Том качал головой, а она пристально всматривалась в него, не отрывала взгляда от его глаз, и ему уже казалось, что она заглядывает в его душу. Потом она рассмеялась.
— Ладно. Я должна доставить вас в Воздушную Гавань, а уж там мы найдем корабль, который полетит в Лондон.
* * *
Воздушная Гавань! Так назывался один из самых знаменитых городов эры Движения, и, когда вечером из динамиков донеслось пиканье его радиомаяка, Том поспешил в рубку. На трапе у лазарета столкнулся с Эстер, заспанной, хромающей, с растрепанными волосами. Анна Фанг, как могла, подлечила ей ногу, но манеры девушки ничуть не изменились: увидев Тома, она прикрыла лицо руками и на вопрос, как она себя чувствует, лишь зыр-кнула и пробормотала что-то невразумительное.
Когда они вошли в рубку, пилотесса приветствовала их ослепительной улыбкой.
— Посмотрите, дорогие мои. — Она указала на окна. — Воздушная Гавань!
Они встали за ее спиной и вдали, за морем облаков, увидели подсвеченную солнцем одну-един-ственную палубу из легкого сплава в ореоле ярко раскрашенных воздушных шаров.
Давным-давно город Воздушная Гавань решил спастись от голодных мегаполисов, взлетев в небо. И теперь превратился в торговый центр и место встречи пилотов всего мира. Летом он парил над Охотничьими землями, а потом улетал на юг, чтобы провести зиму под более теплыми небесами. Том помнил, как однажды Воздушная Гавань целую неделю простояла над Лондоном, как туристические воздушные шары поднимались и опускались в Кенсингтон-гарденз и Круговом парке, как завидовал он Меллифанту и другим богатым людям, которые могли подняться на таком воздушном шаре и вернуться, переполненные впечатлениями от посещения летающего города. А теперь ему предстояло самому побывать в нем, и не как туристу! Будет что рассказать другим подмастерьям по возвращении в Лондон.
Воздушный корабль медленно поднимался к городу, и, когда солнце нырнуло за облака на западном горизонте, мисс Фанг выключила двигатели и ее корабль по инерции заскользил к причальной стойке. Портовые служащие в небесно-синей униформе взмахами разноцветных флагов направляли его к месту швартовки. За их спинами толпились туристы и пилоты, наблюдая за посадкой.
Наконец защелкнулись швартовочные зажимы, и спустя пару минут Том вышел в сумерки и холодный, разреженный воздух. Он вертел головой, таращась на садящиеся и взлетающие воздушные корабли: элегантные суперлайнеры и ржавые развалюхи, изящные маленькие воздушные скутеры с прозрачными баллонами и раскрашенные под тигра внушительные перевозчики пряностей со Ста Островов.
— Посмотрите, — указал он поверх крыш. — Вон там Небесная Биржа, а это — церковь Святого Ми-хаила-на-Небесах. В Лондонском музее есть такая картина.
Но мисс Фанг видела все это много, много раз, а Эстер лишь мрачно поглядывала на толпы людей и прятала лицо.
Пилотесса заперла люки «Дженни» ключом, который носила на цепочке на шее, но тут к ней подбежал босоногий мальчишка и дернул за рукав:
— Постеречь твой корабль, миссас?
Она рассмеялась и бросила ему на ладонь три квадратные бронзовые монеты.
— Я никого не пущу на борт, — пообещал он и уселся на трап.
Появились одетые в форму таможенники, улыбнулись мисс Фанг, но подозрительно оглядели ее новых друзей. Проверили, нет ли на сапогах металлических набоек, убедились, что никто не курит, и повели в зал прилета, стены которого украшали надписи аршинными буквами: «Не курить», «Выключить все электрические приборы», «Не высекать искр». Искры являлись бичом воздушной торговли, иной раз хватало одной, чтобы вспыхнул газ в баллонах кораблей. В Воздушной Гавани считалось серьезным преступлением даже энергичное расчесывание волос, и всем вновь прибывшим приходилось подписывать строгие инструкции по соблюдению техники безопасности и убеждать таможенников, что они ни в коем случае не будут делать ничего, что могло бы стать причиной пожара.
Наконец им позволили подняться по металлической лестнице на Высокую улицу. Единственная палуба Воздушной Гавани представляла собой кольцо из легкого сплава, застроенное магазинами, ларьками, лавчонками, кафе и отелями для пилотов. Том оглядывался по сторонам, стараясь запомнить как можно больше, не упустить ни единой мелочи. Он увидел лопасти ветряных двигателей, вращающихся на каждой крыше: энергия ветра преобразовывалась в электрическую. Увидел механиков, ползающих, как пауки, по двигательным консолям. Воздух благоухал экзотическими ароматами незнакомой ему кухни, и везде его взгляд натыкался на пилотов, шагающих по палубе с бесшабашной уверенностью людей, всю жизнь проживших в небе; полы их длинных пальто развевались, как кожаные крылья.
Мисс Фанг указала на здание с вывеской наподобие воздушного корабля.
— Это таверна «Баллон и гондола». Я покормлю вас обедом, а потом мы найдем капитана корабля, который доставит вас в Лондон.
Они направились к таверне: пилотесса впереди, Эстер — прячась от окружающего мира за поднятой рукой, Том — в изумлении оглядываясь и сожалея, что приключения близки к завершению. Он не заметил «Ястреба-90», который кружил среди больших воздушных кораблей, дожидаясь разрешения на посадку. А если б и заметил, то не смог бы на таком расстоянии разглядеть регистрационный номер или увидеть на баллоне красное колесо — символ Гильдии Инженеров.
Глава 12. «БАЛЛОН И ГОНДОЛА»
В большой таверне было темно и шумно. Стены украшали модели воздушных кораблей в бутылках и пропеллеры знаменитых воздушных клиперов, их названия были любовно выписаны на лопастях: «Надежда», «Аэромышь», «Невидимый червь»… Пилоты сидели за металлическими столами, обсуждая грузы и цены на газ. Здесь были джайнцы, тибетцы и ксхозы, иннуиты, воздушные туареги и закутанные в меха гиганты из Ледяной пустоши. Уйгурская девушка играла «Серенаду спутной струи» на сорокаструнной гитаре, то и дело по громкой связи объявляли: «„Вольный ветер“ из Па-латинатеса, Нуэво-Майя, с грузом шоколада и ванили. Прибытие к причальной стойке номер три» или «„Моя Широна“ отправляется в Архангельск. Посадка у причальной стойки номер двадцать четыре»…
Анна Фанг остановилась у маленького алтаря за дверью, чтобы поблагодарить богов неба за благополучное путешествие. Бог пилотов выглядел Дружелюбно: выкрашенный в красное толстячок напомнил Тому Чадли Помроя, а вот в его жене, богине небес, чувствовались жестокость и коварство. Обидевшись, она могла навести на воздушный корабль ураган, а то и просто взорвать газовые аккумуляторы. Анна положила к ее ногам пирожки из рисовой муки и несколько монет, Том и Эстер на всякий случай прошептали: «Спасибо тебе».
А когда поискали взглядом пилотессу, увидели, что она уже спешит к пилотам, сидевшим за столиком в дальнем углу.
— Кхора! — воскликнула она.
А мгновением позже уже кружилась в объятиях симпатичного молодого африканца и быстро говорила на эйрсперанто. Том мог поклясться, что слышал слово «МЕДУЗА», но, когда они приблизились, пилоты перешли на англицкий, так что последнюю фразу африканца он разобрал без труда: «Мы летели с попутным ветром от самой Заг-вы». В доказательство своих слов он стряхнул со шлема красный песок Сахары.
