— Я не собираюсь в тебя стрелять, — сказала она. — У нас достаточно патронов, но все равно жаль их тратить. Уходи. Если повезет, догонишь своих приятелей.
Он снова открыл рот, но Эйприл, сделав шаг вперед, ударила стволом по раненой руке. Он закричал от боли, отскочил и начал уходить. Пройдя несколько шагов, он оглянулся через плечо. Эйприл вскинула ружье, и он неуклюже побежал.
Эйприл подошла ко второму мужчине. Тот стонал громче и быстро терял кровь. Она сказала:
— Ты тоже. Уходи.
Он посмотрел на нее. Лицо его было искажено от боли.
— Не могу, — сказал он. — Я тяжело ранен. Я не могу двигаться.
Она с угрюмым удовлетворением сказала:
— Ты умрешь, но не здесь. У нас и без тебя хватит падали.
Мужчина застонал, но не шевельнулся. Она сильно пнула его ногой в сандалии чуть пониже раны, и он закричал.
— Можешь двигаться, — сказала она. — Или ты хочешь, чтобы мы тебя утащили?
Он с трудом встал. Лицо его покрылось потом, губы дрожали от боли. Эйприл стояла рядом. Мэтью заметил, что на ее сандалии была кровь.
— Счастливого пути, — сказала она. — Убирайся подальше, прежде чем упадешь.
Лоуренс осмотрел лодыжку Мэтью. Пальцы его осторожно ощупали ногу.
— Всего лишь растяжение, — сказал он. — Вам придется несколько дней полежать.
— Холодный компресс? — спросила Эйприл.
— Хорошо бы.
Она кивнула.
— Я позабочусь об этом. — И пошла к ручью.
Лоуренс сказал:
— Итак, вы еще побудете нашим гостем. — Он улыбнулся и потом добавил: — Мы перед вами в долгу, Мэтью.
— Ружье полезно, пока есть патроны, — сказал Мэтью.
— Не только ружье. — Лоуренс осмотрелся, как бы собираясь что-то добавить. — Эйприл перевяжет вам ногу. А я позабочусь об очистке места. Нужно оттащить его, а похороним позже. Сначала нужно принести мясо.
Джордж и Чарли за руки оттащили труп в кусты, Лоуренс сопровождал их. Мэтью снова лег на траву. Нога у него болела, но пока он не двигался, боль была не очень сильной. Кэти плакала, и Сибил успокаивала ее, говорила что-то негромким голосом. Арчи смотрел, как тащили тело.
Билли подошел к Мэтью. Он сказал:
— У вас сломана нога, мистер Коттер?
— Нет. Только растяжение. Но на несколько дней придется задержаться.
— Мы останемся здесь?
— Пока не заживет моя нога. — Билли кивнул. — Ты захочешь остаться после этого?
— Нет. — И быстро добавил: — Если вы пойдете, я с вами.
Разговор прекратился с возвращением Эйприл. Она принесла в кастрюле воды и намочила в ней повязку. У нее были крепкие руки, и она искусно пользовалась ими. Когда она наклонилась к его ноге, Мэтью посмотрел на ее каштановые волосы. Они слегка вились, были мягкими и блестящими, но с сединой. Он подумал о том, какой была ее жизнь раньше, до катастрофы. Дом, семья, круг знакомых. Она плотно затянула повязку, и он невольно поморщился.
Она посмотрела на него.
— Простите. Но чем плотнее, тем лучше.
— Я знаю. Все в порядке.
— Вам лучше?
— Гораздо лучше. Вы учились на медсестру?
— Не на медсестру. Просто первая помощь. — Она присела на корточки. — Подать носок?
— Нет, спасибо. Мне хорошо.
Эйприл кивнула.
— Одно время я была в комитете национальной обороны. Я соглашалась с ним — относительно бомбы, — и просто сидеть без дела казалось мне неправильным. Поэтому я стала обучаться оказанию первой помощи. Конечно, все было направлено на то, чтобы сохранить жизнь в небольшом закрытом помещении, а весь наружный мир отравлен радиацией.
Мэтью сказал:
— Жизнь иногда бывает полна иронии.
— Правда? — Она с любопытством взглянула на него. — Чем вы занимались, Мэтью, до катастрофы?
— Выращивал помидоры.
— Конечно. Гернсийские помидоры. Вы всегда занимались этим?
— Нет.
Она ждала, и через несколько мгновений он продолжил. Он кратко рассказал ей о своем неудачном браке и о том, как он оставил Лондон.
Выслушав, она сказала:
— Вы были счастливы?
— Счастлив?
— Вы почти отошли от мира. Вычеркнули мир, кроме Джейн. И вы не соглашаетесь с тем, что Джейн мертва. Так что для вас, в сущности, ничего не изменилось. — Она увидела его улыбку и продолжила: — Конечно, окружающий мир изменился. Это очевидно. Но вам не нужно приспосабливаться.
Мэтью подумал об этом.
— В каком-то смысле, возможно, вы правы. Вы думаете, это делает меня счастливым?
Она колебалась, потом горько сказала:
— Изменения бывают разные. Наружное уродство само по себе плохо, но гораздо хуже внутреннее уродство. Оно вызывает отвращение.
Он подумал, что она говорит о своей жестокости по отношению к раненым.
Он сказал:
— В моменты стресса иногда делаешь странные поступки. Мы все так поступаем. Но это не значит, что мы сами изменились. Не нужно думать об этом.
Она покачала головой:
— Нет, вы не правы. Впрочем, я согласна, что нет смысла думать об этом.
Лоуренс вернулся, и она сказала:
— Куда вы его дели?
— Среди лавров. — Он взял Эйприл за руку. — Как вы?
— Хорошо.
— Сколько времени они здесь были?
— Не знаю. С полчаса. — Она продолжила быстрее: — Я думала об этом. Мы сделали ошибку, глубокую детскую ошибку.
— Какую?
— Держать все в подвале, кроме необходимого на сегодня. Именно поэтому они были уверены, что у нас запасы спрятаны.
— Что вы предлагаете? Держать часть наверху? Но это риск. Вернувшись, мы можем найти, что их у нас унесли.
— Лучше, чем потерять все. А мы бы потеряли все, если бы не Мэтью. Нужно найти место для второго тайника. Чтобы можно было его выдать под давлением.
— Есть предложения?
Эйприл пожала плечами:
— Нет. Нужно поискать.
Мэтью сказал:
— Вы думаете, это может случиться снова?
— Конечно. И помимо возможности, что убежавшие могут присоединиться к большой банде и приведут ее сюда.
— Вы можете уйти, — сказал Мэтью.
Она посмотрел на него с неожиданной холодностью.
— Какой в этом смысл? Нигде больше нет безопасности.
Он мог бы высказать много аргументов. Приближающаяся зима все равно заставит искать убежище. Лоуренс осмотрел повязку на ноге.
