одному паразиту, и он выпустил в меня оранжевый луч, но я успел отскочить.
— Макс, с ними надо начать переговоры, — тихонько сказала Оля, — иначе так будет продолжаться до бесконечности.
— Это опасно! — как всегда, заволновался Макс.
Но она только отмахнулась. Ладно, раз так решено, то что я могу поделать?
Оля отошла в сторону, и Оранжевые собрались над ней, делая Колокол. Я присел на траву. По холму спускались Димка с Наташей. Если что, я ситуацию проконтролирую, но все равно не понравилась мне эта затея…
ОЛЯ ПОЛУНИНА
В Колоколе сидеть было неуютно. Казалось, что весь другой мир пропал. Макс рассказывал о матросах какой-то ядерной подводной лодки, которые во время плавания не знали, существует ли еще кто-нибудь на земле, кроме них. У меня теперь было такое же ощущение.
— Я тебя слушаю, — сказал Вампир.
— Наши силы равны: мы не дадим вам забрать отсюда никого, вы не будете давать нам покоя. Не лучше ли разойтись по-хорошему, пока Макс не придумал, каким образом вас можно уничтожить?
— Девочка, это угроза?
— Нет, предложение мирного договора.
— Значит, вы в этом заинтересованы.
— Не меньше, чем вы.
— Да, но у нас есть еще один козырь.
— Какой?
— Это не секрет. Якорь вашего друга-альтруиста. Он поскупился на более новое и практичное оборудование, за что и поплатился. Мы-то давно научились закрепляться на планете без помощи подобных материальных устройств.
Вампир решил похвастаться.
— И как вы распорядитесь своим козырем?
— Давайте вернемся к натуральному обмену. Мы вам — якорь, вы нам — экземпляр для зоопарка. Хотя бы того человека в нелепой форменной одежде. Идет?
— Это невозможно.
— Тогда продолжим наше знакомство. Твой друг больно швыряется холодной плазмой, но еще пока не подошли наши ассистенты…
— Хорошо, пусть будет натуральный обмен, только вы оставите в покое всю нашу планету.
— Да более того! Мы не пропустим к ней никого из наших, чтобы ни в коем случае у конкурентов не появился такой же экземпляр, как у нас!
— Хорошо. Экземпляром буду я.
— Странно. Ну, да в вашем мире много странного. Нас устраивают такие условия. Я сообщу их вашему Максу, и мы произведем обмен. Не думаю, что бы вам удалось нас надуть. Голос пропал.
ИГОРЬ КВАСЦОВ
Мы ждали. Долго. Вдруг Макс насторожился. Наверное, они вышли с ним на связь. Катя — ей, кажется, тоже стало скучно — подошла ко мне.
— По-моему, эти Оранжевые вконец обнаглпли. Мы их загнали в провода…
— Они сами туда спрятались.
— Без разницы. Теперь ты их гоняешь по пустырю, как футбольные мячики, а они все права качают?!
— Думаешь, я от этого в восторге? Мне это тоже не нравится. Но лично я думаю, что Макс с ними благополучно договорится. Макс, ты что?
Я было решил, что они смухлевали и сумели что- то сделать с Максом, потому что у него лицо вдруг так изменилось, что мне очень не по себе стало.
— Ребята, — сказал он, — якорь у них.
— Ну и что теперь? — попытался я его подбодрить. Это, конечно, плохая новость, но не надо из этого такую трагедию делать.
— Оля согласилась взамен якоря уйти к ним.
До меня сказанное дошло не сразу. Но когда дошло, у меня физиономия, наверное, тоже вытянулась.
От ставшего непрозрачным купола, который накрыл Олю, отделился один Оранжевый, подлетел к нам с Гестом и уронил на землю маленький теплый шар. Гест обнюхал его и лег рядом, благодарно глядя на меня.
— Все будет хорошо, — сказал он, — я обещаю.
— Прости, брат, что не верю. Каким образом?
ОЛЯ ПОЛУНИНА
Колокол сгустился. Я подумала, что теперь мне придется привыкать к этим постоянно окружающим меня стенкам. Макс рассказывал, что есть такая болезнь — клаустрофобия, когда человек боится маленького закрытого помещения. Мне сейчас тоже стало страшно.
Но скорее оттого, что я добровольно улетаю неизвестно куда. Мне вспомнилось то стихотворение, которое, казалось, так давно читал мне Макс. Про коней и кольцо. Мне захотелось плакать.
Где-то зазвучали голоса, но я не обращала на них внимания, пока один из них не сказал что-то обо мне. И тогда я стала прислушиваться.
— …И зачем вам это? — спросил голос. Я узнала Геста. Он разговаривал с Вампиром!
— Хватит, ты мне изрядно надоел. Пока мы в этом агрессивном мире, я тебе ничего не сделаю, но когда мы окажемся вне сферы влияния того парня, который водил тебя на поводке, лучше мне не попадайся, ясно?
— Ты не ответил на вопрос. Что ты будешь делать с пшеницей? Если ты собираешься получать от этого прибыль, то я должен тебя разочаровать. Твоя энергия прочно закреплена за тобой, и больше ты ничего не сможешь получить для себя. Ты в неоправданно хорошем положении. У тебя еще много энергии, которую ты успел наворовать у других.
