Когда Рен была помладше, эти безлюдные палубы служили ей площадкой для игр. Она и сейчас любила гулять здесь в минуты грусти или ничегонеделания, думая о том, как здорово, наверное, жить в городе, который никогда не стоит на месте. Взрослые только и знают, что талдычат о тяжелом прошлом и как страшно все время ждать, когда тебя сожрет более крупный и скоростной город. Но Рен многое отдала бы, чтобы увидеть высоченные движущиеся мегаполисы, полетать с одного на другой на воздушном корабле, как мама с папой еще до ее рождения. У папы на столе есть фотография, где оба стоят в швартовочной «тарелке» города Сан-Хуан-де-Лос-Моторес на фоне своего маленького, хорошенького, красненького воздушного кораблика с замечательным именем «Дженни Ганивер». Только они никогда не рассказывают о своих приключениях, хотя наверняка их было немало. Рен известно лишь, что в конце концов «Дженни Ганивер» пришвартовалась на Анкоридже, откуда ее угнал злодей, которого звали профессор Пеннироял, и маме с папой пришлось навсегда остаться в городе и смириться с уготованной им долей влачить нынешнее однообразное существование в этой полусонной Винляндии.
«Как же мне не повезло!» — подумала Рен, снова с удовольствием вдыхая теплый цветочный аромат сена. Как было бы здорово, если бы ее отец продолжал заниматься воздушной торговлей! Вот действительно интересная жизнь, не то что сейчас, торчи на этом богами забытом острове, среди людей, у которых главное развлечение — соревнования по гребле на лодках, а для полного счастья достаточно хорошего урожая яблок.
Впереди в темноте хлопнула дверь, заставив девочку вздрогнуть. Она настолько привыкла к тишине и одиночеству, что даже мысль о присутствии поблизости постороннего человека почти пугала. Но тут Рен огляделась вокруг и поняла, что, замечтавшись, дошла до самого центра этого района города, где в старом сарае, притулившемся между двумя ярусными опорами, жил Коул, инженер Анкориджа. Кроме него, больше никто не обитал на нижних уровнях, да и какой глупец выберет для жилья место, окруженное одной только ржавчиной и тьмой, если наверху, под сияющим солнцем, пустуют прекрасные особняки. Но Коул — большой оригинал. Подростком он долгое время жил в Гримсби, подводном воровском притоне, и с тех пор не любил солнечного света, да и чужого общества тоже. Правда, одно время он сдружился со стариком Скабиозом, прежним городским инженером, но после того как тот умер, окончательно замкнулся в себе и почти не вылезал из своей берлоги здесь, в Чреве Анкориджа.
Так зачем же ему понадобилось шататься по машинным отсекам посреди ночи? Снедаемая любопытством, Рен тихонько забралась по металлическому трапу на одну из пешеходных эстакад, откуда поверх моторных шахт хорошо видно хибару Коула. Он стоял возле двери с электрическим фонарем в руке и светил им на какой-то клочок бумаги, который держал в другой руке. Потом сунул бумажку в карман и отправился в сторону границы города.
Рен спустилась по тому же трапу, в темноте нащупывая ногами перекладины, и последовала за фонарным лучиком. Ее вдруг охватило чувство, похожее на охотничий азарт. Еще в школьном возрасте она перечитала все немногочисленные детские книги, что имелись в библиотеке маркграфини, и больше всего увлекалась рассказами об отважных девочках-сыщиках, неизменно срывающих замыслы контрабандистов или разоблачающих шпионские сети противников Движения. И всегда сожалела о том, что в Винляндии ни разу не совершилось преступления, которое можно было бы раскрыть. Но ведь Коул в свое время занимался воровством! А вдруг в нем проснулись прежние наклонности?
Звучало бы правдоподобно, если не принимать во внимание тот факт, что в Анкоридже красть не имело смысла, поскольку каждый мог взять любую вещь, какая душе угодна, из сотен бесхозных магазинов и домов. Поэтому Рен, с трудом пробираясь между грудами демонтированного оборудования, наваленного позади хижины Коула, попыталась придумать более вероятное объяснение его ночным похождениям. Очевидно, ему не спалось, так же как и ей. Наверное, его что-то заботило. Тилди, подруга Рен, рассказывала как-то, что многие годы тому назад, когда Анкоридж еще только прибыл в Винляндию, Коул был влюблен в мисс Фрейю, и мисс Фрейя тоже была влюблена в Коула, но из этого ничего не вышло, потому что Коул уже в то время вел себя не так, как все. И теперь, возможно, он каждую ночь бродит по темным улицам машинной палубы, тоскуя по утерянной любви. Или, наоборот, встретил новую возлюбленную и теперь спешит на романтическое свидание при лунном свете за стенами города…
Эта последняя версия показалась настолько соблазнительной, что Рен невольно прибавила шагу, предвкушая, как утром будет рассказывать Тилди о своем ночном приключении.
Коул, однако, достигнув края города, не остановился, а сбежал вниз по лестничному маршу, спускающемуся прямо к открытой земле, и пошел дальше, вверх по склону холма, водя перед собой из стороны в сторону лучом фонаря. Рен секунду помедлила, потом тоже спрыгнула на пружинистые заросли вереска и незаметно последовала за ним по тропинке, ведущей к сложенному из камней домику. В нем гудела гидроэлектростанция, построенная еще стариком Скабиозом. Но Коул не остановился и там, а так и шагал через яблоневые сады, и верхнее пастбище, и еще дальше — в лес.
В самой верхней части острова, там, где воздух напоен смолистым запахом сосен, а скалы проступают сквозь тонкий дерн, как гребень на спине ящера, Коул остановился, выключил фонарь и осмотрелся по сторонам. В пятнадцати метрах позади него затаилась Рен, спрятавшись в переплетении теней, отбрасываемых в лунном свете стволами деревьев. Легкий ветерок играл ее волосами, а над головой под бездонным ночным небом шевелились сосновые лапы.
Коул взглянул вниз, на спящий город, приютившийся у излома береговой линии на юге острова.
Потом повернулся к нему спиной, поднял фонарь и три раза включил и выключил его. «Он сошел с ума! — подумала Рен, но тут же решила: — Нет, подает кому-то сигнал, прямо как оказавшийся предателем директор школы из «Милли Крисп и тайна двенадцатого яруса»!»
И в самом деле, снизу, со стороны необитаемых каменистых бухт северного побережья сверкнул ответный огонек.
Коул возобновил движение, и Рен тоже продолжила преследование. Она спускалась все ниже по обрывистому склону северной половины острова, потеряв из виду город. Может быть, Коул и мисс Фрейя снова сошлись, но боятся пересудов и не хотят, чтобы их видели вместе? Рен эта мысль показалась очень романтичной, и она улыбнулась, не отставая от Коула на последнем, почти отвесном участке едва заметной тропинки, потом пересекла вслед за ним березовую рощицу и наконец очутилась у самого берега. Слева и справа от нее в озеро вдавались два мыса.
Коула ждали. Но не мисс Фрейя. У кромки воды стоял мужчина и молча наблюдал, как Коул приближается к нему, с громким шуршанием ступая по прибрежной гальке. Даже с такого расстояния, даже при сумеречном свете едва зародившейся зари Рен могла с уверенностью сказать, что этого человека видела впервые в жизни.
Сначала она не поверила глазам. В Винляндии просто не могло быть незнакомых людей! Единственными ее обитателями являлись те, кто прибыл сюда на борту Анкориджа или родился здесь в последующие годы, и Рен знала всех до одного. Но этот мужчина на берегу не входил в их число, и голоса его, когда он заговорил, девочка тоже никогда раньше не слышала.
