– Ишь чего удумал, носатый придурок, – проверещал призрак, – меня так просто не возьмешь! А еще я умею вот что! – Тут он открыл бездонный черный рот и завопил так, что меня пробрала дрожь и я почти оглох.
«Ну почему в Нижних Пределах все так любят орать?» – промелькнуло в голове.
Демоны заткнули уши и тоже выдали на одной ноте:
– А-а-а-а-а-а!
– Эй! – стараясь перекричать жуткий хор, рявкнул я.
Призрак мгновенно смолк. Он уставился на меня с лютой яростью на сером расплывающемся лице. Некоторое время ни Норман Джуисон, ни я не произносили ни слова, только глазели друг на друга, словно два кулачных бойца на ярмарке, ожидающих сигнала к началу поединка. Разница заключалась в том, что призрак был неуязвим, а достать меня он мог только пронзительным и исключительно противным голосом.
– Послушай, – сказал я, – и ты, и я в некотором роде жертвы. Мы оба пленники Нижних Пределов. Может быть, нам забыть старые разногласия и помочь друг другу выпутаться из неприятностей?
– Что такое?! – закричал Смуга и схватил меня за предплечье.
– Чем, корявый ты мой, ты мне сможешь помочь?! – ядовитым голоском пропел Норман Джуисон и заорал: – Да у меня же тела нет!
– Это не беда. – Я решил его утешить. – Главное ведь не тело, а разум…
– А разум мой постепенно ассимилируется, сплавляется с коллективным разумом великого множества усопших. НЕ СЛЫШАЛ О ТАКОМ?! Да здесь даже воздух пропитан остатками духовной сущности умерших людей! – Сквернословящий фантом надвинулся на меня, его серое полупрозрачное лицо оказалось точно напротив моего. – Ты даже представить себе не можешь, какая это мука для того, кто почти век копил в себе разум, был индивидуалистом до мозга костей, одиночкой, шел один против безликой, тупой толпы, – вдруг оказаться перед кошмарной перспективой в мгновение ока стать частью целого. Частью коллективного сознания – чего-то мутного, безразличного ко всему, чего-то поверхностного и бесконечно бледного… Так разум старика меркнет, угасая, готовя его к свиданию с вечностью. И эта вечность – небытие и бессознательность. Ты даже представить себе не можешь…
– Ну почему же? – перебил я. – Вполне могу себе это представить. Это действительно ужасно… – Я осекся, потому что выражение лица у призрака Нормана Джуисона стало таким страшным, что говорить больше не хотелось – я понял, что общий язык мы уже не найдем. И действительно, как можно найти общего языка с тем, у кого и языка-то теперь нет, с тем, кто находится от тебя по другую сторону могилы. Он стал только тенью среди множества других теней, еще отдельным существом, но уже растворяющимся в кромешном мраке. Став частью вселенской тьмы, он отчаянно цеплялся за свет, даже научился говорить. Так смертельно больной обращается к религии, изучает священные книги, надеясь найти в них знание, которое спасет его от небытия. Участь Нормана Джуисона показалась мне ужасной и чем-то схожей с тем, что меня ожидает в ближайшее время, если только отвратительный ритуал свершится и дах завладеет моим разумом и телом. Я искренне проговорил: – Мне очень жаль!
– Тебе жаль?! – вскричал Норман Джуисон. – Так ты издеваться! Да я изничтожу тебя! Я разгрызу тебя на части, как змея земляной орех! Я ворвусь в твое тело, сожру твое сердце, раздавлю грудную клетку, растерзаю внутренности!
– Печенью подавишься! – грустно заметил я.
– Что?! – Призрак почернел и стал заметно меньше, судя по выражению лица, ярость его превысила все мыслимые и немыслимые пределы.
– К счастью, причинить мне вред тебе уже не по силам, – сказал я и добавил: – Наверное, не следовало тебе тогда вставать у меня на пути…
– Ах ты, жук-бородавочник, отрыжка болотной жабы, червяк плешивый…
– Ну ты, сквернословящий фантом. – Вперед выдвинулся Смуга. – Кончай тут… – замялся он, – воздух темнить. У нас приказ – доставить этого типа для проведения ритуала дахов. А ты мешаешься тут на дороге. Уйди отсюда! А не то сейчас позовем Заклинателя, и он ускорит твою эту, как ты ее там назвал…
– Ассимиляцию, – подсказал я.
– Во-во, ассенизацию.
Упоминание Заклинателя и ритуала дахов подействовало на сквернословящего фантома самым странным образом. Он весь заколебался, пошел пятнами и раздулся, словно мыльный пузырь. Я было решил, что призрак испугался угрозы. Но оказалось, что он, напротив, – сильно воодушевился, услышав о том, что мне предстоит пройти.
– Прекра-а-асно, грязные сволочи! – Норман Джуисон так растянулся в улыбке, что сделался почти прозрачным. – Значит, ему предстоит познакомиться с дахами… – Призрак заклокотал. – Ах как здорово. Ах как хорошо! Не смею вам больше мешать, пупырчатые мои гаденышики!
Сквернословящий фантом взвился в воздух, завис напоследок надо мной пугающей черной пеленой и, прорычав: «Конец тебе, шкура жабья!», унесся прочь, затерялся среди множества других темных человеческих душ. Издалека до нас долетело эхо его сварливого голоса:
– С дороги, уродливые порождения тьмы, а ну-ка разойдись, неполноценные сгустки негативной энергии! Я должен кое-куда успеть!
– Фуф! – сказал Смуга. – Видал, Рурк, как надо разговаривать с такими уродами?
– Угу, – уважительно отозвался Рурк, – вот это ты дал, ловко ты его того… отогнал…
– Вот только куда он полетел? – озадачился Смуга. – Вроде бы наверх куда-то. Как бы не на площадку для ритуала. А то хозяин очень рассердится. – Он почесал макушку. – Не хотелось бы, чтобы он сердился…
– Точно, наверх полетел, – прошептал Рурк, приложив к груди когтистую пятерню. – Ну все, достанется нам теперь. Хозяин скажет, что мы языком много треплем… И зачем ты ему про ритуал рассказал? – накинулся он на Смуту. – Никакой ты не умный! Кретин ты проклятый! Не хочу, чтобы хозяин меня опять бил.
– Сказал – и сказал, – помрачнел Смуга.
– Может, теперь вообще туда не ходить, а? – проговорил Рурк. – Неизвестно ведь, чего будет.
– С ума сбрендил? – Смуга покрутил пальцем у виска. – Да если мы не пойдем, хозяин нас найдет и вообще кончит. К тому же, – озадачился он, – опять же, если мы не пойдем, куда этого девать?
– Надо от него избавиться…
– Ну нет, тогда нас хозяин…
– Да что ты заладил: хозяин да хозяин!
Демоны заспорили, решая, что со мной делать. Смуга придерживался мнения, что они должны доставить меня наверх для проведения ритуала. Рурк же был убежден, что меня «необходимо кончить», и тогда все сложится для них как нельзя лучше. В запале спора демоны стали толкаться, затем пришли в ярость и начали обмениваться ударами. Напрыгивая друг на друга, они совсем забыли обо мне. Непростительная оплошность с их стороны. Я стоял чуть выше на узкой тропинке и уже нашаривал гвоздь, собираясь пустить его в дело.
«Вот он, подходящий момент! – думал я. – Вот он, шанс спастись!»
– Эй! – крикнул Смута, заметив, что я вынимаю из-под рубашки что-то блестящее.
