То, что я увидел за поворотом, было настолько необычно, что я остановился как завороженный. Мне уже довелось однажды видеть это место. Но маленькая, нечеткая картинка в кругу Ахерона не могла передать всей величественности и красоты долины вулканов.
Я стоял на самом краю глубокой пропасти. Сделай я всего один шаг – и полетел бы вниз и разбился вдребезги. Самое неприятное при падении в бездну то, что дно у нее все-таки есть. Острое желание разом покончить со всем внезапно обуяло меня, и я едва не поддался этому порыву, вызванному, скорее всего, какой-то особенной энергетикой этого удивительного и зловещего места.
До самого горизонта простиралась горная равнина, цепи действующих вулканов выбрасывали в черное небо клубы дыма, огненные сгустки и пылающие камни. Метеоритами они разлетались в разные стороны. Искрящийся вихрь расцвечивал горы неведомыми, яркими цветами. Тысячи огненных точек, угасая, падали вниз, оседая вместе с тучами пепла.
Вокруг бесконечной цепи вулканов вились серые призраки – тени. Их было так много, что рябило в глазах. Все они были разной формы и величины: от маленьких, которых при желании можно было бы сжать в кулаке, до огромных, как обломки черных гор. Они подлетали, разевая рты. Наверное, что-то пытались сказать. А может, хотели испугать попавшего в их скорбный мир человека.
Но я снова не ощутил ни капли страха. Наверное, это чувство у меня атрофировалось. Одноглазый калека, зачарованный увиденным, я стоял над долиной вулканов и не чувствовал даже, как Смуга подталкивает меня в плечо, а Рурк орет: «Ну иди же! Давай иди! Чего встал?»
Мне показалось вдруг, что вдалеке парит тень, похожая на моего покойного отца – Бенедикта Вейньета. Разбросав черные руки-крылья, призрак то резко несся вниз, то взмывал на огромную высоту. И минуты покоя не было тени. Она металась как бы между землей и небесами.
«Это отец мучается, понимая, что натворил в своем стремлении создать идеального короля, – подумал я, – чувствует, что его сыновья воюют между собой и гибнут по воле его дьявольского замысла. Интересно, встретился ли он с Алкесом? И если встретился, что именно ему сказал Алкес? Скорее всего, ничего».
Завороженный странным видением и страшными мыслями, я попятился назад. Тень уже не казалась мне похожей на отца, она унеслась куда-то вдаль, затерялась в море колеблющихся темных тел.
«Какая дикая мысль, что этот призрак – Бенедикт Вейньет! Какая идиотская идея!» – подумал я.
Потеряв терпение, Смуга схватил меня за плечо и толкнул в сторону.
– Иди направо!
Я повернулся. Дорога огибала скалистый выступ и упиралась в подножие высокой горы. Тропинка, вырубленная в черном камне, вилась по спирали, оплетая гору почти ровными узкими петлями. Один неверный шаг – и рухнешь вниз, полетишь сквозь тела вьющихся всюду теней.
Они налетали снова и снова, разевали пустоту мертвых ртов, серые зрачки буравили, вглядывались в меня. Призраки обвивали нашу маленькую процессию и уносились вверх, утратив к нам всякий интерес. Порой мы проходили прямо сквозь них. Эти призраки были намного плотнее тех, с которыми мы столкнулись в коридоре у самого входа в долину вулканов. Я ощущал, как они сопротивляются проникновению через их туманную плоть. Меня окутывало темными клубами и будто толкало что-то в грудь, мешало поднимать ноги. Потом пятно растекалось перед глазами, вспыхивало красноватым светом искр, и идти становилось намного легче. Уже через десять минут мучительного, тягостного продвижения я ощутил, что колени у меня подгибаются от усталости. Я остановился, чтобы перевести дух.
– А ну быстрее! Нечего тут стоять! – Рурк толкнул меня в спину.
И я пошел дальше по узкой витой тропинке, чувствуя, что иду на заклание – скоро в мое тело войдет дах и я уже не смогу владеть собственным сознанием.
Я старался подниматься как можно медленнее, но демоны торопили меня тычками кулаков и пинками. Ярость моя к середине путешествия стала совершенно нестерпимой. Я ощупывал гвоздь, спрятанный под рубашкой, и думал только о том, как пущу его в дело, когда мне представится такая возможность. Но возможность все не представлялась. Демоны шли по пятам и следили за каждым моим шагом. Единственная возможность – спрыгнуть в пропасть и разбиться насмерть.
– Это ты, ты… ты… ты… я не ошибся, жалкий комок нездоровых нервишек и дряблых мышц, желтая простоквашка, проклятый убийца и маниак, это ты, действительно ты, – услышал я все приближающийся шипящий шепот.
Ругань была настолько неожиданной, что я вздрогнул. Огромная, почти черная тень упала на тропинку и преградила нам путь. Черты ее расплывающегося лица вдруг показались мне смутно знакомыми.
– Сквернословящий фантом! – крикнул Смуга. – Не может этого быть!
– Ага, – удивился Рурк, – а я – то думал, что врут все…
Внезапно я понял, кто передо мной. Норман Джуисон, старец из лаборатории Темных Заклинателей – глава Темных Заклинателей Стер пора. Я проткнул его мечом, когда он пытался натравить на меня демона-истребителя. Вместо кровожадного Ваакхмерита тогда явился Дундель по прозвищу Щелчок и отказался меня убивать. Сказал, что убийства – не его специализация, зато он может кого-нибудь припугнуть, в крайнем случае, – щелкнуть по носу…
Значит, теперь Норман Джуисон – самый известный в Нижних Пределах призрак. Местные жители окрестили его «сквернословящий фантом». Именно о нем говорили Рурк и Смуга, сидя по ту сторону решетки и распивая светлый эль. Нет ничего странного в том, что именно Норман Джуисон оказался единственным говорящим призраком. Глава Темных Заклинателей Стерпора при жизни владел многими мистическими знаниями, недоступными простым людям. Утратив тело и попав сюда, в Нижние Пределы, вполне естественным путем, каким сюда попадали все остальные, он использовал свои знания, чтобы говорить. Точнее, кричать и ругаться, потому что в его планы вовсе не входило умереть от меча потомственного принца дома Вейньет. Сомневаюсь, что он вообще собирался умирать.
Откровенно говоря, я вовсе не собирался протыкать старикашку. Он сам на меня кинулся, и мне пришлось защищаться…
Надо же нам было встретиться здесь, внизу! Подумать только – бесплотный дух находит убийцу. По спине у меня пробежал предательский холодок.
– А-а-а-а-а, – заверещал Джуисон, – я смотрю, ты теперь – однорукий уродец. Но я тебя сразу узнал, вонючка одноглазая, франтик недоделанный…
Последнее ругательство показалось мне более чем странным, потому что одет я был в такие грязные и драные обноски, какие не наденет на себя даже уважающий себя нищий.
– Франтик? – спросил я. – Ты что, не видишь – да на мне лохмотья…
– Вижу, вижу. – Сквернословящий фантом заклокотал – зашелся странным смехом. – Хорошо, что ты сам об этом сказал, прыщ на челе мира, потому что меня это РАДУЕТ!
– Эй, ты! – Рурк выдвинулся вперед и попытался пихнуть тень Нормана Джуисона лапой, но не тут-то было: пятерня прошла сквозь тело призрака.
Громогласное клокотание наполнило все вокруг и сделалось просто невыносимым.
