У Кейтлин по-настоящему пошла кругом голова.
— Тебе понравится область Залива. Солнце, прекрасные пляжи… Можешь себе представить, вчера, когда я уезжала, там было за двадцать градусов! Представляешь, зимой за двадцать! Секвойи… пальмы…
— Я не могу, — чуть слышно сказала Кейтлин.
Джойс и директор изумленно посмотрели на нее.
— Не могу, — повторила Кейтлин уже громче и отвернулась.
Бежать отсюда! Иначе блистательная картина, нарисовавшаяся в воображении, погубит ее.
— Неужели ты не хочешь уехать? — осторожно спросила Джойс.
Уехать? Она так хотела этого, что временами чувствовала себя птицей, бьющейся в стекло. Вот только она не представляла, чем займется, когда окажется на свободе. Она просто думала: «Должно быть место, где я буду своей, место, где я сумею легко адаптироваться».
Кейтлин никогда не предполагала, что Калифорния может стать таким местом. Роскошная, волнующая, захватывающая Калифорния в сознании Кейтлин ассоциировалась с мечтой. И с деньгами…
Но папа…
— Вы не понимаете. Все дело в папе. С тех пор как умерла мама, мы никогда не расставались. Я нужна ему. Он… действительно не справится без меня.
Мисс Маккасслэн с сочувствием посмотрела на Кейтлин. Она, разумеется, знала ее отца. В свое время он был блестящим философом, писал книги. Но после смерти мамы он сделался… рассеянным. Теперь он часто разговаривал сам с собой, перебивался случайными заработками. А когда приходили счета, начинал суетиться, ерошил волосы и выглядел пристыженным. Он стал как ребенок… Но он обожал Кейтлин, а Кейтлин обожала его. Она бы никогда и никому не позволила его обидеть.
Оставить папу сейчас, когда она даже не готова к поступлению в колледж… уехать в такую даль… на целый год…
— Это невозможно, — сказала Кейтлин.
Мисс Маккасслэн посмотрела на свои пухлые ручки.
— Но, Кейтлин, — начала она, — ты не думаешь, что твой папа хотел бы, чтобы ты поехала? Чтобы ты поступила так, как лучше для тебя?
Кейтлин покачала головой. Она приняла решение и не желала никого слушать.
— А ты бы не хотела научиться контролировать свой дар? — спросила Джойс.
Кейтлин встрепенулась.
Ей никогда не приходило в голову, что это можно контролировать. Рисунки всегда появлялись неожиданно, помимо ее воли. Она не понимала, что происходит, пока рисунок не был завершен.
— Думаю, ты можешь этому научиться, — сказала Джойс — Думаю, ты и я, мы вместе можем этому научиться.
Кейтлин открыла рот, чтобы ответить, но не успела: за стенами кабинета раздался жуткий звук.
Грохот, скрежет и звон разбитого стекла слились воедино. Звук заполнил собой все, и Кейтлин сразу поняла, что произошло нечто экстраординарное, причем неподалеку.
Джойс и мисс Маккасслэн одновременно вскочили с мест, но первой подбежала к двери маленькая пухленькая директриса. Она промчалась через приемную и вылетела на улицу. Джойс и Кейтлин последовали за ней.
По Хардинг-стрит со всех сторон сбегались люди, и снег скрипел у них под ногами. Морозный воздух щипал Кейтлин за щеки. Косые солнечные лучи четко разграничивали свет и тень, отчего картина, представшая перед Кейтлин, выглядела пугающе контрастной и резкой.
Желтый «неон» развернуло против движения: задние колеса на тротуаре, левый бок помят. Кейтлин узнала машину — это был «неон» Джерри Кратчфилда, одного из немногих старшеклассников, у кого водился автомобиль.
Поперек дороги стоял темно-синий универсал. Он смотрел прямо на Кейтлин — капот смят в гармошку, бампер погнут, фары разбиты.
Старшеклассница Полли Виртэйнин потянула мисс Маккасслэн за рукав.
— Я все видела, мисс Маккасслэн. Джерри просто выезжал со стоянки… А этот универсал ехал очень быстро. Он врезался в Джерри… я все видела. Он очень быстро ехал.
— Это универсал Мэриан Гюнтер, — уверенно сказала мисс Маккасслэн. — Там маленькая девочка. Не трогайте ее! Ее нельзя сейчас трогать!
Директор продолжала что-то говорить, но Кейтлин ее уже не слышала. Она смотрела на лобовое стекло универсала. Сначала она не заметила, а теперь увидела.
Вокруг толпились и кричали люди, но Кейтлин не обращала на них внимания. Весь мир для нее сфокусировался на лобовом стекле универсала.
Маленькую девочку от столкновения бросило на стекло… или стекло вылетело в ее сторону. Девочка практически лежала, уткнувшись лбом в стекло, как будто смотрела из машины на дорогу.
Широко открытыми глазами. Круглыми, с густыми ресницами. Глазами олененка Бэмби.
У девочки были маленький курносый носик и круглый подбородок. Вьющиеся белокурые волосы прилипли к стеклу.
Трещины на лобовом стекле разбегались во все стороны как паутина. Паутина на лице ребенка.
— О нет… пожалуйста… — прошептала Кейтлин.
Она вцепилась в какую-то женщину. Женщина пыталась поддержать ее.
Вой сирен звучал все ближе. Толпа окружила универсал и загородила от Кейтлин ребенка.
Она знала Курта Гюнтера. Девочка в машине, вероятно, его младшая сестра Линди. Почему Кейтлин не поняла? Почему рисунок не подсказал ей? Почему на рисунке не было автокатастрофы с датой и местом, только лицо несчастного ребенка? Почему то, что она нарисовала, оказалось таким бесполезным?
— Ты можешь стоять? — спросил кто-то.
Рядом стояла Джойс Пайпер, она дрожала. Кейт тоже дрожала, ей не хватало воздуха.
— Вы серьезно это сказали? Что научите меня контролировать свои… то, что я делаю?
Она не смогла произнести «свой дар».
Джойс перевела взгляд с Кейтлин на разбитый универсал. Она начала понимать, почему Кейтлин задала этот вопрос.
— Думаю, что да. Надеюсь.
— Вы должны пообещать мне.
Джойс взглянула Кейтлин в глаза. Жители Тарафэра старались такого не делать.
— Я обещаю сделать все возможное.
— Тогда я поеду. Папа поймет.
— Я так рада. — Аквамариновые глаза Джойс заблестели.
Ее трясло.
— Больше двадцати градусов, Кейт, — добавила она, отстраняясь от происходящего вокруг, — не бери много вещей.
В ту ночь Кейтлин приснился до странного реалистичный сон. Как будто она стоит на скалистом мысу, вокруг серый холодный океан, над головой мчатся черные тучи, а ветер швыряет ей в лицо мелкие брызги. Она буквально ощущала холод и влагу.
А потом кто-то позвал ее по имени, но, когда она оглянулась, сон кончился.
ГЛАВА 3
Кейтлин сошла с самолета, чувствуя себя победительницей. Никогда раньше она не летала, но это оказалось проще простого. Она жевала резинку при взлете и посадке, каждый час занималась приседаниями в туалете, чтобы не затекли ноги, а когда самолет приземлился, причесалась и расправила подол красного платья. Совершенство.
