– Вертолет наш обмывают, – тоскливо заметил Петренко. – Чтобы шаману на нем хорошо леталось…
Действительно, отдельные личности подходили к винтокрылой машине с глиняными чашками и плошками, брызгали на колеса жидкостью: архи, молоком, мясным бульоном.
– Они и колеса поезду молоком смазывают, – пояснил Шведов монгольские обычаи. – Если кто-то из родственников в дальний путь отправляется, непременно на колеса тепловоза молоко льют. Это от лошадей пошло – им на копыта тоже молоко лили. Только чего они так вертолет обхаживают? Лететь, что ли, куда собрались?
– Нет, просто приходуют, – предположил со своего края Шелобко. – Обмывают, как мы – новую вещь. Ну да ничего, ждет их еще приятный сюрприз! Догадались бы они его керосином покормить, вместо того чтобы колеса ублажать!
Солнце скатилось за холм. Шум в кочевье постепенно стихал и приобретал другую тональность. Послышались заунывные песни, удары бубна, изредка перебиваемые слишком громкими всхрапами животных.
Скоро на землю стал опускаться туман, стемнело полностью. Убывающий месяц белел вверху пятном, не дающим почти никакого света.
Вновь запищало в рюкзаке у Бурдинова.
– Идем к вертолету, – объявил полковник, перемолвившись несколькими словами с Трушечкиным. – У вертолета только один часовой.
– А он не поднимет тревогу? – спросил Шведов.
– Это – не ваша забота, – устало бросил Бурдинов. – На то там и Трушечкин с Красновым. В полный рост не вставать, никаких разговоров, в вертолет грузиться молча. Сколько времени уйдет на то, чтобы раскочегарить машину? – обратился он к Петренко.
Тот хмыкнул.
– Запустить двигатель и взлететь – дело двух минут. Но нам бензин нужен.
– Сольем из «субару». Я сейчас дам команду Краснову. У тебя в вертолете канистра есть?
– Есть. Две канистры и ведро.
Бурдинов что-то быстро сказал в переговорное устройство и двинулся в сторону кочевья. Остальные, пригибаясь, побрели следом за ним.
Кочевье жило своей жизнью, малопонятной для городского человека. Особенно для того, чьи предки были земледельцами и никогда не жили в юртах. Между круглых войлочных жилищ кочевников двигались тени, где-то лаяли собаки, горели одинокие огоньки…
До вертолета Бурдинов и его спутники добрались без приключений. Связанный монгол лежал подле обильно политых молоком шасси. В метре от него на земле валялось ружье, воспользоваться которым он не успел.
Лейтенант Трушечкин сидел рядом с бывшим часовым, поглядывая по сторонам в прибор ночного видения. Из-за тумана прибор нельзя было использовать полноценно. Бурдинов тоже имел при себе такой прибор. Пока шли к юртам, он несколько раз смотрел в него. Давал смотреть и Давыдову, но тот ничего особенно интересного не увидел. Туман вокруг жилища шамана одинаково хорошо поглощал и волны видимого спектра, и инфракрасное излучение.
– Жив? – спросил Шведов, кивнув в сторону лежащего на земле часового.
– Стали бы мы мертвого связывать, – фыркнул Трушечкин.
Из темноты внезапно вынырнул Краснов с канистрой в руках.
– Мало в «субару» топлива, – торопливо доложил он. – Будем еще искать?
От сержанта сильно пахло бензином.
– Ты весь слил? – спросил Трушечкин.
– Весь.
– А пахнет отчего так сильно? – поинтересовался Бурдинов. – На себя разлил?
– Было немного. К тому же шланг я искать не стал, да и отсасывать бензин терпеть не могу. Пробил кинжалом бензобак внизу – и все дела. Литров двадцать, однако, набежало.
– Хватит? – спросил Бурдинов у Петренко.
– У меня в баке литров десять оставалось… Может, и хватит. Но ненадолго. Много нас, один человек даже лишний.
– Лишних людей у нас нет, – возразил Давыдов.
– Нам бы двадцать километров над самой землей пройти, границу перелететь – и мы в безопасности. Как в воздухе будем, я сразу истребители вызову, – пообещал Бурдинов.
– Угу, – хмуро буркнул Петренко. – Грузитесь, что ли, в вертолет.
Краснов торопливо залил бензин в бак, отшвырнул пустую канистру в сторону.
– Ты что делаешь? – возмутился Петренко.
– Чтобы перегруза не было, – объяснил сержант. – Может, кресла повырываем заодно, здесь оставим?
– Я тебе повырываю! – возмущенно зашипел хозяйственный Петренко. – Автомат свой выбрасывай, сапоги снимай, а мой вертолет не трогай! – С этими словами он схватил канистру и забросил ее в салон; сам влез на пилотское кресло. – Долго вас ждать?
Вопрос этот относился к Шведову и Давыдову. Военные же попрыгали в машину на удивление споро, только Бурдинов стоял на земле рядом с вертолетом. Трушечкин сидел на полу вертолета, свесив ноги, поводя автоматом из стороны в сторону.
И тут из темноты выросла фигура в ярко-красном халате. Руки ее были подняты – видимо, в подтверждение добрых намерений.
– Не стрелять, – быстро дал команду Бурдинов.
Впрочем, Трушечкин стрелять и не собирался. Он соскользнул из вертолета на землю, готовый скрутить незваного гостя или, в крайнем случае, пырнуть его штык-ножом. Стрелять в такой ситуации можно было только из пистолета с глушителем. Да и то не очень надежно – неудачный выстрел, и жертва успеет закричать.
– Куда же вы собрались, не попрощавшись? – Монгол в красном халате медленно опустил руки.
Всмотревшись, Давыдов узнал в нем шамана Мягмара. На этот раз с ним не было охранников и слуг. Возможно, они лежали сейчас в траве, держа вертолет на прицеле.
– Я не вооружен и пришел с миром, – объявил шаман, поймав на себе настороженный взгляд Трушечкина. – Не стоит нападать на меня на моей земле.
– Конечно, Мягмар, – криво улыбнулся Бурдинов. – Помнишь меня?
– Помню, дарга Вячеслав, – усмехнулся шаман.
– Со мной еще больший дарга – Николай, – кивнул Бурдинов в сторону Давыдова.
– Я знаю, – просто ответил шаман. – Я уже говорил ему, что помощь придет, откуда не ждешь. И что мы еще встретимся. Вот и встретились.
Давыдов понял, что шаман пришел не случайно.
– Что ты от меня хочешь? – спросил он.
– Пусть твой друг заплатит дарге Лосолу за испорченную машину! Зачем было дырку в баке пробивать?
Давыдов удивился тому, что Мягмар сразу выделил из всей их компании платежеспособного человека. (Сам он тоже мог бы заплатить – не наличными, а с помощью карточки. Но вряд ли у шамана или у дарги Лосола была возможность принимать электронные платежи.)
Да и о дырке в «субару» Мягмару могли рассказать только духи. Или особо доверенные люди. Мало кто из рядовых монголов не разразился бы возмущенными выкриками, увидев варварский акт, учиненный Красновым по отношению к дорогой японской машине!
