Шведов поспешно достал из кармана бумажник и вытащил две купюры по сто рублей.
– Хватит?
– Главное – хоть что-то заплатить, – опять улыбнулся странной улыбкой Мягмар. – Лучше бы долларами, они у нас сейчас больше в ходу. Но рубли надежнее. А керосина я вам в бак залил. Литров пятьдесят.
Теперь уже, кажется, растерялся даже невозмутимый Бурдинов.
– Выходит, ты на самом деле знал, что мы вернемся? – спросил Давыдов.
– Духи поведали, – спокойно ответил шаман. – А к тебе, Николай-дарга, у меня одна большая просьба: останови войну. Не дай своим друзьям напасть на нас. Американцы здесь долго не задержатся. Народ ими уже сыт по горло. Подождите год-другой. Свое оружие испытаете в другом месте. А лучше бы не испытывать его вообще. Других проблем скоро много будет.
Давыдов глубоко вдохнул горький воздух степных костров. Совсем недавно он мечтал уйти бродить по этой весенней степи, это когда в него собирались стрелять. А теперь? Что его ждет теперь? Опять дикая карусель, несущая его по кругу? Где каждый так и норовит подтолкнуть тебя к смертельно опасному краю…
– Я постараюсь, Мягмар, – пообещал он.
– Все мы стараемся, – покачал головой шаман. – Этого мало. Если начнется война, мир рухнет. Не станет больше нашего мира, и чужого мира не будет. Границы исчезнут, и зло будет бродить между людей безнаказанно…
– Хорошо, я сделаю то, что ты говоришь, – вдруг, неожиданно для самого себя, твердо пообещал Давыдов. – Не допущу войны.
Он понял, что имел в виду шаман. Пока что прыгунцы, ипсилон-проекции, другие вероятные спецагенты из разных глобул охотились только за ним. Но дальнейшее развитие и использование технологий перемещения между суперструнами может привести к тому, что привычные границы миров действительно рухнут. В опасности будет судьба каждого человека. Любой сможет оказаться пешкой в игре между враждующими империями враждующих глобул.
– Летите. Пока вы на земле, вам никто не помешает. Думаю, духи защитят вас и в полете, – по-доброму улыбнулся шаман. – Ты знаешь, что нужно делать, Николай-дарга.
Шаман повернулся и исчез в темноте.
Шелобко вдруг разразился громкой, неуместной бранью.
– Что случилось? – раздраженно бросил Бурдинов. – Ты чем недоволен?
– Этот урод распустил уши и забыл про миску, – кивнул Шелобко на пилота.
Действительно, миска лежала на кресле рядом с Петренко.
– Подумаешь, трагедия, – попытался заступиться за пилота Шведов.
– По данным космической разведки с аэродрома в Улан-Баторе только что поднялись несколько самолетов. Предположительно штурмовики и истребители! – выкрикнул сержант. – Нас засекли и вычислили, что мы намереваемся предпринять. Теперь у нас на все про все минут пять. А пожалуй, нет и их.
Петренко щелкал переключателями, активируя системы вертолета. Шведов, как самая малодейственная боевая единица, держал возле его головы миску. Сейчас миска закрывала височную часть головы пилота, так как по данным разведки именно там находился юго-запад. Окошки-иллюминаторы бойцы оборудовали под бойницы. Петренко даже не сопротивлялся. Вставить стекло – не такая большая проблема. Главное – дотянуть до границы.
– Ерундой вы занимаетесь, – заметил Бурдинов, оторвавшись от переговорного устройства. – На земле никто нас не тронет – шаман обещал. А в воздухе… Что они, на абордаж нас брать будут? Расстреляют издали ракетами, да и все.
– Всякое бывает, – заметил Трушечкин. – Василий Теркин из винтовки самолет сбил. А мы попробуем из автомата. Лучше хоть какое-то сопротивление, чем вообще никакого!
Взревел двигатель, винт вертолета начал вращаться. Любопытные монголы не спешили покидать свои юрты. Не иначе гул они объясняли камланием шамана, ушедшего в степь, и активностью не в меру ретивых духов. Поэтому совсем не торопились оказаться лицом к лицу с силами, подвластными только избраннику богов.
Минута – и вертолет оторвался от земли, набирая высоту.
– Что ты поднимаешься! – кричал Трушечкин. – Сразу вперед!
– Не учи меня летать, – огрызнулся Петренко. – Я же тебя стрелять не учу?
– Кажется, ревет что-то? – подал голос Краснов.
– В ушах у тебя ревет, – нервно отозвался Трушечкин. – Что за нашим винтом услышишь?
Но слова сержанта неожиданно подтвердились. Позади показались огни самолета.
– Пали, лейтенант! – с усмешкой предложил Давыдов. – Может, испугаешь их. Отгонишь, как хищных коршунов от белого лебедя…
– Передай по громкой, что мы откроем огонь, – приказал Трушечкин Петренко, передергивая затвор автомата. – Связываться с русскими себе дороже, они десять раз подумают, прежде чем напасть. Может, у тебя и правда ракеты в подвеске имеются!
– Работала бы у меня рация, мы бы здесь не оказались, – сравнительно спокойно объяснил Петренко. – А были бы ракеты, я бы их давно использовал.
Трушечкин между тем выставил автомат в окно и нажал на спусковой крючок. Раздались щелчки выстрелов, слабо различимые за гулом лопастей вертолета. Впрочем, вряд ли стрельба лейтенанта имела даже призрачные шансы на успех и произвела хоть какое-то впечатление на пилота истребителя. Самолет прошел мимо так стремительно, что Трушечкин не успел поймать его в прицел автомата. Истребитель двигался со сверхзвуковой скоростью и разминулся с вертолетом за пару секунд. Пилот истребителя, видимо, и сам того не желал. Но он привык иметь дело с более шустрыми целями. Тем не менее Трушечкин стрелял вслед самолету.
– Не тратил бы ты патроны, – заметил Бурдинов. – Одинокий истребитель – это нонсенс. Где-то должен быть еще один. Да и этот в ближайшее время развернется…
Действительно, теперь уже тусклые огни показались слева по борту. Трушечкин опять открыл огонь, выпустил весь магазин, отбросил пустой рожок и вставил в автомат новый.
– Ты его даже не испугаешь, – заметил Давыдов. – Вот были бы у тебя пули трассирующие…
– Разведке не положено, – объяснил лейтенант. – Демаскирует.
– Почему они ракету не пускают, хотел бы я знать? – выдохнул Шелобко. – Мы, наверное, и заметить ее не успеем… Сразу клочки во все стороны полетят. Так ведь, Петренко?
Тот промолчал.
– А что космос говорит? – поинтересовался Бурдинов.
– Что еще два самолета на подходе. Не такие быстрые.
Петренко между тем проявлял чудеса высшего пилотажа. Он бросал вертолет из стороны в сторону, летел над самыми деревьями, чудом не задевая за верхушки, взмывал ввысь, ныряя в ночные облака.
– Ты чего петляешь? – поинтересовался у Петренко полковник. – Вроде бы по нам не стреляют… – И не успел договорить, вдруг дернулся и схватился за плечо.
Петренко словно отшвырнуло от приборной панели. Раздался подозрительный треск. У Шведова вырвало из рук миску, которой он прикрывал пилота, и он сдавленно вскрикнул:
