– Парализующий предмет? – удивился я. – Но зачем мне тогда нужна рука, если она будет бестолково болтаться? Лучше уж совсем тогда без нее.
– Ну ты и привереда, – рассердился Дундель. – Ну как зачем?! Как зачем?! Выглядит она пристойно, смотришься теперь так, будто рука на месте, а вообще, – постучал он себя по носу громадным указательным пальцем, – на твоем месте я бы отправился к лесным нимфам, их королева умеет заговаривать разные части тела. Порой, знаешь ли, весьма полезно бывает. Ну и в том числе она усмиряет предметную магию. В общем, после того как закончим с подарками, я тебя к ней направлю. Понял или как?
– Лесная нимфа? – переспросил я, схватил перчатку и принялся натягивать ее на сопротивлявшуюся руку.
Если бы не помощь демона, уверен, мне так и не удалось бы с ней совладать (уж больно она оказалась крепкой и увертливой), но после того, как Дундель ухватил меня за локоть и, прижав руку к полу, три раза топнул по ней пяткой, дело пошло на лад. Перчатка выполнила свое предназначение – рука повисла как плеть.
– А что здесь специалистов по заговариванию частей тела нет? Тот же Оссиан, например, – поинтересовался я, – может, лучше он займется моим случаем? Или какие-нибудь другие местные колдуны.
– Конечно, здесь нет специалистов. Ты что, с ума сошел? – вытаращился на меня Щелчок. – Здесь одни дестракторы. Они тебе руку оттяпать могут или с твоей второй рукой что-нибудь плохое сделают. Оссиан, так тот вообще их коллекционирует, по-моему. А ты думал, откуда он ручишку раздобыл? Из своих личных фондов тебе пожаловал. Так-то! А тебе нужна магия чароразвеятельная, добрая, – выговорил он с явным отвращением, – ну, чтобы дурные чары развеять. Такая магия у лесных нимф имеется. Потому что они добрые. Она и не колдуньей даже зовется, а феей. Андерстенд?
– Чего? – переспросил я.
– Ну, это я на языке куннов изъясняюсь. Варвары они, конечно, несусветные, почти вовсе души лишены, но язык у них презабавный. Не находишь?
– А может, Оссиан мне все же поможет? – спросил я с надеждой – очень уж не хотелось мне после кошмарных месяцев, проведенных в Нижних Пределах, еще тащиться к какой-то там лесной нимфе.
– Ты что, хочешь еще раз с Оссианом повидаться?! – удивился Щелчок. – Может, еще загадки снова позагадывать?!
– Нет, – честно признался я.
– Вот и правильно, – одобрил демон, – я же тебе все, кажется, объяснил про деструктивную направленность его магии. Да и личности в общем-то тоже. Скажу тебе по большому секрету: более взбалмошного колдуна я в жизни не встречал, у него настроение хорошее бывает пару раз в году, и то только потому, что Люцинда ему дала погладить ручку или ножку… А так он же старый, ну ты же видел его. Только этой самой предметной магией и спасается! – Щелчок захихикал. – Ну ты меня понял, да?
– Я все слышу! – раздался вдруг сквозь шум и треск голос Оссиана. Кривоногий демон в ужасе рухнул на колени.
– Не вели казнить, темный повелитель! – запричитал он. – Что-то с моим языком сегодня не то происходит, мелет, понимаешь, всякую ересь. Еще раз повторится – сам себе его вырву!
– Помилован, – коротко буркнул Оссиан, что-то щелкнуло, и треск пропал.
– Во как, – заметил Дундель, поднимаясь с колен, – а ты говоришь! Везде он, вездесущий и необоримый, НИКУДА от него не спрятаться. Я просто вот чего сказать-то хотел, – огляделся он по сторонам, – что Оссиан сегодня в очень добром настроении был… А ведь мог и покарать за твою выходку с загадками. Шутка была очень так себе. И если бы ему от тебя большой пользы не было, то он бы тебя точно на части порвал. Андерстенд?
– Хорошо, что все закончилось удачно, – согласился я, поднимая безвольную руку и отпуская ее.
Затянутая в перчатку конечность пребольно хлопала меня по боку, но я подбрасывал ее снова и снова, надеясь, что произойдет чудо – она оживет и будет мне подчиняться.
– Напрасно, кстати, ты вот так дурачишься, – сообщил Щелчок, – гляди, сейчас перчатка разорвется, и ручка тебя опять за шарики прихватит…
Демон разразился противным каркающим смехом.
Я мигом оставил руку в покое.
– Так, продолжим, – сказал Дундель, – вот это вот визаутклоузер-око. – Он вынул из пустоты желтый глаз, казавшийся стеклянным шариком, покрутил его, причмокивая губами, и, наконец, протянул мне.
– Визаутклоузер-око? – переспросил я.
– Визаутклоузер-око, – подтвердил Дундель. – Ну, так оно называлось бы на языке куннов, – важно пояснил он, – как полилингвист тебе говорю.
«Ага, полилингвист нашелся тоже, – подумал я, – выучил пару словечек и теперь козыряет ими. Думает, я когда-нибудь поверю, что у демона может быть классическое образование».
– А у этого визаутклоузер-ока какие особенности? – поинтересовался я.
Опыт с рукой меня многому научил, и я решил подробно все разузнать, прежде чем приставлять подозрительный предмет к пустой глазнице.
– Ничего особенного, – успокоил меня демон, – можешь не волноваться, впрочем, и ничего полезного тоже – он позволяет видеть всех без одежды…
– Ничего себе ничего полезного! – обрадовался я и поднес глаз к лицу.
Чем ближе я подносил око, тем сильнее оно трепетало на ладони, затем пришло в движение, словно притянутое пустой глазницей, и вошло в нее, заняв свое место. Я на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, то понял, что снова вижу мир двумя глазами. Обзорность существенно улучшилась. Особенных отличий по сравнению с прежним глазом я пока не ощутил. Некоторое неудобство, конечно, было. В правый глаз словно песка насыпали, к тому же когда я попробовал скосить глаза к кончику носа, то ощутил резкую боль, буквально пронзившую мозг. Я даже вскрикнул.
– Приживется, – успокоил меня Щелчок, – это только первое время неудобно, а потом все будет нормально.
– Очень неприятное ощущение… – поделился я.
– Да, кстати, ты меня правильно услышал, или нет, или я не все успел сказать… – Демон потер ладошки, он явно пребывал в легком смущении. – Иногда глаз действительно позволяет видеть всех без одежды, хотя чаще все-таки ведет себя совсем как обычный орган зрения, но есть у него один мелкий недостаток…
– Какой? – убитым голосом спросил я. – Он что, как-то влияет на работу мозга, и после полудня я буду бегать вокруг дворца и смеяться?
– Хорошая идея, – одобрил демон, – бегать ты не будешь, просто иногда обнаженных женщин глаз показывает одетыми. Ну, такой глаз целомудрия, так сказать. Его, между прочим, так и называли раньше.
– Та-а-ак, – выдавил я, – и как же часто это происходит?
– Довольно часто. – Щелчок покачал головой. – Но не стоит отчаиваться, есть же выход: закрыть глаза, например, и представить то, что тебе нравится. Додумать… хм, хм…
– Это все? – спросил я.
– Зато одетые женщины и мужчины, – хмыкнул Дундель, – могут предстать совсем раздетыми в самый неподходящий момент…
