Но, подбежав ближе, я замедлил шаг, а затем и вовсе остановился в нерешительности, не зная, как мне поступить: вид у карлика был настолько жалкий, что я, признаться, потерял всякое желание его бить…
Думаю, вы тоже не раз оказывались в подобной ситуации. Вот вы уже связали жертву и точите над ней острый нож, насвистывая веселый мотив, и вдруг что-то происходит – связанный по рукам и ногам субъект кажется вам самым несчастным существом на свете, и тронуть его хотя бы пальцем вам представляется по меньшей мере преступлением. И тогда вы проклинаете свое добросердечие, развязываете пленника и отпускаете его на все четыре стороны.
Что же делает затем ваша жертва? Она преследует вас, старается причинить вам вред и вообще всячески портит вашу жизнь. Вспомнить хотя бы разбойников в Гадсмите, которых я по доброте душевной отпустил на все четыре стороны. Растворившись в преступной среде, они рассказали всем о широте моей благородной души, и несметное число кровожадных негодяев явились теснить меня с моих территорий. Даже моя зловещая репутация их не остановила. Все они утвердились в мысли, что я – человек добрый и, следовательно, слабохарактерный. Переубедить их я уже не успел – слишком малочисленной была моя шайка и слишком серьезной опасность, что не сегодня-завтра нас схватит королевская стража.
Что и говорить, милосердие – вредное чувство для личности, желающей добиться в жизни успеха. А между тем со мной приступ добросердечия случался уже не в первый раз. Такое бывало и прежде. Я отчаянно боролся с любыми его проявлениями и полагал, что давно избавился от этой постыдной черты характера. Новое проявление добросердечия расстроило меня до глубины души. Казалось бы, я должен был ожесточиться в Нижних Пределах – окаменеть сердцем, но вот вам пожалуйста – не чувствую в себе сил даже просто поколотить пославшего меня в… иное измерение карлика.
Жалкий горбун сидел на песке, вытирал ладошками глаза, а из его длинного носа текли по розовым губам мутно-зеленые сопли. Он всхлипывал и тихонько подвывал, словно нетрезвая собачонка из «города пьяных псов».
– Ты чего?! – проворчал я, поскольку, как уже говорил, абсолютно не знал, как мне поступить в сложившейся ситуации.
«Бить или не бить – вот в чем вопрос!»
– Ы-ы-ы-ы, – завыл карлик еще громче.
Тут я припомнил, что ни разу не слышал от него внятной речи и смысл моих обращений, возможно, попросту до него не доходит. И все же я снова попытался наладить с ним контакт.
«А вдруг карлик знает, как отсюда выбраться на поверхность? Может, он покажет мне дорогу знаками, если совсем не умеет говорить? Проводит меня?..»
– Ты зачем меня сюда послал, а, придурок? – поинтересовался я, стараясь придать голосу немного мягкости.
Я надеялся, что проявление мною доброты поможет ему собрать крупицы жалкого интеллекта и ответить хоть что-нибудь внятное.
– Ы-ы-ы-ы, – откликнулся карлик и захлюпал носом, после чего сопли потекли из его ноздрей целыми ручьями, он уже не стирал их тыльной стороной ладошки, как раньше, а сложил ладошку лодочкой и подставил под нос, чтобы там ловить мутные потоки.
– Тьфу ты.
Я с отвращением сплюнул и отвернулся от гадкого замухрышки, испытывая смешанные чувства. Больше всего сейчас мне хотелось развернуться и влепить карлику звонкую, смачную оплеуху, но я подавил порыв – горбун, судя по его жалкому виду, и сам пострадал от своего неумелого колдовства и переживал сейчас глубокое потрясение. И зачем только некоторые берутся колдовать, если не умеют?! К тому же меня совсем не прельщала перспектива перепачкаться в его зеленых соплях.
Я подумал, что найти в Нижних Пределах кого-нибудь еще, кому можно будет отвесить оплеуху и при этом остаться в живых, я вряд ли смогу, а потому с этим, пожалуй, придется обождать до тех пор, пока не выберусь на поверхность.
Вокруг царила давящая, глубокая тишина. Мне вдруг почудилось, что мы сидим с карликом на ладони громадного демона и ждем, когда он нас прихлопнет. На этом круге было пустынно, даже духи людей и разноплеменной нечисти, казалось, покинули столь зловещее место. Если бы горбун не выл, роняя сопли, то можно было бы, наверное, запросто сойти с ума в белом и ярком безмолвии.
«И все же есть кое-какие плюсы от того, что карлик меня сюда зашвырнул, – подумал я. – По крайней мере, тут меня будет сложнее найти. Пусть теперь помучаются, строя догадки, куда это я исчез, выбравшись из клетки».
Я выставил к потолку средний палец, демонстрируя Заклинателю свое презрение. Этому жесту я научился, как ни стыдно в этом признаваться, от брата Фаира. Правда, этот жест – единственное, что я у него перенял. Фаир утверждал, что «знак среднего пальца» обладает могучей колдовской силой и может в иные жизненные моменты даже играть роль атакующего заклинания. Сам он, впрочем, относился к этому жесту весьма безответственно – пользовался им налево и направо, демонстрируя средний палец простым жителям Мэндрма, учителям, слугам и придворной челяди, а однажды даже показал нашему отцу – королю Бенедикту. Потом, правда, очень сожалел, что поступил столь опрометчиво – сломанная фаланга у него неправильно срослась, и средний палец на правой руке всегда был оскорбительно отставлен в сторону, за что его тоже недолюбливали очень и очень многие…
«Что же, если правда, что „жест среднего пальца“ заключает в себе магическую силу, – подумал я, – надо будет попробовать воспользоваться им при случае. Почему бы и нет».
Неподалеку чернело, контрастно выделяясь на фоне белоснежного песка, несколько входов в пещеры. Недолго думая я направился к ним, заглянул в одну и увидел, что это вовсе и не пещера, а подземный ход, уводящий куда-то в самые недра земли. Другие «пещеры» также оказались подземными ходами.
Кроме жизни, терять мне было нечего, а ее спасение требовало от меня самых решительных действий, поэтому, оглянувшись напоследок на жалкого карлика, трущего скользкими кулаками глаза, я направился вперед по чем-то приглянувшемуся мне подземному ходу. На сей раз я решил довериться интуиции, потому что разуму, постоянно внушающему мне дикие мысли, я доверять не мог. Заклинатель многократно пытался проникнуть в мою голову. Где гарантия, что он ничего там не повредил?
Вязкий песок сильно затруднял мое продвижение, ход петлял и ветвился, несколько раз я оказывался в обширных залах, подобных тому, в который провалился по воле колдуна-карлика. В каждом зале начиналось несколько новых подземных ходов, в иных – до десяти.
Я стал опасаться, что никогда не выберусь туда, где можно будет раздобыть пищу. Я и раньше предполагал, что Нижние Пределы напоминают огромный подземный лабиринт, но никак не думал, что он настолько обширен и что в нем совсем нет обитателей. Или их нет только в этом круге?
Только однажды мне удалось заметить юркое, покрытое серой слизью и щетинками создание. Оно сидело посреди коридора, но, как только я подошел ближе, бесшумно зарылось в песок, не оставив после себя даже воронки. Это было единственное напоминание о том, что жизнь на этом круге все же существует. Правда, как только щетинистое создание исчезло, мне стало казаться, что его вовсе и не было, что это мой ушибленный, поврежденный Заклинателем мозг посылает мне странные видения…
