Я запахнулся в плащ, слегка прищурил все еще пылавшие глаза, чтобы никто не заметил в них отблесков темного пламени, и поспешно пошел прочь, намереваясь как можно скорее выбраться из зловонных кварталов, где я совершил свое первое убийство. Меня немного мутило, кружилась голова, в которой стремительно проносились самые мрачные мысли. Мне показалось весьма странным, что я так легко расправился с целой бандой нищих. И действовал я при этом столь хладнокровно, словно у меня вовсе не было сердца или же совершать убийства было для меня чем-то обыденным, вполне привычным… А между тем я ведь мог завершить этот конфликт ценой гораздо меньшей, нежели семь загубленных человеческих жизней. Но нет. Я просто отнял их, загасил вечный огонь и почти не испытываю угрызений совести. Что же я такое? Во мне шевельнулся легкий ужас самопознания, но мгновенно угас. «Должно быть, это следствие физиологических и психологических метаморфоз моего организма, — решил я, — не стоит принимать происшедшее так близко к сердцу, в конце концов, ведь я защищал свою жизнь…»
Я немного покружил по трущобам, надеясь отыскать путь к постоялому двору, но через некоторое время снова выбрался в тот же проулок. Здесь собралась целая толпа любопытных. Они глазели на обгоревшие и искалеченные трупы. Из бедолаги, угодившего в огненный знак, вытекла целая лужа темной венозной крови. Когда я появился, он все еще скреб пальцами по камням мостовой и шлепал лодочкой ладони по багровой жиже, потом затих.
Я попытался четко вспомнить, как вышел сюда, походил некоторое время по незнакомым улицам и, наконец, оказался возле базарной площади — отсюда до постоялого двора было рукой подать. Я пока не собирался ложиться спать, а решил до утра бродить по городу, но из трущоб мне необходимо было выбраться хотя бы ради безопасности трущобных жителей.
По дороге я снова размышлял. Пожалуй, были определенные плюсы в том, что я прикончил этих доходяг. По крайней мере, это происшествие позволило мне утвердиться в своих колдовских силах. Теперь я уже не праздно шатающийся любопытный сельский житель, я — могущественный колдун, встреча с которым может стоить жизни. Я горделиво вскинул голову.
Несмотря на то что обучение у ведьм я не завершил, кое-чему они все же успели меня научить. Я владел пространственной левитацией, если она касалась находящихся неподалеку от меня людей или предметов, — двигать больше двух — трех объектов было уже довольно сложно. Я также умел чертить некоторые огненные знаки, не слишком сложные, но и не совсем простые, мог вызвать тяжелый огненный шар, зажечь при необходимости магический факел и, кроме того, владел могущественным заклятием, вызывающим метеоритный дождь. Но прибегать к нему следовало только в случае крайней необходимости: вызов метеоритного дождя был крайне опасен…
Огненная магия была моим призванием и удавалась мне лучше других видов колдовства. Впрочем, я всякий раз опасался обжечься. И не случайно. Когда я был моложе, несколько раз попадал в ловушку вызванного мной огня, и только благодаря вмешательству Тересы мне удавалось уцелеть. Теперь я был один, и защитить меня от пылающей стихии было некому. В переулке я рисковал, вызывая огненный шар, но не слишком. Его я бросал не менее сотни раз. А вот если бы я вызвал метеоритный дождь, подозреваю, что мне бы сильно не поздоровилось.
Проплутав по городу около часа — тем временем уже окончательно стемнело, и плохо освещенные улицы превратились в настоящий лабиринт, — я выбрался на набережную. Здесь полуголые дамочки призывно манили прохожих указательным пальчиком и скидывали с плеча тонкую лямку, обнажая пышное плечико. Все они были немногим старше меня. У меня буквально глаза на лоб полезли от обилия такого аппетитного соблазна. Я выбрал самую симпатичную и приблизился, не слишком понимая, зачем я это, собственно, делаю. Через некоторое время я уже знал, что ее зовут Жокертирти и она хочет продать свою любовь за несколько медных монет.
— А куда мы пойдем? — спросил я ее.
— А тебе что, некуда меня повести?
В своем пурпурном плаще и широкополой шляпе я действительно напоминал сынка какого-нибудь важного вельможи, забравшегося в этот район, чтобы развеять извечную тоску, связанную с обилием денег и материальных ценностей.
— Мне некуда, — ответил я, нимало ее, впрочем, не разочаровав. — Тогда пойдем ко мне, — сказала она.
Я последовал за ней по мощенной темным булыжником набережной, пахнущей нечистотами. Мне вдруг стало очень не по себе. Я пока еще не прикасался ни к одной девушке, и вот сейчас она, та, которой предстоит стать моей первой женщиной, подобрав полы длинного платья, следует впереди. Ее тонкие лодыжки приводили меня в священный трепет. Через некоторое время я окажусь с ней в постели, чтобы проделать это в первый раз в своей жизни. Бр-р-р-р. Ей-богу, мне было жутковато.
Со стороны узкой речушки до меня доносился затхлый запах. Он ощущался во всем городке, стоило ветру задуть чуть сильнее, чем обычно. Я нагнал жрицу любви и схватил ее за локоть.
— Слушай, может, пойдем помедленнее?
— Помедленнее? — Ее лицо вытянулось. — У меня времени не так много.
— Хорошо, — согласился я, — пошли быстрее.
Мы наконец добрались до темного высокого здания, едва различимого в тусклом ночном сумраке. Больше всего оно напоминало притон. Насколько я мог судить, оно тоже располагалось в самых бедных кварталах города, недалеко от того места, где совсем недавно я жестоко прикончил семерых. Двери распахнул огромный звероподобный тип. Он недолго рассматривал меня тупыми маленькими глазками, потом ладонью звонко шлепнул мою даму по заднице и прерывисто заржал, временами шумно втягивая воздух.
— В третью, Жокертирти, — сказал он и как-то недобро на меня покосился.
Мы миновали темный коридор, пахнувший мочой и потом. Доски скрипели, заглушая тяжкие стоны наслаждения, раздававшиеся за дверями, мимо которых вела меня Жокертирти.
Это местечко и окружавшая его тягостная атмосфера грязного порока могли отбить желание интимной близости у кого угодно. Но я взял себя в руки, на некоторое время задержал дыхание и быстро пришел в себя. Коль уж я решил лишиться сегодня девственности, значит, это непременно должно произойти.
Комнатка, куда мы пришли, оказалась весьма уютной, выдержанной в розовых и персиковых тонах. Тот же зловонный ветерок, что и снаружи, трепал тонкий тюль на окнах, покрывало сползло с двуспального ложа, обнажив не слишком чистую простыню. Жокертирти прошла к кровати, лукаво посмотрела на меня и резво сняла платье через голову, оказавшись в одних только лиловых панталонах. Кроме штанишек на девичьем тельце больше ничего не было. Я ощутил сильный трепет в груди, меня странным образом шатнуло, и я почти упал, а руки мои неожиданно оказались на маленьких тугих грудках. Посмотрев девушке в лицо, я увидел, что Жокертирти ободряюще улыбнулась…
— Ну что? Тебе уже надоела игра в скромника? — спросила она.
В то же мгновение я навалился на нее всем телом, увлекая на грязные простыни. Поток эмоций вдруг захлестнул меня и утопил в море наслаждения. Настолько бурного и сотрясаемого такими штормами, что на короткое время я даже забыл про отсутствие денег в моих карманах…
