– Хорошая поговорка. – Механик улыбнулся с самым жалким видом. – А ты точно передал им, что я тоже хочу быть ретлианцем?
– Да! К тому же, когда ты верещал по-аурелиански, команданте включил прибор-переводчик. Он не любит им пользоваться, но иногда приходится. На меня целиком полагаться нельзя. Я все-таки еще не совсем полноценное существо…
– Вот как? – обрадовался Яловега.
– Не радуйся особенно! – оскалился Новицкий. – Тебе до меня все равно, как ежику до звезды…
– А почему команданте сейчас прибор-переводчик выключил? – насторожился механик.
– Не любит перевод ругани слушать, – буркнул бывший штурман.
– Но он ведь знает, что я хочу?..
Команданте встрепенулся. Шишка на его голове замигала. Новицкий что-то отвечал, задействовав «третий глаз» и руки. Потом он ухватил Яловегу за предплечье и силой втолкнул под пирамиду. Механик закрутил головой. Посмотрел наверх и поскорее отвернулся – острие смотрело ему точно в макушку.
Два ретлианца приблизились и встали по правую и левую руку от механика. Яловега затравленно обернулся.
– Чего вы делать хотите, а? – спросил он. И на всякий случай повторил то же самое по-аурелиански. Но на его слова никто не обратил внимания. Команданте мигнул шишкой, отдавая какую-то команду. Один из ретлианцев обернулся к стене и нажал кнопку. Все вокруг залило ярким светом. Красноватые сумерки, царившие в комнате, в одно мгновение обратились ясным днем. Яловега попытался закрыть глаза ладонью, снова кинул взгляд наверх и понял, что это сияет пирамида над его головой. Она разгоралась все ярче и ярче, и, когда сияние ее стало нестерпимым, луч ударил точно в макушку механика. Яловега вскрикнул, его пронизала дикая боль, казалось, что раскалилась вся его нервная система. Механика затрясло, и он потерял сознание, но на пол не упал. А продолжал стоять упираясь ногами в жесткое покрытие пола. Команданте Рикраарте мигнул, и Яловега стал медленно поднимать руки, пока не вытянул их на ширину плеч. Ступни его зашевелились и поползли в стороны друг от друга. Он остался стоять в позе звезды, не шевелясь. В его макушку проникал сияющий луч, и все его тело светилось изнутри. Из глаз, ушей, из ноздрей струился яркий свет. И даже кожа просвечивала розоватым пламенем.
Ретлианцы обступили человека и принялись сдирать с него одежду. Им активно помогал Новицкий. Когда Яловега был полностью обнажен, инопланетяне стали кружиться вокруг, ощупывая его тело. Сквозь кожу отчетливо просматривался скелет, внутренние органы, увеличенная печень, медленно сокращающееся сердце, сетка сосудов, по которым циркулировала кровь.
Кирилл Янушевич хотел закричать, но не мог. Язык прилип к нёбу, во рту пересохло. Да и видел он только мечущиеся вокруг темные силуэты.
Штурман отошел в сторону и бесстрастно наблюдал, как инопланетяне изучают Яловегу. От прикосновений их сильных лап на теле механика оставались синяки. Так продолжалось почти полчаса. Затем луч, исходящий из пирамиды, стал меркнуть, пока не погас полностью. Команданте отдал неслышный приказ, и двое его подчиненных направились к стоящему в углу шкафу. Оттуда они извлекли несколько длинных игл, молоток со свинцовым набалдашником и лазерный скальпель.
Яловега пришел в себя, понял, что он может смотреть по сторонам. Руки и ноги его не слушались, но язык снова мог шевелиться. И тогда механик пронзительно закричал. На одной ноте:
– А-а-а-а-а-а-а-а-а!
Шишка на голове команданте Рикраарте мигнула. Кирилл Янушевич понял, что может различать цвета, и замолчал. Захлопнул рот и пошевелил челюстью. Все тело болело, словно его били несколько часов кряду окованными железом сапогами.
Команданте Рикраарте и Новицкий переговаривались довольно долго. Ретлианец явно задавал ему какой-то вопрос, ответа на который у штурмана не было.
– А пес его знает! – почему-то по-русски буркнул Новицкий, продолжая помаргивать шишкой и шевелить руками.
Яловега сообразил, что речь идет о нем, но что именно спросил команданте, он, естественно, не понял.
– Не дай пропасть, Новицкий! – закричал подопытный. – По гроб жизни буду благодарен. Ты, блин, тоже ведь когда-то был человеком! Мы же с тобой водку вместе жрали, помнишь?
– Только два раза, – незамедлительно ответил штурман. – И то за мой счет, когда ты подмазывался.
– Да я тебе канистру спирта выкачу! Лучшего, обмывочного! – завопил в отчаянии Яловега, запамятовав, видно, что «Семаргл» вместе с высококачественным этиловым спиртом, положенным механикам для технических целей, сгинул в безбрежном космосе.
– Ты мне лучше скажи, почему ты ещё жив? – поинтересовался Новицкий.
– Это как, Янчик?! – опешил Яловега. – Что значит «почему я ещё жив»? Ты что, намекаешь на что-то? Это намек такой хитрый, да. Скажи, я все сделаю.
– Да нет, кретин, – покачал головой Новицкий. – У тебя информацию с мозга напрямую сосканировали. Все потайные уголки твоей мелкой душонки обшарили. Обычно высокочувствительные существа, вспоминая свою жизнь, сразу умирают от стыда и раскаяния. Мук совести пережить не могут. Некоторые с ума сходят. А ты живой и даже не чешешься. Мои собратья не могут понять, почему ты жив.
Яловега задумался, осмотрелся кругом. Ретлианцы со зловещими инструментами задумчиво взирали на слишком бодрого, по их мнению, подопытного. Теперь было ясно, что они собирались проводить вскрытие трупа. Но Яловега после сканирования остался жив и даже сравнительно здоров. К рукам и ногам возвращалась чувствительность. Потянувшись, Кирилл Янушевич опустил руки, сдвинул ноги и из надоевшего положения «звездой» встал ровно, только слегка покачивался.
– Так что скажешь? – продолжил допрос Новицкий. – Команданте требует у меня ответа, а я даже не знаю, что сказать… Очень печально…
– Так ведь… Вот оно как… – заюлил Яловега. – Ты, Янчик, спрашиваешь, почему я не умер?
– Не я спрашиваю, это интересует команданте.
– А почему я должен того… умереть?
– Контрольные механизмы сознания и всевозможные блокировки отключаются. Вспоминаешь, как матери нахамил, как девушек обманывал, у товарищей воровал… Ну и что похуже, если было. Во всех подробностях. И все разом. И от угрызений совести такая тоска берет, что понимаешь – жить дальше незачем. Совесть заедает, – пояснил Новицкий. – А по результатам исследований, которые команданте прямо на процессор под шишкой передают, за тобой столько всего значится, что ты не только умереть – прахом рассыпаться должен.
– А-а-а, совесть, – протянул Яловега, без всякого удивления восприняв новость о том, что голова Рикраарте снабжена каким-то процессором. – Как бы тебе сказать… Мне это чувство, когда совесть грызет, совсем незнакомо… Я по молодости лет всегда успешно боролся с совестью. А потом она меня сама в покое оставила.
– Короче, ты – бессовестный, – нахмурился Новицкий. – Я сейчас команданте эту информацию передам…
Он опять замигал шишкой, команданте что-то ответил.
