Сегодня же я заезжаю на северо-восточный берег Озера Воронец. Цивилизация сюда уже добралась со всей ее и приятной, и отвратительной атрибутикой. Хорошо, что берег оборудован — столы, скамьи, пирс и прочие полезные на природе вещи. С другой стороны — кучи мусора и беспорядочные кострища — не украшают некогда девственный берег.
Одеваю гидрокостюм и акваланг, ныряю, наслаждаясь прозрачностью воды и игрой мелких рыбешек. Дно опускается медленно — террасами. Глубина 2, 6, 8, 12 метров. Дальше невероятное — вертикальный обрыв вниз. Ей-богу, в природе я такого не наблюдал. Ориентируюсь. Оказывается, я проплыл уже более половины озера. Соваться вниз в расселину мне что-то не хочется. Ощущение, что она создана чьей-то злой нечеловечьей волей. Я не хочу даже плыть над ней, а поэтому всплываю и возвращаюсь к берегу.
Немного посидел на берегу, осмыслил увиденное.
— Не может такого быть, — говорю я себе, просто показалось. — Обман зрения, хотя на глубине 12 метров видимость, ввиду удивительной прозрачности воды и солнца, вполне сносная.
Попробую еще разок, но только с противоположного берега. Именно, с этого берега, с которого спускался я сейчас, стартовала бедная паненка в свой последний путь — вспоминаю я совсем некстати.
На юго-западном берегу, дорога, ведущая к берегу озера перерыта глубоким рвом. Может и правильно, хоть этот место не загадят недобросовестные автотуристы. Действительно, этот берег значительно чище.
Спуск под воду здесь ровный, но очень крутой, под углом 40–45 градусов. Держусь дна. Дно песчаное и чем глубже, тем чище. Видимость вначале прекрасная. 8, 14, 20 метров. Становится совершенно темно. Подводного фонаря я с собой вообще не брал, не ожидая таких глубин в маленьком водоеме. Светятся лишь приборы, указывающие на мое местоположение, глубину и запасы кислорода. Вода просто ледяная. Помимо кистей рук, холод пробивается даже сквозь шерсть специального белья и ткань гидрокостюма. 25 метров! Торможу. Пытаюсь вглядеться в продолжающийся спуск. Бесполезно. Темнотища уже непроглядная. Медленно перебираю ластами — 28 метров и никаких признаков горизонтального дна….
Нет, не обманывал отчет экспедиции, насчет глубины. Сразу припоминаются все легенды и страхи, связанные с ними. Застываю на месте. Чувствую проступающий на теле пот. Со лба его вытереть невозможно и это раздражает. Вдруг внизу замаячило что-то смутное и белесое….
Нет! Назад!
Моей скорости позавидовала бы и акула….
На берегу трясущиеся руки никак не могли снять подводное снаряжение. Вокруг же царит покой и безмятежная тишина. Как прекрасен надводный мир!
Все с меня хватит. Не поеду и на озеро Светлое, с его кошмарными глубинами. Пусть другие пробуют.
Есть отчаянные люди? Попробуйте.
А теперь — честно. Влекла меня, в общем-то, не попытка достичь дна и измерить глубину озера. По рассказам местных жителей летом 1944 года немцы опускали в озеро Воронец какие-то ящики. Конечно, такие недостоверные легенды существуют почти по всем глубоким озерам. Что-то туда опускают, что-то в них прячут….
И более достоверно (читал в брошюрке одного из местных краеведов), что немцы сбросили золоченые гробы с останками владельцев Маньковичского поместья, которое находится к северо-востоку от озера Воронец.
Два источника пересекаются. Значит, возможно, все-таки что-то затопили? Зачем трудиться и топить в озере чьи-то останки. Разве что, спьяну? Но немцы этим не отличались. Не до того им было жарким летом 1944 года, чтобы пьянствовать и топить чьи-то древние останки.
Вот и хотел посмотреть, нет ли чего интересного на дне Воронца. Моей целью было Горелое болото, а здесь — попутно, проезжая мимо… Отчего бы и не взглянуть? Обозы то — шли мимо озера. Маньковичский лес, как раз и начинается за ними. И Горелое (Вандово) болото в нем. Слишком много здесь всяких совпадений….
Возвращаюсь вновь на шоссе Витебск-Вильнюс. Напрямик есть, изрядно заросшая лесная дорога, но дальше разрушен мост через реку Мяделку.
Вот и известная всем местным жителям асфальтированная «двенадцатикилометровка» (так ее и называют), сворачивающая с шоссе налево и ведущая к Поставам.
Выезжаю на высокий бугор. Нет, скорее, на верхушку гряды. Слева видна деревушка Маньковичи. Прямо за ней стоят две дачи. Между ними остатки старинной усадьбы. Одна из дач принадлежит моей сестре Светлане и ее мужу. Они строили ее, можно сказать, своими руками. Но об этом позже. И заеду я туда позже. А, сейчас — в Поставы. Хочу посмотреть, как изменился город за эти годы.
Вот и город, с которым у меня связано столько воспоминаний. Проезжаю мимо бывшего «пятого» военного городка и двигаюсь по улице Красноармейской. Пытаюсь притормозить возле районного дома культуры, куда когда-то ходил на танцы, и посмотреть на школу № 1, которую я закончил. Она находится за этим зданием, но еще и через речку — вездесущую Мяделку. Увидел только кусочек здания школы, поскольку остановиться не дают. Улица узкая и с интенсивным движением.
Подъезжаю к перекрестку перед мостом через Мяделку. Направо высится величественное здание костела из темно-красного кирпича. Он был построен в 1903 году в неоготическом стиле.
На перекрестке, не доезжая до моста (запруды, делящей Мяделку на два больших става), на котором стоит восстановленный «млын» (старинная мельница), сворачиваю налево на улицу Гагарина и еду вдоль става, на противоположной стороне которого виден рельеф и строения знаменитой поставской «гарбарки».
Вновь проезжаю по мосту, сворачиваю направо на улицу Советскую и останавливаюсь напротив здания больницы (в ней я начинал свой трудовой путь) — бывшего палаца Антония Тизенгауза. Впечатляет. Сделан прекрасный ремонт, ничуть не испортивший архитектурные изыски бывшей усадьбы. Фотографирую.
Еду по улице Советской. Вот справа «пожарная», дальше милиция. А слева одноэтажный дом, в котором жила с родителями тридцать лет назад моя жена Татьяна. Царствие им небесное — замечательными людьми были ее родители. Похоронены они на своей родине — под Москвой….
Воспоминания….
Вот и старинная площадь. На ее углу красивая каменная православная церковь. Ее построили в 1893 году на месте сгоревшей и освятили в честь Святого Пророка Осии.
Огибаю площадь, полностью реставрированную старинными застройками. Красиво. Раньше она называлась площадью Ленина, а ее центральная часть со сквериком посередине — «орбитой». Название это произошло оттого, что по вечерам по ней, как по орбите, ходили компании и парочки подростков. Со всеми вытекающими последствиями. Со знакомствами, с любовью, со ссорами и потасовками. Но никакой поножовщины, драки были честными, как правило, дуэльными (один на один, либо группа на группу). А, чтобы бить, кого-то лежащего, да еще ногами…. Такого не водилось вообще.
Дальше сворачиваю направо и еду по улице 17 сентября, названной так в честь освобождения в этот день Западной Белоруссии от панской Польши.
При всем уважении к современной Польше, должен сказать, что, по моему мнению, первый неприкрытый акт военной агрессии во Второй мировой войне сделала, именно, панская Польша.
