За кладкой располагался тоннель метра три шириной, по видимой нам стене которого тянулись кабеля и провода. На сводчатом потолке была видна мощная электрическая лампочка, забранная в густую металлическую сетку. Ни железнодорожной колеи, ни узкоколейки в тоннеле не было.
— Сердце мне вещует, — произнес Старик голосом Вицина из кинофильма «Земля Санникова», — что не простой это тоннель, ох не простой….
Я лишь хмыкнул одобрительно.
Когда мы дошли уже почти до середины кладки, чуткий Старик вдруг зашипел: — Т-с-с-с, — и предупредительно положил мне руку на плечо.
Мы прислушались. С левой стороны тоннеля явственно доносился мерный топот многих десятков людей….
— Вот тебе и призраки в немецких шинелях и касках…, - прошептал Старик. Губы у него тряслись.
Он мгновенно потушил фонарь. Топот явно приближался. Меня начала трясти нервная дрожь. В проделанный пролом было видно, как по стенке мазнул луч мощного фонаря, а затем начал метаться по тоннелю в такт чьим-то шагам.
Мы застыли на месте, прижавшись к стенкам хода, по обеим сторонам пролома.
Топот раздавался уже совсем рядом….
Мимо нас шла целая колонна людей. Впереди шел приземистый мощный мужчина в камуфляже с автоматом АКМ под мышкой и с фонарем в руке. Лицо и прочие детали были неразличимы в отблесках света его фонаря.
За ним, по два человека в ряд, шагали люди небольшого роста. Блики фонарей (а показался еще и луч фонаря сзади) позволяли рассмотреть азитские черты лица идущих. Их было много, не менее шестидесяти человек.
Замыкал шествие верзила в камуфляже, с фонарем и автоматом. Луч фонаря мазнул по моим глазам. Я тотчас пригнулся, но видимо был все же замечен. Старик также присел. Яркий свет заметался по краям пролома и потолку нашего хода.
— Матка боска! — рявкнул голос и еще что-то очень быстро по-польски.
Колонна, судя по топоту побежала вперед.
— Тп-тп-тп-тп-тп, — автомат был с глушителем и очередь прозвучала так, как будто кто-то громко пришлепывал губами.
— Ф-р-р-р-р, — прошелестела вверху над нами автоматная очередь.
— Цвень, дзву, вжах, пкт, — пули щелкали в бетон и большинство из них рикошетировало на повороте нашего хода.
Мы бросились назад, буквально на карачках.
— Тп-тп-тп-тп-тп-тп, — вновь ударила автоматная очередь с повторением прочих звуков.
За поворотом мы легли на пол, боясь при продвижении быть пораженными рикошетом.
Однако невидимый противник больше не стрелял. И не светил фонарем, видимо опасаясь ответных выстрелов.
— Ползем, — громко прошептал Старик, — еще гранату швырнет….
Я представил, что может натворить осколочная граната в условиях замкнутого пространства и покрылся холодным потом….
Вероятно, если бы проводили соревнования по ползанию на короткие дистанции, то наш результат в тот день был бы рекордным. На наше счастье нас не преследовали. Колонна удалилась по тоннелю, ведущему в сторону территории Германии.
В тот же день, соблюдая всяческие предосторожности, мы собрали все свои вещи и наиболее ценные находки и отправились восвояси. А, точнее, сначала в Сквежину — к нашему гостеприимному бородатому поляку, дабы вернуть полученное от него снаряжение….
По нашему, общему со Стариком, мнению, тоннель, виденный нами в пролом, являлся каналом нелегальной переправки мигрантов из Юго-Восточной Азии в Германию. А оттуда — по всей Западной Европе. Посредством его нелегальные мигранты переправлялись через границу. Возможна была и контабанда различных грузов, в том числе и наркотиков.
Судя по количеству мигрантов и примененному сразу оружию, за этим стояла мощная транснациональная преступная организация. Вероятно, свежие кирпичные кладки, перегородившие многие подземные ходы, были делом их рук….
И уж наверняка, они пошлют своих людей тщательно прочесать район, где проникли чужие, то есть мы со Стариком. С единственной целью — найти и уничтожить возможный источник информации о творящихся под землей темных делишках. То есть нас со Стариком.
И нам вовсе не улыбалось закончить свою жизнь в этом мрачном и неприветливом краю, на дне странного лесного озера.
Глава тринадцатая
Неразгаданные секреты «Горелого болота»
Поставщина. С этим краем у меня сохранилась масса детских и юношеских впечатлений. Отец мой, будучи офицером Советской Армии, был переведен в город Поставы в конце 50-х годов прошлого века. С тех пор я там рос, жил и учился….
Историки считают, что название городу дало белорусское слово «став», то есть запруда, озерцо, водоем. Действительно, в самом городе и на его окраинах расположено несколько живописных озер и озерцов с причудливыми названиями.
Одно из них, самое маленькое и мелкое, называлось Черным, из-за цвета своей воды, которую определял торфяник, находившийся в нем.
Самое же крупное озеро называлось Задевским, и было оно очень чистым и прозрачным. На этом озере находился даже небольшой островок.
Не случайно, герб Постав, утвержденный в 1796 году, представляет из себя французский щит голубого цвета, на нем снизу изображена перевернутая белая рыбацкая сеть, а вверху — три золотистых рыбки, направленные под углом вниз головами.
Забегая вперед, скажу, что и жил я почти на берегу Задевского озера в военном городке, который почему-то назывался «шестым» и размещался на северо-западной окраине Постав. Почему «шестым» — этого никто не знал, хотя в наличии имелся и «пятый» городок, расположенный на юго-восточной окраине города. Однако городков с нумерацией ниже «пятого» не было, равно как и городков с нумерацией выше «шестого».
В «пятом» городке располагались воинские части танкистов. «Шестой» занимали летчики и ракетчики. В нем, далее к северу, находился большой военный аэродром, и в дни полетов над городком слышался непрерывный гул и грохот пролетавших самолетов.
На берегу Задевского озера, прямо в черте города Поставы, археологами была обнаружена стоянка древнего человека, относящаяся, предположительно, к III веку до новой эры. На этом месте были найдены древние орудия труда и предметы быта: кремневые скребки, ножи, наконечники стрел, остатки керамической посуды.
Первые упоминания в истории о местечке Поставы появляются значительно позже.
Литературные источники, датированные 996 годом, упоминают о нахождении на этом месте поселища Посадник, принадлежавшего некоему Дануту Зеновичу. Можно сказать, что род Зеновичей владел этой заселенной местностью на протяжении почти восьми веков.
В 1409 году деревушка Посадник привилеем Великого князя Литовского Витовта была переведена в разряд местечек, под названием Поставы. Скорее всего, еще в те времена реку Мяделка, протекающую по селению, перегородила плотина, на которой воздвигли водяную мельницу. Плотина, в свою очередь, разбила реку на два широких участка русла, образовавших «ставы» — водоемы по обеим сторонам запруды. Отсюда и название местечка — Поставы.
