— Должна быть. Но она под землей.
— А есть ли спуск?
— Будем надеяться.
Я посмотрел на гладкую стену.
— Куда же мы пойдем?
— Не имеет значения. Налево. Ты ничего не слышишь?
— А что?
— Звук воды.
Я внимательно прислушался.
— Нет.
— Я тоже. — Он покачал головой. — Пойдем налево.
Вскоре я начал испытывать жажду. Старался выбросить мысль о воде, но она настойчиво возвращалась. Ведь в конце концов мы искали воду. Я думал о ней, холодной, кристально чистой, как ручьи, что сбегают с Белых гор. Эта картина была пыткой, но я не мог выбросить ее из головы.
Мы проверили каждую рампу, ведущую вниз. Там, внизу, мы блуждали в диком лабиринте, иногда уставленном грудами ящиков, барабанов, металлических шаров, иногда забитом машинами, которые выли, гудели и даже искрились. Большинство из них работало без присмотра, но в одном или двух местах было несколько хозяев, что-то делавших у доски с дырками и кнопками. Мы шли тихо и осторожно, и они нас не увидели. В одной из пещер изготовлялись газовые пузыри. Они появлялись из пасти машины и по сужающемуся пандусу съезжали в ящики, которые, наполнившись, сами закрывались и автоматически отвозились куда-то. В другом, гораздо большем месте, делалась пища. Я узнал ее по цвету и форме прозрачного мешка, в котором доставляли особенно любимую моим хозяином еду. Вспомнив о хозяине, я снова почувствовал страх. Нашли ли уже его тело? Ищут ли исчезнувшего раба?
Возвращаясь на поверхность, Фриц сказал:
— Может, мы зря пошли налево? Мы уже долго идем. Надо повернуть назад и проверить противоположное направление.
— Сначала отдохнем.
— У нас нет времени.
И вот мы потащились назад, время от времени останавливаясь и прислушиваясь, не уловим ли звук текущей воды. Но всюду был слышен лишь гул мощных машин. Мы достигли места, где впервые увидели стену, и побрели дальше. Поглядев вверх, я увидел, что чернота ночи сменяется тусклым зеленым светом. Ночь подходит к концу. Рассветает, а мы все еще не нашли реку.
Становилось светлее. Жажда победила голод, а физическая слабость была хуже всего. Погасли зеленые шары. Мы увидели в отдалении хозяина и спрятались за краем сада-бассейна, пока он не прошел. Четверть часа спустя мы увидели еще двоих. Я сказал:
— Скоро улицы будут кишеть ими. Нужно ждать следующей ночи. Мы пойдем куда-либо, где можно снять маски, поесть и попить.
— Через несколько часов они найдут его.
— Знаю. Но что еще мы можем сделать?
Он покачал головой:
— Мне нужно отдохнуть.
Он лег, а я рядом с ним. Голова у меня кружилась от слабости, жажда, как злобный зверь, рвала горло. Фрицу было еще хуже. Но мы не могли оставаться здесь. Я сказал Фрицу, что мы должны вставать. Он не ответил. Встав на колени, я потянул его за руку. И тут он неожиданно возбужденно сказал:
— Мне кажется… слушай…
Я прислушался и ничего не услышал. Так я ему и сказал. Он ответил:
— Ложись и приложи ухо к земле. Так лучше передается звук. Слушай!
Я лег и через мгновение услышал — далекий звук текущей воды. Я теснее прижался к земле. Да, где-то здесь подземный поток. Жажда еще усилилась, но я не обращал на нее внимания. Мы наконец нашли реку. Вернее, мы приблизительно знаем, где она. Теперь предстояло найти ее на самом деле.
Мы систематически проверяли все идущие вниз рампы в этом районе, вслушиваясь ухом к земле. Кое-где звук был громче, кое-где слабее. Однажды мы совсем потеряли его, и нам пришлось возвращаться. Были спуски, казавшиеся такими многообещающими, но приводившие в тупик. Все чаще и чаще нам приходилось прятаться и ждать, когда пройдет хозяин. Один многообещающий спуск привел в огромный зал, где на скамьях сидели несколько десятков хозяев. Река могла прятаться в дальнем конце зала, но мы не осмелились идти туда. Время шло. Уже наступил день. И тут совершенно неожиданно мы нашли.
Очень крутая рампа, за которую мы цеплялись, боясь упасть, привела к площадке и, повернувшись, углубилась дальше. Фриц схватил меня за руку. Впереди было подземное помещение с заостренной крышей, где лежали груды ящиков в рост человека. В дальнем конце, едва видная в свете зеленых ламп, из огромного отверстия вырывалась вода и образовывала бассейн примерно в пятьдесят футов в поперечнике.
— Видишь? — спросил Фриц. — Стена.
Правда. В конце помещения за бассейном тускло блестело золото, безошибочно обозначая подземную часть кольца, которое окружает город и на котором покоится огромный купол. Бассейн доходил до стены. Эта вода прошла по городу, питая сотни садов-бассейнов. От нее поднимался пар. Она заполняла бассейн, а из бассейна… Она должна уходить под стену, другого пути нет.
Осторожно между грудами ящиков мы прошли к краю бассейна. В воде виднелось что-то вроде вертикальных сетей, и мы увидели, что она парит только при входе. Около стены Фриц протянул руку и коснулся воды.
— Она здесь гораздо холоднее. Сети забирают тепло, чтобы оно не уходило из города. — Он смотрел на темную глубину, зеленую от висящих над ней ламп. — Уилл, пусть тебя несет течением. Перед тем как ты нырнешь, я закрою воздушный клапан твоей маски. Внутри маски воздуха хватит для дыхания на пять минут. Я проверял это.
У нас было вещество, которым хозяева закрывали контейнеры. Оно выходило из тюбика жидким, но почти мгновенно твердело.
Я сказал:
— Сначала я закрою твой клапан.
— Но я не иду.
Я молча смотрел на него.
— Не глупи. Ты должен идти.
— Нет. Они ничего не должны заподозрить.
— Но они и так заподозрят, когда увидят, что я ушел.
— Не думаю. Твой хозяин погиб. Ударился при падении. Что должен в этом случае делать раб? Ему незачем жить, и он уходит в место счастливого освобождения.
Я видел, что он прав, но с сомнением сказал:
— Может, они так и подумают, но мы не можем быть уверены в этом.
— Нужно помочь им подумать так. Я знаю некоторых рабов в твоей пирамиде. Я скажу им, что видел тебя, и ты говорил, куда направляешься…
И тут он был прав. Фриц все заранее продумал. Я сказал:
— Если ты убежишь, я вернусь…
Он терпеливо возразил:
— Это не поможет. Твой хозяин мертв, а не мой, это ты должен уйти в место счастливого освобождения. Если ты вернешься, тебя начнут расспрашивать. А это конец.
— Мне это не нравится.
— Не имеет значения, нравится тебе это или нет. Один из нас должен передать сведения Джулиусу и остальным. Тебе это сделать безопаснее. — Он схватил меня за руки. — Я выберусь. Сейчас это легче. Я знаю, где река. Через три дня я скажу рабам в своей пирамиде, что слишком слаб для работы и потому выбираю счастливое освобождение. Я спрячусь и приду сюда ночью.
