На шум из домика вышел тощий апатичный человек в рабочем комбинезоне, лысоватый, гладко выбритый. На вид ему было лет сорок. Глеб едва не сшиб хозяина с ног, ворвался внутрь:
– Оружие есть?!
Лукас, хромая, вбежал следом. При посадке он ушиб колено.
На лужайку перед домом уже садились катера с рангунами. Дверцы распахивались еще в полете. Высокие фигуры с автоматами в руках прыгали на землю.
Не дожидаясь, пока медлительный хозяин ответит на вопрос, Жмых вышиб стекло и несколько раз выстрелил. Его решительность дала им легкую передышку. Преследователи попрятались за деревьями, залегли в густой траве, опасаясь атаковать противника без предварительной подготовки.
– Извините, у вас есть оружие?! – попробовал поговорить с хозяином дома Лукас.
– Не понимаю, – ответил тот после некоторой паузы. – Я не знаю. Если вы хотите меня ограбить, берите все. Только оставьте мне жизнь.
– Вот кретин! – сплюнул Жмых. – Может, тебя пристрелить?! Да никто не собирается тебя грабить! Ты видел, что творится на улице?! Тебя положат вместе с нами. Ружье у тебя есть? А еще лучше – танк?!
– Танк? – отозвался хозяин. – Я не понимаю.
– Ох ты, елки зеленые! – заорал Глеб, глядя в окошко. – У него еще и чувство юмора отсутствует!
Пара рангунов приладили за одним из деревьев пулемет. Прежде чем они открыли огонь, Жмых успел перепрыгнуть через стол и оказаться за холодильником. Лукас вывалился в смежный коридор, увлекая за собой непонятливого хозяина. Комната наполнилась грохотом и жужжанием пуль. Попадая в холодильник, они с резким «дзинь» рикошетили в стороны.
– Бронированный, – поглаживая заднюю стенку, проговорил Глеб. – холодильник, холодильничек.
За этим занятием его застал Лукас. Пулемет стих, должно быть, рангуны перезаряжали израсходованную обойму, а может, собирались идти на штурм. И лемуриец незаметно подполз поближе.
– Я так и думал, – прошептал он, бросая косые взгляды на холодильник.
– Просто меня едва не убили! – пробормотал Жмых, смущенный до глубины души. – Он меня спас.
– Не оправдывайся, Глеб Эдуард. У каждого из нас есть свои скромные пристрастия… Мне нравится бывать на кладбищах. Ты любишь холодильники…
– Я их ненавижу!
– Нуда, нуда, конечно… Я помню, как ты изрубил своего первого… А от ненависти до любви – один шаг.
– Кончай трепаться! – нахмурился Жмых. – И вообще, не пойму я, чего рангуны эту халупу с воздуха не разнесли? Подкрадываются потихоньку, изверги…-Живыми, что ли, нас будут брать?
– Что же тут непонятного? – хищно улыбнулся Лукас. – Рангуны – древняя, мудрая цивилизация с богатейшей историей и традициями.
– Слышал уже эту песню, – недовольно фыркнул Жмых.
– Тогда ты должен знать, что они тоже очень ценят эстетику смерти… И любят отправлять обреченных врагов на тот свет обстоятельно, с подобающими ритуалами…
– Пытают, что ли, перед смертью?
– Вроде того, – кивнул лемуриец.
– Тогда нам крышка. И застрелиться нечем – у меня в обойме совсем патронов не осталось…
– Послушай, Глеб Эдуард, у меня есть вот это! – Лукас извлек из-за пазухи продолговатую маленькую гранатку. – Прихватил по случаю в арсенале Факира. Может, сейчас пригодится.
– Одна? – уточнил Глеб, разглядывая штампованную на гранате букву «Т».
– Три.
– Три – лучше, чем одна. Можно не подрывать себя сразу, а попробовать шугануть рангунов. Дайка их сюда.
Гранаты перекочевали в карманы Жмыха.
– На-ка вот, – он сунул Лукасу в руки пистолет, – прикрывай меня.
– Так патронов нет.
– Ну, просто ствол высовывай…
– А в чем смысл этого странного действа?
– Может, испугается кто… У рангунов зрение хорошее.
Лемуриец взял пистолет, но пополз с ним не к окну, а в дальний угол.
– Эй, ты куда?! – заорал Жмых.
Но Лукас ничего не ответил. Только затряс головой – мол, под обстрел не хочу. Рассчитывать на него не приходилось. Даже металлический ящик с деньгами Жмых доверить ему не мог. Впрочем, ящик – штука хорошая. Им, при случае, можно прикрыть какую-нибудь не самую большую, но драгоценную часть тела…
Хозяин дома решительно подошел к входной двери и схватился за ручку, явно собираясь выйти наружу. Глеб кинулся к нему, на ходу выкрикнул: «Смерть обезьянам!» Отпихнул местного жителя, чтобы не дурил, распахнул дверь, дернул чеку и швырнул первую гранату на лужайку перед домом. В тот же миг время для него почти остановилось. Дверь сорвалась с петель и, медленно-медленно надвигаясь на Жмыха, врезалась в него и потащила назад. А потом его так ударило о стену, что стальной ящик с деньгами вырвало из рук. Гранаты, лежащие в карманах брюк, впечатались в пах, и он тоненьким голоском запричитал на одной ноте: «Охохо-охохо-охохонюшки!» – сполз на пол и отключился. Он не видел, как стена с окном прогнулась внутрь и осыпалась, погребая под собой пораженного до глубины души Лукаса с пистолетом в руке и все такого же апатичного хозяина дома.
С лужайки перед домом буквально смело катера и рангунов. От плодовых деревьев остались жалкие закопченные головешки, зеленая трава обратилась черными угольными пучочками. А на месте, куда упала граната, образовалась огромная воронка.
– Зашибись! – прохрипел Глеб, когда его немного отпустило. Сколько прошло времени с тех пор, как взбесившаяся дверь впечатала его в стену, определить он не смог.
«И как же я буду выбираться отсюда, из-под развалин? – промелькнуло в голове. – И куда провалился проклятый графоман?»
Глеб сплюнул, закрутил головой, так что вокруг на время образовался мутный ореол – пылевое облако.
Оказалось. Лукас никуда не провалился. Просто его частично засыпало обломками дома. А вот хозяин совсем не пострадал. Он уже раздобыл где-то совковую лопату и бодро откапывал лемурийца. Голова и плечи Лукаса торчали над обломками кирпича. Но большая часть туловища и ноги еще покоились под завалами.
На отлично обозримой теперь, после сноса стены, лужайке перед домом догорали катера. Повсюду валялись рангуны, напоминающие меховые мешки, набитые отрубями. Многие «мешки» дымились.
– Эй, а почему ты его откапываешь, а не меня? – обратился Жмых к хозяину дома и представил себя на его месте. Он уж точно не стал бы выкапывать типов, едва его не убивших и разваливших дом… Веранду, в которой они держали оборону, разрушило до основания взрывом гранаты, казавшейся такой маленькой и безобидной.
– Человеку нужна помощь, – проблеял заторможенный местный житель.
– Ты что, тоже гуманоид? – поинтересовался Жмых, поднимаясь на четвереньки и ощупывая себя. Все было сравнительно целым – даже удивительно.
