Прошло шестнадцать лет с тех пор, как Коул сбежал отсюда, но за эти годы он тысячи раз мысленно подводил пиявку к стояночным причалам. И теперь уверенно повернул «Винтового червя» к подводным воротам в основании ратуши. Они были открыты, сквозь них стремительными бросками перемещались в разных направлениях стайки серебристых рыбок.
— И здесь никого, — размышлял вслух Коул. — Ворота всегда запирались, а вход сторожили дежурные подлодки.
— Может, нас запрашивают по радио, а мы не слышим? — с надеждой предположил Том.
— Что будем делать? — спросила Фрейя.
— Конечно, заплывем внутрь, — ответила за всех Эстер. Она поправила револьвер за поясом и нож за голенищем высокого ботинка. Если в здании выжило хоть сколько-нибудь Пропащих Мальчишек, им предстояло узнать, каково мериться силой с дочерью Валентина.
«Винтовой червь» вошел в туннель. Впереди открылись автоматические ворота, а потом закрылись за пиявкой.
— Аварийное энергоснабжение работает, — сказал Коул. — Это уже кое-что…
— Значит, надо быть готовыми к западне, — ответила ему Эстер. — Нас могут ждать.
Но «Винтового червя» никто не ждал и не встречал. Пиявка всплыла в одном из круглых бассейнов в полу стояночного причала, и пассажиры выбрались наружу. Вентиляторы астматически сипели, не в силах разогнать холодный застоявшийся воздух. Кромешную тьму лишь кое-где нарушали несколько тусклых красных лампочек аварийного освещения. В огромном помещении, где на памяти Тома всегда было оживленно из-за постоянного присутствия Пропащих Мальчишек и пиявок, теперь царил полный покой. Причальные краны грустно застыли над покинутыми бассейнами, похожие на скелеты динозавров в музее без посетителей. Грузовая подводная лодка с широким, почти шарообразным корпусом стояла с открытыми люками у самого дальнего причала. Полуразобранная пиявка лежала в ремонтном доке, но не наблюдалось никаких признаков присутствия механиков, которые бы ею занимались.
Том достал из рундучка «Винтового червя» электрический фонарь и пошел впереди, стараясь убедить себя, что вот-вот увидит Рен, здоровую и невредимую, выбегающую навстречу с распростертыми объятиями. Ему почудилось, что, когда луч фонаря пару раз попал в чернильную темень под подъемными кранами, один или два краб-кама поспешили спрятаться во мраке. Больше ничто не шевелилось.
— Где все? — прошептал он.
— Вон один выглядывает, — ответила ему Эстер.
Под большой полураскрытой дверью в задней стене стояночных причалов лежал, поджав колени к груди, мертвый мальчик, ровесник Рен. Глаза его были раскрыты и смотрели в сторону вновь прибывших. Эстер протиснулась мимо Тома и вошла в дверь, перешагнув через труп. В коридоре лежали еще с полдюжины тел, все со смертельными ранениями, нанесенными мечами и металлическими штырями, выпущенными из гарпунных ружей.
— Похоже, Пропащие Мальчишки передрались между собой, — предположила Эстер. — Очень мило с их стороны избавить нас от лишнего труда.
Том осторожно переступил через мертвого мальчика и посмотрел вверх. Холодные капли упали ему на лицо.
— Это здание протекает, как ржавая консервная банка, — пробормотал он.
— Дядюшка знает, как все исправить, — раздался голос Коула. В нем звучала такая уверенность, что все обернулись. Казалось, он и сам удивился своему тону. — Дядюшка создал Гримсби, — как бы оправдываясь, пояснил Коул. — Сам, без чьей-либо помощи, сделал герметичными несколько помещений и собственными руками построил первую пиявку.
Коул повел головой, трогая пальцами горло. Шрам от веревочной петли сохранился, пальцы нащупали его твердый выступ — напоминание о страхе и ненависти, которые бывший Пропащий Мальчишка испытывал к Дядюшке в последние дни своего пребывания в Гримсби. Однако до этого Коул любил Дядюшку, долго-долго. И теперь, вернувшись и обнаружив родной Грабиляриум в руинах, а товарищей мертвыми, он ощутил, что страх и ненависть исчезли, осталась только любовь. Ему вспомнилось умиротворение и чувство безопасности, когда, свернувшись в клубок на койке, на протяжении всей ночи слушал Дядюшкин шепот из динамиков на потолке. И все в мире казалось просто и ясно, а жизнь — счастливой.
— Дядюшка знает лучше, — промолвил Коул.
Вдруг впереди, в темноте коридора, что-то зашевелилось. Эстер выхватила пистолет, но прежде чем она успела выстрелить, Фрейя повисла у нее на руке, а Том завопил:
— Эстер, нет!
Эхо его голоса разнеслось по лестничной клетке и боковым коридорам, и чье-то лицо, на мгновение возникшее в луче фонаря, тут же исчезло: человек отпрянул и затаился во мраке.
— Не бойся, — обратилась к невидимому незнакомцу Фрейя, опережая Эстер и протягивая перед собой руки. — Мы тебя не тронем.
Темнота вдруг наполнилась шорохами и шарканьем ног. В свете фонаря заблестели многие пары глаз. Крадучись, выбирались из своих убежищ дети Гримсби с перепачканными и бледными лицами. Все они были совсем малыши, которые еще не доросли до настоящих Пропащих Мальчишек. Некоторым, возможно, исполнилось девять-десять лет, большинство еще младше. Их огромные, испуганные глаза неотрывно смотрели на взрослых. Одна девочка, постарше и побойчее остальных, подошла вплотную к Фрейе и спросила:
— Вы наши мамы и папы?
Фрейя присела перед девочкой, так что ее лицо оказалось на одном уровне с детскими.
— Нет, — сказала она, — к сожалению, мы не ваши родители.
— Но ведь мамы и папы приедут? — прошептал другой ребенок.
— По монитору говорили…
— Сказали, что они здесь рядом! — Маленький мальчик потянул за руку Коула, требовательно глядя на него. — Сказали, что мы должны приплыть к мамам и папам, и многие большие мальчишки поплыли, а Дядюшка не разрешил…
— …А когда другие мальчишки стали их не пускать, они подрались и поубивали друг друга!
— А те уплыли. Ни одной пиявки не осталось!
— Мы хотели с ними, а нас не взяли, говорят, места нет и что мы слишком маленькие…
— И все стало взрываться! — сказала смелая девочка.
— Дура, это уже потом стало взрываться! — поправили ее. — Бомбы стали взрываться!
— Бабах! — закричал самый маленький, размахивая руками для наглядности. — Бабах!
— Погас свет… Вода стала течь…
Все заговорили разом, сгрудившись вокруг лучика света из фонаря Тома. Эстер протянула было руку к одному из них, но мальчик отпрянул от нее и прижался к Фрейе.
— Здесь есть девочка по имени Рен? — спросила Эстер. — Она наша дочь.
— Ее похитили, — пояснил Том. — На борту пиявки «Аутоликус».
Маленькие лица повернулись к нему, непроницаемые, как чистые страницы. Старшая девочка сказала:
— «Аутоликус» не вернулся с задания. За последние три недели ни одна из пиявок не вернулась.
— Тогда где же Рен? — не выдержав, закричал Том. Сначала его ужасала мысль, что найдет дочь погибшей. Однако возможность вообще не встретить ее казалась не менее страшной. Он переводил взгляд с одного испуганного лица на другое. — Что здесь происходит, во имя Куирка?
