Книга Сэр Гибби, страница 10. Автор книги Джордж Макдональд

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сэр Гибби»

Cтраница 10

Преодолев первую серьёзную трудность на своём пути и успешно повернув из переулка на Висельный холм, эти двое побрели по улице, описывая на своём пути причудливые спирали и окружности, пока не добрались, наконец, до нужного двора, где под лестницей ютилась мастерская сэра Джорджа, потомственного баронета. Тут и для Гибби, и для его отца началась самая трудная работа, хотя последний почти не соображал, что делает, и лишь временами на мгновение просыпался и встряхивался достаточно для того, чтобы повиноваться толчкам и подпихиваниям первого. Пока они поднимались по внешней и двум внутренним лестницам, сэр Джордж несколько раз то просыпался, то снова засыпал, с мерностью качающегося маятника, но Гибби, как настоящий мужчина, упорно делал своё дело, пока в конце концов его настойчивость и выдержка не увенчались победой.

Особняк, когда–то принимавший в своих стенах высокородных лордов и леди, теперь был населён убогими бедняками. Когда Гибби с отцом добрались до дома, все его обитатели уже спали, и никого из них не потревожил шум неверных шагов, поднимающихся на чердак. А если кто и проснулся, то, скорее всего, узнав знакомые звуки, лишь сказал про себя: «Это малыш Гибби тащит домой сэра Джорджа» — повернулся на другой бок и мирно уснул.

Наконец, Гибби с отцом добрались до двери на чердак. Она была широко распахнута. Даже в кромешной темноте Гибби совершенно не нуждался в свете, потому что между дверью и кроватью спотыкаться было просто не обо что. Кровать была старинной, с пологом на четырёх столбиках — всё, что досталось сэру Джорджу из отцовского дома. Тяжело передвигая непослушные ноги, пьяница побрёл к кровати. И столбики, и причудливое ложе натужно скрипнули и застонали, когда его тело упало на тюфяк из овсяной мякины, ожидавший его вместо былой роскоши пуховой перины. Малыш Гибби тут же кинулся к его ногам и не успокоился до тех пор, пока одну за другой не втащил их на кровать, чтобы они не свисали коленями на пол. Пусть даже сначала сэру Джорджу будет не слишком удобно; Гибби знал, что тот скоро повернётся на бок и всё будет хорошо.

И тут для Гибби настал главный момент всего дня! Круг его жизни, вращавшейся на чужих, мёрзлых улицах, наконец–то достиг счастливого завершения. С победным видом он укрыл отца их единственным одеялом — старым пледом в шотландскую клетку, когда–то принадлежавшим его матери, — и без промедления (ему даже не надо было задерживаться для того, чтобы снять башмаки) тоже залез под плед и прижался поближе к бесчувственной груди родителя. Ещё одна победа! Ещё один день увенчался успехом! Отец дома, в безопасности, и они, наконец–то, остались вдвоём! Они лежат под покровом ночи и ветхого пледа, только двое во всём мире, и ещё целых несколько часов отец не сможет уйти и оставить его. Теперь минуты райского блаженства настали для Гибби. У него не было небес, кроме отцовской груди, и он прижимался к ней так, как ещё ни один младенец не прижимался к своей матери. Гибби никогда не сокрушался о том, что объятия всегда оставались односторонними, что распластанный на постели отец никогда не отвечал ему ответным теплом или ласковым прикосновением. Он никогда не говорил себе: «Мой отец — пьяница, но что же делать? Придётся с этим смириться, больше ведь у меня никого нет!» Он с силой прижимался к своему единственному сокровищу — только прижимался! — ибо это был его отец, средоточие всего земного блага и радости. Каким блаженством должно наполниться такое сердце, да и любое другое сердце, узнав, что есть на свете Отец всех отцов — более того, Отец самого отцовства! — Отец, Который никогда не забывается сном, но держит своих спящих детей возле Своей недремлющей груди, и только благодаря этому они могут спокойно пребывать в ночном забытьи!

Гибби осознавал своё блаженство лишь несколько минут, потому что тут же заснул. Но именно благодаря этим минутам день его был прожит не напрасно.

Глава 6
Воскресный день дома

Так проходил для Гибби каждый вечер с тех пор, как он добровольно принял на себя обязанности отцовского хранителя и проводника. В масштабах его коротенькой жизни эти полтора года были таким долгим сроком, что происходящее казалось ему одним из непреложных законов вселенной, — отцы непременно напиваются, а маленькие Гибби провожают их домой. Но субботний вечер был наполнен особым блаженством, потому что его со всех сторон обнимало сознание грядущей радости: всё воскресенье отец проведёт дома, рядом с ним! В этот день, который для Гибби был самым счастливым во всей неделе, он неотлучно оставался дома — только дважды забегал к миссис Кроул, чтобы забрать обед и ужин для себя и отца. Миссис Кроул отделяла им пищу со своего стола, и по субботам сэр Джордж аккуратно платил ей за это перед тем, как приступить к своим обычным возлияниям.

Но в воскресенье улицы теряли для малыша всякую привлекательность. Лавки были закрыты. Люди, облачившиеся в праздничные наряды (причём, многие из них ещё и тщательно прятали лица за масками набожного благочестия), казались ему гораздо менее интересными, потому что вели себя намного безжизненнее, чем в обычные дни, когда в повседневной одежде стояли за прилавками, сидели за верстаками, правили каретами и выглядели вполне по–человечески. Гибби ни на секунду не мог помыслить, что он тоже должен ходить в церковь, что такие люди, как он, вообще могут появляться в церкви и что у маленьких Гибби, которые присматривают за своими отцами, может когда–либо возникнуть желание туда пойти. Вообще, он не имел ни малейшего понятия о том, что такое церковь и зачем туда ходить. На этот счёт в его сознании не возникало даже смутного вопроса. Он просто знал, что по воскресеньям люди ходят в церковь. Это был ещё один непреложный закон жизни, и Гибби не знал о причинах его существования, как не знал и того, почему отец каждый вечер уходит в заведение миссис Кроул и напивается.

Однако сам Джордж всё–таки сохранил уважение к религии. Хотя он абсолютно ничему не научил своего сына, в нём оставалось неясное чувство долга по отношению к соблюдению Господней субботы. В этот день он ни за что не согласился бы зарабатывать деньги, даже если за самую лёгкую работу ему пообещали бы целый соверен, которого хватит потом на знатную выпивку.

Гибби проснулся чуть раньше отца и лежал, блаженствуя от любви, счастливой уже одной близостью возлюбленного. Наконец сэр Джордж проснулся и оттолкнул от себя сына. Малыш тут же вскочил, но остался стоять подле кровати. Он не сказал ни слова, не выказал ни малейшего раздражения, но каким–то образом отец почувствовал, что сын ждёт, пока он поднимется. После двух или трёх широких зевков сэр Джордж раскинул руки и попытался потянуться, но неудачно. Тогда он снова зевнул, сполз с кровати и, еле передвигаясь, добрался до пустого сундука, стоявшего под чердачным окном. Там он уселся и в течение получаса сидел без движения, как молчаливая статуя полного нравственного и телесного упадка. Гибби стоял немного поодаль, следя за отцом и как бы ожидая его воскресения. В конце концов сэр Джордж, по–видимому, пришёл в себя, потому что вдруг протянул руку в угол и достал оттуда сапожную колодку с надетым на неё незаконченным башмаком. Увидев это, Гибби захлопал в ладоши от старой радости, которая, сколько он себя помнил, заново повторялась каждое воскресенье.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация