«Что-то с ним не так, — думал Том, продолжая ползти. — Сталкерам неведомы человеческие чувства».
Он помнил: почти все Воскрешенные люди сошли с ума. На голове Шрайка висели водоросли. Неужто у него заржавели мозги? Искры сверкали в его груди, в дырах, пробитых гранатами…
— Эстер, — Шрайк тяжело повалился на колени, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ее, — Кроум дал мне слово, его сотрудники узнали секрет моей конструкции.
От ужаса по спине Тома побежали мурашки.
— Я отнесу твое тело в Лондон, — говорил Шрайк девушке. — Кроум воскресит тебя как железную женщину. Твою плоть заменит сталь, нервы — провода, мысли — электрические импульсы. Ты станешь красавицей! И моей подругой, на веки вечные.
— Шрайк, — прошептала Эстер, — Кроум не захочет меня воскрешать.
— Почему нет? Никто не узнает тебя в новом теле. У тебя не останется ни воспоминаний, ни чувств, ты не будешь представлять для него угрозы. Но я буду все помнить, дочь моя. Мы вместе выследим Валентина.
Эстер рассмеялась диким, безумным смехом, от которого у Тома свело челюсти. Он уже добрался до тела Манго. Тот по-прежнему сжимал пальцами рукоятку тяжелого меча. Том протянул руку, начал их разжимать. Посмотрев вверх, увидел, что Эстер шагнула к Сталкеру. Откинула голову, подставляя шею под удар.
— Хорошо. Но позволь Тому уйти.
— Он должен умереть, — настаивал Шрайк. — Это часть моей сделки с Кроумом. Ты не вспомнишь его, когда проснешься в новом теле.
— Пожалуйста, Шрайк, пощади его, — молила Эстер. — Скажи Кроуму что он убежал или утонул, умер на Открытой территории и ты не смог принести его в Лондон. Пожалуйста.
Том ухватил меч за еще влажную от пота Манго рукоятку. Теперь, в решающий момент, от страха он едва мог дышать, не говоря уж о том, чтобы подняться и вступить со Сталкером в бой.
«Я не могу этого сделать! — думал он. — Я — Историк, не воин!»
Но не мог он и бросить Эстер, которая спасала его ценой собственной жизни. Он был совсем близко и увидел страх в ее глазах, стальной блеск когтей Шрайка, когда тот протянул к ней руку.
— Хорошо. — Сталкер нежно погладил лицо Эстер кончиками когтей. — Пусть юноша живет. — Он занес руку для удара.
Эстер закрыла глаза.
— Шрайк! — завопил Том и бросился в атаку, выставив перед собой меч. Зеленый свет ударил ему в глаза, когда Шрайк начат поворачиваться к нему. Железная рука двинулась навстречу, отбросила назад. Он почувствовал резкую боль в груди, какое-то мгновение пребывал в полной уверенности, что его разорвало пополам. Но Сталкер ударил его предплечьем, а не кистью со стальными когтями-лезвиями, поэтому на землю он упал единым целым, а не двумя половинками, откатился в сторону, охнув от боли, ожидая, что Шрайк сейчас прыгнет на него и отправит в Страну без солнца.
Но Шрайк лежал на земле. Эстер склонилась над ним, и Том увидел, как мигнул глаз Сталкера, внутри что-то взорвалось и из груди вырвался клуб дыма. Рукоятка меча торчала из бреши, пробитой гранатами Манго, и сверкала синими искрами.
— О, Шрайк! — прошептала Эстер.
Шрайк осторожно убрал когти, чтобы она могла взять его за руку. Неожиданные воспоминания всплыли в распадающемся мозгу, и внезапно ему открылось, кем он был до того, как его положили на Камень воскрешения, чтобы превратить в Сталкера. Он хотел сказать об этом Эстер, поднял большую железную голову, но, прежде чем успел произнести хоть слово, смерть настигла его. Умирать второй раз было ничуть не легче, чем в первый.
Железный остов застыл, дым отнесло ветром. Внизу, на дне котловины, трубили трубы, и Том увидел, как отряд всадников поднимается к ним от караван-сарая, привлеченный грохотом выстрелов. Судя по копьям и факелам в их руках, не для того, чтобы оказать им дружеский прием. Том попытался встать, но едва не потерял сознание от боли.
Эстер услышала его стон и повернулась к нему.
— Зачем ты это сделал? — прокричала она. Даже пощечина удивила бы Тома меньше, чем эти слова.
— Шрайк хотел тебя убить! — запротестовал он.
— Он хотел, чтобы я стала такой же, как он! — закричала Эстер, обнимая Шрайка. — Разве ты не слышал, что он сказал? Он собирался осчастливить меня: лишить воспоминаний, чувств. Представь себе, каким стало бы лицо Валентина, когда я подошла бы к нему! Ну почему ты всюду лезешь?
— Он превратил бы тебя в чудовище! — Том возвысил голос, боль и страх уступили место злости.
— Я уже чудовище! — выкрикнула она.
— Нет, ты не чудовище! — Тому удалось встать на колени. — Ты — моя подруга! — прокричал он.
— Я тебя ненавижу! Ненавижу! — визжала Эстер.
— А я тебя защищаю, нравится тебе это или нет! — орал Том. — Ты думаешь, что никто, кроме тебя, не терял отца и мать? Я такой же злой и одинокий, как и ты, но, как видишь, из-за этого не бросаюсь на людей, не хочу их убить, не пытаюсь превратиться в Сталкера! Ты просто жестокая, постоянно жалующаяся на судьбу…
Больше он ничего сказать не успел, потому что внезапно стало светло как днем, и он отчетливо увидел городок на дне котловины, Воздушную Гавань, приближающихся всадников. Увидел, как померкли звезды, как лицо Эстер застыло в крике, как в уголках ее рта поблескивают капельки слюны. Увидел свою тень, пляшущую на залитой кровью траве.
Над утесами, окружающими котловину, ночное небо наполнилось неземным светом, словно новое солнце вспыхнуло над Открытой территорией, где-то далеко на севере.
Глава 23. МЕДУЗА
Кэтрин словно зачарованная наблюдала, как лепестки бутона-купола собора Святого Павла расходятся по черным швам и откидываются назад. Изнутри, вдоль центральной башни, что-то медленно поднималось, увеличиваясь на ходу, — орхидея холодного, белого металла. Гул мощной гидравлики прокатывался по площади, вызывал вибрации в Инженериуме.
— МЕДУЗА! — прошептал Бивис Под, стоя за ее спиной на балкончике. — Они не реставрировали кафедральный собор! Они собирали МЕДУЗУ в соборе Святого Павла!
— Мастера?
Они обернулись. У двери стоял Инженер.
— Что вы здесь делаете? Выход на балкон разрешен только сотрудникам отделения Л…
Он замолчал, вытаращившись на Кэтрин, и она заметила, что Бивис тоже смотрит на нее, а его темные глаза округлились от ужаса. Лишь мгновение она не могла понять, в чем дело, а потом ее осенило. Дождь! Она забыла про символ Гильдии, нарисованный между бровей, вот теперь краска и потекла по лицу.
— Во имя Куирка, что все это значит? — ахнул Инженер.
— Кейт, беги! — крикнул Бивис, отталкивая Инженера в сторону, и Кэтрин побежала, услышав, как злобно вскрикнул свалившийся на пол Инженер.
Затем Бивис оказался рядом, схватил ее за руку. Они неслись по пустым коридорам, поворачивая то направо, то налево, пока не наткнулись на лестницу. Спустились на один пролет, на другой, слыша позади громкие крики. Завыли сирены охранной сигнализации. Но лестница уже вывела их в маленький холл, у заднего фасада Инженериума. Большие стеклянные двери вели на Верхнюю палубу, но их охраняли два Инженера.
