Очарованный новым занятием, я смог даже на время забыть о том, что приближалась решающая битва. Самый тяжелый момент, когда присоединившиеся к нам из замка люди сообщили, что наши пилоты отправились за океан. Они плыли на разных кораблях для безопасности, и каждый корабль вез части, из которых на том берегу будут собраны летающие машины. Мы с Генри поговорили об этом. Я обнаружил, что он переживает гораздо больше меня: ведь он был в третьем городе и не сумел его разрушить.
Но нам приходилось сосредоточиться на собственных бесполезных полетах, подниматься высоко над холмами и с разной высоты смотреть на коричневые вершины гор. На земле мы жили в лагере… но эта жизнь включала ловлю рыбы в реках, которые текли сквозь заросли папоротника и вереска. Мы жарили рыбу на горячих угольях. Мы ловили не только кроликов и зайцев, но и оленей и диких кабанов и часто пировали в сумерках возле костра. А потом спали на жесткой земле и просыпались освеженные.
Так шли дни, недели, месяцы. Лето кончалось, и дни укорачивались. Приближалась осень. Вскоре нужно будет возвращаться на зимние квартиры в замок. Но за несколько дней до намеченного возвращения прибыл вестник. Известие было простым: Джулиус срочно вызывал нас к себе. Мы разобрали шары, погрузили их на телеги и на следующее утро выехали рано под мелким дождем.
Я никогда раньше не видел Джулиуса таким усталым и старым. Глаза у него покраснели; видно было, что он мало спал ночью. Я почувствовал себя виноватым из-за беззаботных дней и ночей на холмах.
Джулиус сказал:
— Лучше вам все сказать прямо. Новости плохие. Хуже быть не может…
— Нападение на третий город… — начал было Бинпол.
— Полностью провалилось.
— Как?
— Подготовка шла хорошо. Мы благополучно доставили все летающие машины и основали три базы: две на севере и одну на юге. Мы замаскировали их как будто удачно, раскрасив машины так, что с высоты они сливались с окружающей местностью. Этот трюк использовали в своих войнах древние. Треножники им не досаждали. Они никак не показывали, что знают о них. И вот в назначенный час с грузом взрывчатки они вылетели к городу…
Джулиус помолчал.
— Никто не долетел. В один и тот же момент двигатели остановились.
— Известно, почему? — резко спросил Бинпол.
— В работе двигателей участвовало электричество. Ты знаешь это лучше меня. На базах, на много миль позади, в тот же момент остановилось все, что действует на основе электричества. Позже машины снова заработали. Ученые считают, что были применены особые невидимые лучи, убивающие электричество на расстоянии.
— А летающие машины? — спросил я. — Что произошло с ними, сэр?
— Большинство разбилось. Некоторым удалось сравнительно благополучно приземлиться. Но пришли из города треножники и уничтожили беспомощные машины.
— Все, сэр?
— Все. Целой осталась лишь одна машина, которая из-за какой-то неисправности не вылетела с базы.
Только тут до нас дошло все ужасное значение его слов. Я был так уверен в удаче нападения, в том, что удивительные машины древних уничтожат последнюю крепость врага. Но не только нападение не удалось, но и оружие, на которое мы так рассчитывали, оказалось бесполезным.
— Итак, сэр? — сказал Бинпол.
Джулиус кивнул.
— Да. Осталась одна возможность. Будем надеяться, что твои шары нам помогут.
* * *
Я спросил Бинпола:
— Ты все время знал, что это возможно и что можно будет использовать шары, если машины постигнет неудача?
Он с удивлением взглянул на меня.
— Конечно. Ведь не думаешь же ты, что у Джулиуса не было запасного варианта?
— Ты мог сказать мне. Он пожал плечами.
— Это дело Джулиуса. А шары хороши сами по себе. У древних были такие. Но они отказались от них ради тяжелых машин. Я не уверен, что они были правы.
— Скоро ли мы пересечем океан?
— Не знаю. Нужно еще подготовиться.
— Да, конечно. Он резко сказал:
— Уилл, перестань улыбаться, как дурак. Нам совсем не до веселья. Было бы гораздо лучше, если бы атака крылатых машин удалась. Как сказал Джулиус, это наша последняя возможность.
Я раскаивающимся тоном сказал:
— Да, я понимаю.
Но раскаяние не было в тот момент моим главным чувством.
Глава 8
ПУЗЫРИ СВОБОДЫ
Мы и наши шары тоже были распределены по разным кораблям для путешествия за океан. Генри и я оказались на одном корабле водоизмещением четыреста — пятьсот тонн. Перед тем как выйти из гавани, французские моряки предложили нам свое варево, которое предупреждало морскую болезнь. Они сказали, что небо предвещает дурную погоду. Генри принял предложение, я же отказался. Напиток выглядел сомнительно, и от него отвратительно пахло, а я сказал себе, что уже переплывал моря.
Но то было совсем другое море — узкий канал между моей родиной и Францией — и совсем другие условия. Мы плыли по неспокойным волнам с белыми вершинами, восточный ветер срывал с них брызги. Ветер был попутный, и все паруса нашего корабля — “Королевы” — ловили его. “Королева” качалась под темнеющим небом. А ведь была середина дня. Королева, возможно, но подвыпившая, она шаталась из стороны в сторону и погружала нос во впадины между волнами.
Вначале я испытывал некое неудобство. Мне казалось, что это пройдет, когда я привыкну. Я стоял у борта рядом с Генри, смеялся и шутил. Но неудобство не проходило, напротив, оно усиливалось. Моряк, который предлагал мне средство от морской болезни, проходя мимо, спросил, как я себя чувствую. Я засмеялся и ответил, что чувствую себя прекрасно — похоже на карусель, на которой я катался мальчишкой. В этот момент корабль устремился с вершины очередной волны в бездну, я закрыл рот и торопливо глотнул. К счастью, моряк уже прошел.
Отныне битва корабля с волнами сопровождалась битвой моего разума с желудком. Я намерен был не показывать своего состояния даже Генри. Поэтому я обрадовался, когда он пошел вниз, сказав, что хочет выпить чего-нибудь горячего. Он спросил, не пойду ли я с ним, но я покачал головой и улыбнулся из последних сил. Он ушел, а я вцепился в перила и глядел на море, уговаривая его или свой желудок успокоиться. Но ничего не вышло. Время тянулось медленно, ничего не происходило, только небо еще больше потемнело, волны увеличивались, а взлеты и падения “Королевы” стали гораздо круче. У меня заболела голова, но я решил не сдаваться.
Кто-то коснулся меня сзади. Генри сказал:
— Ты все еще здесь, Уилл? Ты жаден до свежего морского воздуха.
Я пробормотал что-то. Генри продолжал:
— Я разговаривал с капитаном. Он говорит, что впереди нас может ждать плохая погода.
