По коридору гулял легкий сквозняк. Тревожных запахов в дуновении ветра я не обнаружил.
Дима поднялся по стене бесшумно и, светя вниз фонариком, спросил:
– Ты и дальше понесешь собаку на шее? Действительно, я так и не опустил пса на землю.
А Беточка пригрелся и не торопился проситься вниз.
– Беги, – предложил я собаке.
Альберт бросился к своей хозяйке, появившейся над темным провалом. Мила отстранила пса и возмущенно обратилась к китайцу:
– Ты меня ослепил! Светить надо на стену а не мне в глаза!
– Ты поднималась слишком близко к стене, – оправдался Дима.
В коридоре благодаря отсветам прожекторов и звездному свету уже было кое-что видно. Но фонарик Дима гасить не стал. Вряд ли слабоватый красный свет заметят снаружи.
Коридор оказался довольно длинным. Затяжной подъем, после него – каменная лестница, ведущая вниз, – и мы вышли в просторное помещение, стены и свод которого терялись во мраке.
– Желтый зал, – объявил Дима. – Отсюда идти совсем недалеко.
– Почему желтый? – спросила Мила.
– Стены желтые, – объяснил китаец. – Сейчас, в темноте, нам не виден шафрановый цвет. Из Желтого зала есть выхода два – помимо того, которым сюда мы пришли. Пойдем, наверное, левым проходом…
Мы миновали небольшую по здешним меркам статую Будды, выточенную из песчаника. В ней было каких-то три метра высоты. Выражение лица Будды показалось мне укоризненным, хотя вряд ли создатели могли сознательно придать статуе такой вид.
Коридор, ведущий из Желтого зала к основным помещениям монастыря, имел несколько ответвлений, закрытых деревянными дверями. За ними, наверное, скрывались кельи монахов или какие-то подсобки. А может быть, располагались службы музея… Монахов здесь, насколько я знал, не бывало давно.
– Направо! – резко скомандовал Дима, когда мы Уже прошли мимо одного из незакрытых ответвлений коридора. – Быстрее!
Мы свернули и побежали по гладкому каменному полу. Затейливые изображения людей и животных на барельефах вдоль стен светились красным в свете карманного фонарика китайца.
– Куда спешим? – поинтересовался я.
– Здесь хорошая дорога. Не будем терять времен
– Понятно.
Еще два каких-то зала, названия которых Дима нам не сказал, три длинных коридора, и мы оказались в проходной комнате, из которой уходили в разные стороны четыре просторных коридора. Посреди на каменном постаменте возвышалась небольшая статуя Будды.
Дима судорожно осмотрелся по сторонам, посветив в каждый коридор фонариком. Вряд ли он смог разглядеть что-то дальше пяти шагов от себя. Аккумуляторная батарея фонаря начинала садиться, тусклого света становилось все меньше.
– Не знаешь, куда идти? – поинтересовался я.
– Мы пришли, – неожиданно объявил Дима. – Мне нужно было убедиться, что вокруг никого нет.
– Убедился?
– В меру сил…
– В непосредственной близости, метрах в пятидесяти, в любую сторону и в каждом проходе до поворота на самом деле нет никого, – заверил я китайца. – Даже странно.
– Что же тут странного? Фань Юнь из монастыря Нетонга знал, что делал, когда прятал носитель информации, – заявил Дима. – Он выбрал помещение с должной тщательностью. А для нас сейчас главное – открыть тайник, как вы понимаете, я никогда прежде этого не делал.
Мила подошла к статуе Будды и положила ладонь ему на голову.
– Сокровище внутри?
– Почти, – кивнул Дима. – Видите – никаких буровых установок вокруг нет. Так что мы подоспели вовремя.
Понятное дело, тайник должен был открываться каким-то скрытым механизмом. Вряд ли Дима собирался крушить статую Будды и постамент молотком… Или здесь нужно использовать ключ?
Молодой монах полез в свой рюкзак. Но вынул он оттуда не инструменты и не ключ, а шелковую повязку, которую обвязывал прежде вокруг головы. Зажав повязку в кулаке, китаец принялся тереть ею спину сидящего в позе лотоса Будды.
Одновременно Дима прощупывал постамент под статуей. Щелчок, еще щелчок…
– Подержи, пожалуйста! – попросил меня китаец.
Я вставил пальцы в открывшиеся впадины. Интересно, это не ловушка для особенно любопытных? Ладно, если и так, два пальца – не так уж много… Отращу…
Дима проворно обежал пьедестал, продолжая искать нужные точки. Еще два щелчка – и китаец сильно ударил ногой в основание постамента. Ничего.
– Ударь в камень прямо над землей! – попросил он меня.
Я стукнул по постаменту. С легким скрипом оттуда выдвинулась небольшая гранитная плита. Она показалась всего на пару сантиметров и застыла.
– Что теперь? – поинтересовался я. – Плита появилась, но никаких тайников я не вижу.
– Можно не держать впадины, – облегченно вздохнул Дима. – Мы открыли тайник!
Мила склонилась перед пьедесталом статуи, разглядывая плиту.
– А зачем ты тер статуе спину? – спросила она.
– Открывал электростатический замок. Без него Никакие механические воздействия не помогли бы.
– Интересно, – кивнула Мила, пытаясь вытащить плиту из гранита дальше.
– Не спеши, – предложил китаец. – Здесь то есть своя методика. Отойди-ка!
Мила послушно отошла к стене. Я тоже отступи на шаг, оставив Диму наедине с тайником. Глаза китайца блестели таким энтузиазмом, что отнимать у него право первым взглянуть на сокровище было просто негуманно.
Дима дернул плиту, слегка повернул ее и вытащил уже сантиметров на двадцать. В плите обнаружилась полость.
– Вот он! – выдохнул молодой монах.
В руке китайца вспыхнул красными огнями, разбрызгивая сполохи искр по стенам зала и коридорам, огромный, с луковицу старинных карманных часов, близкий к плоскому бриллиант. Огранка камня оказалась самой простой: антверпенская, или полуголландская роза, восемнадцать граней в шестиугольнике, плоская поверхность основания… Дима направил фонарик прямо на алмаз, и стало видно, что грани его слегка замутнены – будто бы тонким слоем пыли. Но внутри камень был необыкновенной прозрачности и чистоты.
Мила хотела что-то сказать, но в зале вдруг зазвучала нежная мелодия, громкость которой нарастала по мере звучания. Казалось, она исходит от постамента статуи. Неужели здесь сохранилось какое-то звуковоспроизводящее устройство? Для каких целей оно было установлено?
Я терялся в догадках, а девушка просто онемела. Казалось, в зале ожили тысячи хрустальных колокольчиков. Они звучали, вторя основной теме, которую исполнял клавесин. Причем казалось, что мы просто не видим инструмент – настолько достоверным был звук, так чисто звучала музыка…
– Что это? – спросил я Диму, с трудом стряхнув очарование мелодии.
