Николай улыбнулся еще шире, подмигнул Диане:
– Да, все было спланировано. Мы опасались держать столько икры в Кремле. А просто уничтожить ее не могли. Начались бы крики о геноциде. Рангуны, рептилии, бородавочники, лемурийцы, квакерты, даже безобидные таргарийцы стали бы подозревать человеческое правительство в намеренной агрессии, нашлись бы и те, кто посчитал, что подобным образом мы расправимся и с другими галактическими расами. В наше поле зрения попал бывший лемонийский генерал, который так и не распрощался с мыслью о реванше. Конечно, он был выжившим из ума стариком, но мы решили его использовать. О существовании этой планеты, подготовленной лемонийцами в самом конце войны, было известно давно… И в то же время она была населена враждебной фауной, специально выведенной для борьбы с икрой. Но генерал об этом не знал, надеялся на лучшее. Он вообще был оптимистом. К тому же сумасшедшим оптимистом. Существо с трезвым рассудком никогда не попыталось бы ограбить Кремль.
– А Борзо?
– Этого террориста тоже не назовешь нормальным. Ненависть затуманила его разум. Что касается наших уголовников, они никогда не отличались высоким интеллектом.
Диана покраснела. Она ведь тоже ввязалась в это дело. Выходит, она тоже сумасшедшая? Или просто дура?
– Вы были слишком наивны, Диана. И поддались всеобщему психозу. Вам не в чем себя винить. А мы… Мы порой были слишком коварны. Даже сейчас я вполне мог бы не допустить самоубийства лемонийского генерала. Но так будет лучше для всех. Что называется - «концы в воду».
Диана всхлипнула.
– Даже если поверить, что меня не станут наказывать… Я так и не смогла добыть денег честным путем. А мне нужно помочь отцу.
Герасимов удивленно воззрился на девушку.
– Неужели вы думаете, что офицеры разведки не помогут вам против нескольких злобных выродков? Ведь мы - русские люди!
– Но у них на руках договор… Отец на самом деле должен им деньги…
– Право на жизнь выше права частной собственности. Всегда есть способ решить проблемы - даже финансовые, - Николай улыбнулся.
– Вы отпустите меня домой? - с замирающим сердцем спросила Диана. - И поможете освободить отца?
Разведчик потупился.
– С вашим отцом все будет нормально… Вот, посмотрите, - он включил и протянул Диане карманный коммуникатор. - Там видео. Вам понравится.
* * *
Алик Косой осторожно выглянул на улицу.
– Никого, - пробормотал он. - Опять показалось. Эй, старый! Можешь прогуляться по саду.
Отец Дианы с трудом вышел на порог. Его шатало, выглядел он очень плохо, под глазом багровел свежий синяк. Он окинул подавленным взглядом буйную растительность огороженного высоким пластиковым забором садика.
– Рано с жизнью прощаться, - заявил Косой и с удовольствием потянулся. - Не хочешь дочке позвонить? Сказать, чтобы пошевеливалась?
– Да, - решительно заявил старик.
– Э-э, нет, старая ты сволочь! Ты опять начнешь орать в трубку: «Беги прочь! Оставь меня! Они все равно меня не отпустят!» Только в записи. Ты скажешь то, что я прикажу, а мы прокрутим запись твоей дочурке.
– Нет!
Алик замахнулся, старик вздрогнул, но в этот раз контрабандист его не ударил - только проворчал:
– Еще ноги протянешь…
Старик сделал несколько шагов вперед, обнял грушевое деревце, прижался щекой к его коре. И тут произошло странное: через трехметровый забор одновременно перепрыгнули две высокие фигуры в серебристых скафандрах. Алик глядел на них, открыв рот.
Один из незваных гостей тут же заломил ему руки за спину и повалил лицом на землю, второй ворвался в дом. Вскоре оттуда, как тряпичные куклы, вылетели подельники Алика. Рептилия от злобы щелкал зубами, но лапы его уже были скованы сзади.
Боец, склонившийся над Аликом, поднял забрало шлема, и стало ясно, что это не кто иной, как Герасимов.
– Вы арестованы за контрабанду наркотиков и шкур снарков, похищение человека, покушение на убийство, мошенническую деятельность, злоупотребление доверием, - объявил офицер.
– Я… Я… - начал Алик. - Каким доверием? - сорвался он на визг.
– Доверием этого честного и порядочного человека, подписавшего кабальный договор. А задавая подобные вопросы, ты злоупотребляешь моим терпением. Не надо его испытывать.
– Я… Я…
– Лучше заткнись! - веско заметил Герасимов. - Подонки должны лежать на нарах и рубить породу на астероидах. А вы, - он обернулся к отцу Дианы, - теперь свободны, Петр Александрович!
Старик кинулся к разведчику - откуда только силы взялись - и обхватил его за плечи.
– Но дочь… Моя дочь…
– С нею все в порядке. Она участвует в важной правительственной операции, - Герасимов мягко отстранился. - Я не могу об этом говорить. Вы увидите ее через пару недель. Потерпите?
– О да, конечно! Сколько угодно! Ей ведь ничего не грозит?
– Я лично позабочусь о ее безопасности.
– Тогда я спокоен.
* * *
– Видите, Диана Петровна, как все замечательно получилось? - усмехнулся офицер.
– О да! Большое спасибо! - Диана со счастливыми слезами на глазах едва не бросилась разведчику на шею, как сделал это ее отец несколько дней назад на родной планете Пич-рич. - И когда вы все успели?
– Пришлось отлучиться на два дня…
– Огромное вам спасибо! - повторила она.
– А вот отпустить вас домой, боюсь, не получится, - сообщил Герасимов - видимо, для того, чтобы не злоупотреблять благодарностью девушки.
– Потому что я знаю ваше имя? - предположила Диана. На душе у нее опять стало тоскливо.
Чтобы хоть как-то отвлечься, девушка достала из сумки гребень и принялась расчесывать волосы - после купания в океане они почти высохли, но были в ужасном состоянии. Нехорошо, что такой симпатичный разведчик наблюдает ее в таком виде.
– Нет, Диана… - Молодой человек замялся. - Я ведь тоже знаю ваше, да и не в имени дело. Кое-кто из сената не склонен верить в ваше абсолютное исправление. Они желают убедиться, что по пути домой вы больше никого не ограбите. Поэтому предоставить вас самой себе сразу не удастся. Вам придется некоторое время оставаться под надзором.
– Значит, все же тюрьма?
– Нет.
– Назовем иначе - лечебный санаторий на Сицилии…
– Да нет же! - почти возмутился Герасимов. - Лично я верю, что вам отвратительна сама мысль об ограблениях, что вы были вынуждены пойти на это только для того, чтобы спасти отца. Но многие сенаторы слишком увлечены теориями Ламброзо и Чампинга, которые считают, что, единожды попробовав, бросить противозаконную деятельность не так просто.
