– Я знаю, – хмуро ответил тот.
Мимо проходили беспечно гуляющие парочки. Даша, похоже, не замечала подвоха. Как негодяи из другой глобулы все-таки вышли на нее? Как обнаружили Давыдова? Впрочем, не так это и сложно, если Кручинин во всем им помогал. Без предателя в своих рядах чужакам пришлось бы помучиться…
– Я готов поговорить напрямую с представителями этой глобулы… – предложил Давыдов. – Точнее, с теми, кто захватил Дащу (чьи они представители – нужно еще выяснить). Но не с тобой. В испорченный телефон мы играть не будем.
Семен повел себя довольно-таки странно. Он сел вполуоборот к Давыдову, пряча лицо от молодого человека, сопровождавшего Дашу, хотя слышать тот его никак не мог, и тихо, себе под нос быстро заговорил:
– Отпустишь меня, если я расскажу, кто они такие?
– Отпущу, – пожал плечами Давыдов. – Нет причин тебя задерживать. Не думаю, что ты для них очень ценен. По-моему, они сдадут тебя при первой же возможности.
– Это точно. Для них я совсем не ценен. Но тебе еще пригожусь, Николай! Не расскажешь обо мне Савченко? Я так запутался…
– Там видно будет, – нехотя выдавил из себя Давыдов. Он не лгал, заявляя, что готов простить Кручинина. Просто ему было очень неприятно.
Психолог оглянулся на Дашу и ее похитителя, судорожно улыбнулся, отвернулся опять и быстро заговорил:
– Это не обычные люди. Тот тип, что с Дашей, – он не просто человек, как я или ты. Он – прыгунец. Только что был здесь – и бац – растворился в воздухе. Он появляется в нашем мире только на время. Может подглядеть, напакостить, убить. Выстрелил – растворился, и пуля тоже растворилась. Потому что и пуля прыгунцовая. Она не из нашего мира.
– Ясно. Временное возбуждение некоторых гармоник, насыщение их энергией для перехода в глобулу с другой энергией, – кивнул Давыдов. – С полным сохранением свойств объекта. Я размышлял над возможностью такого перехода, когда читал одну из статей своего предшественника. Пожалуй, это самый простой способ перемещения. Но очень ненадежный. Трудно рассчитать координаты. И система неустойчива.
Кручинин достал из кармана скомканный носовой платок и вытер лоб.
– Ты пойми – они Дашу под поезд столкнут! Или – того хуже – повесят на нее прыгунцовое устройство, утащат к себе и будут там мучить…
– Не знаю, осуществимо ли обратное перемещение, – протянул Давыдов. – Это уже гораздо более сложная техническая задача.
Семена он попытался убедить, но сам знал – рисковать не имеет права.
– Или сместят ее в свой мир, а обратно выведут на уровне дна Москвы-реки. Или замуруют в кремлевскую стену. Да просто в землю закопают… Они все это могут, я точно знаю! Что может быть ужаснее?
Николай предполагал, что есть вещи и пострашнее. Перемещение в кремлевскую стену не так уж и мучительно. Это – мгновенная смерть. Хуже оказаться на высоте в километр над землей… Или в какой-то естественной пустоте, когда кругом камень и камень…
– А тебе только и нужно, что выдать им секрет подпространственного накопителя, – тоном змея-искусителя продолжил Кручинин.
– Сам не мог документы украсть? – почти спокойно проговорил Давыдов.
– Не мог, – вздохнул Семен. – Меня к документам не допускают, даже одним глазком посмотреть. Да и бумаги в руки никто не даст, а если подглядеть что-то удастся, я все равно не запомню и не пойму. Профессия не та.
– Что же они прыгунца в наш сейф не пошлют?
– Институт от прыгунцов надежно защищен, – пояснил психолог.
– Выходит, Савченко о них знает? – изумился Давыдов.
– Еще бы! Конечно, знает! Целый этаж ИТЭФа борьбой с прыгунцами занимается, а ты говоришь – знает ли директор… А тебя он не предупредил…
– Ну, положим, и ты не предупредил…
– А зачем? Я что, крайний? На тебя, Николай, между прочим, все наши как на лабораторный образец смотрели, когда ты у нас появился. Ставки даже делали – долго ли ты протянешь… Один Савченко какие-то иллюзии строил…
– И каковы результаты?
– Ну, как ни странно, ты пока еще держишься… Кто в тебя стрелял, мне любопытно! Ничего об этом не знаю…
Николай помрачнел, вспоминая, как в него строчили с крыши. Если покушения будут продолжаться с той же интенсивностью, долго он не протянет. Неделя, другая… и кто-то его достанет.
– Все остальное ты, выходит, знаешь? – пристально взглянув в лицо прячущего глаза психолога, спросил Николай.
– Не все, но многое… А кому в тебя стрелять понадобилось – понятия не имею…
Давыдов вздохнул, подумал, покачал головой:
– Слушай. Кручинин, что-то здесь не так. Если ты настоящий Кручинин, то знаешь, что я меньше недели в этой глобуле. Сам присутствовал, когда меня из квартиры в одних трусах выдернули. А поскольку в родном мире я все больше педагогикой занимался, детишек учил, то неоткуда мне о подпространственных накопителях знать! Поэтому что ты от меня хочешь?
– Я, может быть, и понимаю твои проблемы, – тоскливо протянул Кручинин. – А мои друзья из Северо-Атлантического Альянса не понимают. И мне не верят.
– Стало быть, в их глобуле еще одна сверхдержава? – заметил Давыдов, хотя это по большому счету было не так уж и важно в сложившейся ситуации.
– Стало быть, еще одна, – кивнул Кручинин. – Хотя не понимаю, что значит «еще». Россия там очень слаба…
– Наверное, это другая глобула. Не та, с представителями которой я недавно общался, – тихо молвил Давыдов.
– Наверное. Но это никакого значения не имеет. Мне, например, без разницы, кто они такие. Иномиряне, что с них взять! Меня другое волнует. Партнеры мои считают, что я двойную игру веду. Что настоящего Давыдова мы спрятали, вводя их в заблуждение. Трупа-то нет. Или что ты и есть настоящий, а история про перемещение – легенда, дезинформация. Чтобы их смутить и нашими возможностями изумить. А разговор у них короткий – предателей лезвием по горлу. Не знаю, как мне оправдаться, Николай! А Дашу они, наверное, и не отпустят. Если ты теорию накопителя им не изложишь. А поскольку ты изложить ее не можешь, пропала девчонка!
– Думаю, если я им расскажу, за нашу жизнь тоже гроша ломаного не дадут. Особенно за мою. Зачем им носителя секретов отпускать? Чтобы другие разведки меня перехватили? Нет уж… Впрочем, Дашу, может быть, и правда не тронут. Но сказать-то мне нечего…
– Значит, я передам им, что ты отказываешься?
– Не говори, – решительно заявил Давыдов. – Скажи, что я под действием «правдосказа». Пусть проверят и зададут любые вопросы. Только Дашу чтобы отпустили.
– Я предложу. Согласятся ли они? – вздохнул Кручинин. – Как знать, что ты не заливаешь про «правдосказ»? Парадокс лжеца… (Парадокс лжеца – логическое утверждение, согласно которому невозможно произнести фразу «я лжец» Под лжецом в этом парадоксе подразумевается человек, который лжет вседа и никогда не говорит правду. Таким образом, если он скажет «я лжец», то его утверждение будет правдивым, и он не будет соответствовать определению. Правдивый же человек не может сказать «я лжец», ибо лжецом не является, и, заявив, что он лжец, солжет и перестанет быть правдивым человеком).
