– Паром? – удивился Сергей. – Здесь есть паром?
– А как же, – пожал плечами все тот же брат. – Мы ведь паромщики. Только переправлять редко приходится. Еще мы над рыбами надзираем. Твари с Темной стороны всю хорошую рыбу сожрали. Одна плотва сорная осталась.
– Что ж, плотва – тоже неплохо, – решил поддержать рыбацкий разговор молодой человек, который, по правде говоря, рыболовством совсем не увлекался. Он решил, что Бумбари держат что-то наподобие рыбного заказника. – Если вяленая. Как вас зовут, уважаемый?
– Бумбарь, – ответил собеседник Сергея.
– А брата вашего?
– Бумбарь, – ответил он.
– То есть как? – удивился Лунин. – Вас одинаково, что ли, зовут?
– Конечно, – согласился мужичок. – Нас и называют все – братья Бумбари. Разве нас так назвали бы, если б его, скажем, звали Иваном, а меня – Петром?
– Иваном и Петром? – ошалело переспросил Сергей.
Да не спит ли он? Откуда эти Бумбари, точнее, один из Бумбарей может знать русские имена? С другой стороны, почему бы и нет? Зовут же, скажем, магистра Ульфиусом? Самое что ни на есть земное европейское имя. Другое дело, откуда оно там появилось… Впрочем, может быть, Истинная речь так трансформировала для него самые распространенные здесь имена? Или же братья ему вообще снятся, как предупреждал Бонуций?
– И как же вас различают? – спросил пытливый Лунин.
– По лицу да по росту, – ответил Бумбарь. – Я, видишь, повыше немного.
– Нет, а зовут как?
– Бумбари, – терпеливо повторил рыбак.
– Странно немною, – заметил Сергей.
– У каждого свои обычаи, – согласно кивнул рыбак. – Так что, на ту сторону желаете? Бросай лодку, Бумбарь! Витязя переправить надо! Второй брат с готовностью оставил свое дело и молча побежал к берегу. На пришельца издалека он даже не взглянул. Сергей и первый Бумбарь пошли не спеша. Конь тоже вперед не рвался – видно, понял, что ему предстоит переправляться через реку, и перспектива его не вдохновляла, что бы там ни говорил Свиор об исполнившихся надеждах скакуна.
А второй Бумбарь довольно шустро вывел из-под мостков большой, сколоченный из толстых бревен плот. С одной стороны к плоту был привязан канат. Бумбарь приладил канат к устройству наподобие лебедки, установленному рядом с мостками, и кивнул брату.
– Вот, стало быть, и поплывем, – заявил первый Бумбарь. – Паром готов, система выдержит. Шест я где-то запрятывал еще несколько лет назад. Видел шест, Бумбарь?
Брат пошарил рукой в куче досок, лежавших на берегу, извлек оттуда шест и молча вручил его первому Бумбарю.
– Зачем же веревка, если есть шест, или шест, если есть тяговое устройство? – спросил Сергей.
– Мы туда на шесте поплывем, а обратно – на тяге. Оттуда, видишь, тянуть некому. Да и обратно подчас нужно быстро убираться. Светоносная сейчас не та, что прежде! Веревка потребна, чтобы плот вниз не унесло. Далеко может унести, туда, куда не надо, в самые огненные болота… Когда тебя высадим, меня Бумбарь обратно и притянет.
– С шестом, наверное, долго будем плыть? – спросил Сергей.
– Не очень быстро, – согласился первый Бумбарь.
– Туды-то спешить не надо, – протянул вдруг высоким хрипловатым голосом второй Бумбарь. – Туды-то всегда успеется.
Это были первые и последние слова, с которыми он обратился к чужеземцу. Сергей взошел на плот, ввел коня. Лучезар стоял смирно, покорившись судьбе. Бумбарь прыгнул следом, стал на край и оттолкнулся шестом. Плот сразу отделила от берега широкая полоска воды.
Светлые струи обтекали паром, бурля и пузырясь, разбрасывая цветные искры там, где Бумбарь волновал их своим шестом. Сергей с интересом всматривался в воду, но ничего не увидел – ни рыб, ни водорослей, ни даже плывущего по реке сора. Река была странной – словно бы какой-то стерильной.
Бумбарь толкал плот с полчаса. Его сносило в сторону, но веревка помогала удержаться, не слишком поддаваясь плавному, но мощному течению. Наконец серый, подернутый пеплом берег приблизился, а зеленый отдалился. Плот чавкнул, врезаясь в грязь, и замер на мели.
Сергей не х отя перепрыгнул через полоску мокрой грязи на покатый берег и потянул за собой коня. Лучезар упирался. Ему совсем не хотелось становиться на покрытую темно-серым пеплом землю. Однако он пошел все же за новым хозяином, а Бумбарь оттолкнулся шестом от берега и поспешил обратно. Брат тянул канат с другого берега. Река катила гладкие светящиеся воды, отделяя Сергея от подобия нормальной жизни, сохранившегося на другом берегу.
Сергей взглянул на небо, чтобы определить, скоро ли закончится день, и тут же вспомнил, что день здесь не начинается и не заканчивается. Вечный вечер царствует в мире Бонуция. Будет ли Ронканор страной вечного рассвета? Все сейчас зависит от него…
Молодой человек передернул плечами. Нельзя с самого начала настраиваться на то, что выполняешь сверхважную миссию. Это верный способ ее провалить. Нужно просто жить. И быть готовым ко всему. В том числе к проигрышу. Но стремиться отсрочить его всеми возможными способами.
Кстати, он уже на Темной стороне. Собственно говоря, не исключено, что на него нападут прямо сейчас. Сергей взялся за рукоять меча и наполовину вынул его из ножен Вокруг никого не было, но теоретически он должен постоянно быть готовым ко всему.
С другой стороны, когда-то ему придется спать. Может быть, именно во сне злой рок настигал здесь всех славных витязей? Почему Бонуций считает, что подвиг непременно должен совершить один человек?
– Много размышляешь, – сказал Сергей сам себе. Сказал вслух, чтобы хоть как-то развеять нервозность. – Поехали вперед, там посмотрим, что будет. Рано паниковать, рано радоваться. Езжай. Да по сторонам посматривай.
И поехали.
Лучезар пофыркивал, словно на морозе, и Сергей почувствовал, что быстро холодает. Не зря он надел куртку и даже шапку! Хотя вид у него в этой одежде был совсем не геройский.
Развалины города едва виднелись из-под пепла. Здания сровнялись с землей, их засыпало и запорошило. Трудно было понять, где проходила улица, а где стояли дома. Когда-то здесь бушевали могучие силы, но сейчас все сгладилось.
Скоро город остался позади. Впереди расстилалось поле. Оно было покрыто толстым слоем пепла, который от времени слежался, спрессовался и образовал ровную гладкую поверхность, похожую на дно высохшего озера. Только тонкий слой пыли лежал сверху. Он вздымался и оседал под копытами коня.
По зеленовато-золотистому небу словно бы прошла рябь, и оно прояснилось. Теперь небосвод был темно-голубым, с серым оттенком. Такое небо бывает ясным зимним вечером. А пепел смерзся, начал похрустывать под копытами коня. Скоро его сменил снег. Лунин удалился от берега Светоносной всего на километр, но пейзаж неузнаваемо изменился. Ровную поляну, покрытую серым пеплом, сменило снежное поле с торчащими из-под наста обледенелыми остатками растительности. Вдали виднелись облепленные снегом невысокие кусты.
