— В какие места? Вы думаете, у нас было хуже, чем везде? Разве другие страны не пришли бы тогда нам на помощь?
— Да, — согласился он. — Может, нам еще повезло.
— Зависит от того, что вы понимаете под этим “повезло”. — Голос ее неожиданно стал хриплым, но после паузы она продолжала более мягко: — Вскоре после катастрофы Лоуренс отыскал приемник. На батареях и транзисторах, с тремя или четырьмя полосами частот. Он казался вполне исправным. Когда он включил приемник, послышался лишь треск. Никаких сигналов. Он долго проверял все волны. Ни одной станции.
— У вас еще есть этот приемник?
— Нет. Мы оставили его там. — Увидев его удивленное выражение, она добавила: — Он не относится к категории жизненно необходимых вещей.
— Даже если тогда эфир был мертв, станции могут заработать снова.
— Приемник может работать, пока есть батареи.
— Что-нибудь могло произойти за это время. В тех частях, которые затронуты слабее.
— Возможно. — Она остановилась, глядя на покрывающие изгородь цветы шиповника и вьюнка. — А что нам от этого?
— Возможно, где-то сохранилось организованное общество.
Она пошла без предупреждения, и он вынужден был догонять ее. Эйприл сказала:
— Никто не придет к нам на помощь. Нужно сознавать это. Нет самолетов, опускающихся с небес с грузом. Нет больших пароходов с мясом, зерном, бананами и авокадо. — Она повернулась к нему с жалкой улыбкой. — Вы ведь это знаете? И даже моря нет. Помощи ждать неоткуда.
Мэтью кивнул.
— Да, знаю.
Некоторое время они шли молча. Теперь они находились в поле и приближались к небольшой рощице. На опушке ее рос дуб. Высокое столетнее дерево с мощным стволом. Он еще жил, но был наклонен под острым углом; на противоположной стороне часть корней торчала в воздухе.
Мэтью сказал:
— Зимние бури прикончат его.
— Да.
Эйприл подошла к дереву и на мгновение прижалась к его коре. Жест был непонятный, но печальный. Мэтью смотрел на нее, снова, как и тогда утром у ручья, сознавая ее красоту и необычность. Она повернулась к нему, и он хотел заговорить, объяснить, что он чувствует. Но она заговорила первой:
— Дети любили его. На него легко было взбираться, даже когда они были маленькими, и на нем так много ветвей, и легко спрятаться в листве. Мы часто приходили сюда, они лезли на дерево, а я смотрела, как они поднимаются все выше и выше — тут и там мелькали их фигуры, — и слушала их голоса. И, конечно, сердце у меня замирало, я боялась, что они упадут, но знала, что не должна их звать.
— Они были все мальчики?
Эйприл кивнула.
— Пяти, семи и десяти лет. Старше всех был Энди. Дэн хотел, чтобы он уехал в школу, но я воспротивилась. Это был первый случай, когда мы поссорились. В конце концов согласились на компромисс. Он должен был оставаться дома до тринадцати лет.
Мэтью мог бы испытывать затруднение, слушая ее рассказ о детях, но ничего подобного не испытывал. Она доверчиво раскрывалась перед ним, и в голосе ее звучало прощение и любовь к умершим.
Он сказал:
— Я видел их могилы.
— Да. Проходишь через разные стадии. До сих пор бывают тяжелые минуты, но не так часто. И не может быть хуже, чем засыпать их землей.
Они пошли назад к гроту. Мэтью держал Эйприл за руку; пальцы их переплелись, сообщая друг другу теплоту и уверенность. Она говорила о дальнейших поисках — придется уходить подальше, чтобы найти что-нибудь нужное. Хотя она не сказала этого, но у него создалось впечатление, что она примирилась с необходимостью уйти отсюда, переселиться в другое место. Он сказал, говоря общими словами:
— Пока мы живем прошлым. Это значит, что больше добычи там, где раньше жило больше людей. И риск бандитов, конечно, тоже больше. Это ничто вроде промежуточной территории. Она достаточно изолирована, чтобы создать трудности при поисках продовольствия, но недостаточно изолирована для случайных посетителей.
Она покачала головой:
— Они не имеют значения.
— Сомневаюсь, чтобы Арчи согласился с этим.
— Мы глупо поступили, положив все свои яйца в ведро, а потом спрятав это ведро. Я согласна с этим. Но теперь мы поумнели. Если это случится снова, не будет надобности в героике. Арчи отведет их к колодцу.
— Но дело ведь не только в этом?
— А в чем еще?
— Если бы мы пришли позже…
— Ну?
Ее непонятливость удивила его. Он сказал:
— Две женщины, одна из них по крайней мере очень привлекательна. Дело не только в запасах.
Она остановилась и посмотрела на него. В ее взгляде было недоверие и еще что-то, что он не смог определить.
— Вы думаете, что пришли вовремя, чтобы спасти нас от изнасилования?
— Это могло бы случиться. Она коротко резко рассмеялась.
— Неужели? Почему вы думаете, что?.. Потому что мы об этом не говорили? Или, может быть, потому что они дали нам натянуть трусы? Конечно, это деликатно с их стороны, но они решили позабавиться с Арчи.
Он слышал горечь в ее голосе и понимал, что эта горечь частично вызвана им, его замешательством, шоком от осознания и даже, хотя он боролся с этим, каким-то отвращением. Он ужасался не только от происшедшего, но и от того, как она об этом говорила, небрежно и грубо.
Избегая ее взгляда, он сказал:
— Я не знал. Простите.
— Вы ничего не знали. Но чего же вы ожидали сегодня при встрече группы мужчин с беззащитными женщинами?
Он невольно спросил:
— Это случалось и раньше?
— Смотрите на меня! — Лицо ее было гневно искажено. — Хотите знать, как это случилось в первый раз? Через день после того, как я нашла Лоуренса, на второй день после того, как я выкопала эти могилы. Я первой увидела их. И позвала, потому что думала, важнее всего объединиться выжившим. Я думала, что если люди и могут измениться, то только в лучшую сторону. Я перестала в это верить, когда они схватили меня. Конечно, я сопротивлялась. Тогда я еще не поняла, как глупо сопротивляться. Это был единственный раз, когда было по-настоящему больно.
— А Лоуренс?
— Мы разошлись, чтобы осмотреть как можно большую площадь. Он был недалеко, но даже сопротивляясь, я не позвала его. Оба они были сильнее и моложе его. Его только могли поранить. Когда они оставили меня, я уползла и отыскала его. Связи укрепляются, знаете, когда мужчина утешает женщину после того, как двое других побили и изнасиловали ее.
Мэтью сказал:
— Простите. Не нужно говорить об этом.
— Вы уверены? Лоуренс не просто утешал. Он смог оказать практическую помощь. У него в больнице были эти иностранные противозачаточные пружинки. Мы их откопали, и он поставил мне такую. Стальная проволока в нейлоне с таким забавным хвостиком. Очень хитрое приспособление. А когда к нам присоединились Сибил и Кэти, он и им поставил такие же.
