Он пошел без всякой определенной цели; просто был недалеко от дома, и мысль об обширности и неизменности моря привлекла его. В саду одной из развалин, мимо которой он проходил, пчелы вились на солнце, глубоко забираясь в цветы за нектаром. Цветущий куст, казалось, рос прямо из камня. Мэтью постоял немного, вслушиваясь в усыпляющее жужжание. Он подумал о морских чайках. Так близко от моря обычно уже слышны их крики. Неужели они тоже улетели, как другие птицы? Мэтью считал, что они способны пережить любую катастрофу.
Поднявшись на последний холм, он с недоверием смотрел туда, где должно было быть море. Он видел спутанную зелень водорослей, скалы и песок. Тут и там блестела вода, задержавшаяся в углублениях. Но голубой размах волн исчез. Затонувшая земля сохла на раннем летнем солнце.
3
Мэтью шел по береговой тропинке. Виднелось несколько мелких полосок воды — озер или прудов, — но, сколько хватал глаз, морское дно обнажилось. Далеко на юго-востоке возвышался горб Джерси; вряд ли там было лучше, чем на Гернси. Мэтью вспомнил оглушительный гул, шум, вой, визг, сменивший свою высоту. Море, осушая пролив, ринулось на запад к новому уровню. Остров… Больше уже не остров. Мэтью, напрягая зрение, смотрел на север в поисках исчезнувшего блеска моря.
Наконец он отвернулся и пошел назад, в глубь острова. В голове у него было пусто и легко. Вероятно, следовало бы съесть что-нибудь: уже позднее утро, а несколько съеденных сардин он извергнул в развалинах. Но голод, который мучил его раньше, теперь совершенно исчез. То, что он испытывал, напоминало опьянение. Со смешанным чувством жалости и величия думал он о своем положении. Последний оставшийся в живых человек? Робинзон Крузо планеты Земля? Возможно. Тишина продолжалась. Небо оставалось голубым и пустым.
Он шел по полям, избегая развалин; споткнувшись обо что-то, чуть не упал. При ходьбе опирался на ружье, но ствол углубился в землю. Мэтью отыскал щепку и прочистил ствол. При этом он с пронзительным горем думал о Джейн. Останься она на острове, конечно, она тоже умерла бы, но он хоть мог бы похоронить ее.
Он смотрел на ружье в своих руках. Один заряд он истратил, чтобы прекратить мучения раненого осла. Оставался еще один. Это очень просто. Просто и, разумеется, разумно. Какой смысл жить в склепе? На том холме, поднимающемся над высохшим безжизненным морем? Мир, подумал он и повернул ствол к себе.
Негромкий звук удержал его. Он доносился издалека. Возможно, просто оседали развалины. Но Мэтью сразу подумал о крике осла. Он вспомнил, что привязал его. Если бы животное было свободно, оно могло бы пастись и по крайней мере пережило бы лето. Сунув ружье под мышку, он снова пошел по полю.
Аэродром он пересек западнее первоначального пути. Здесь земля была разрезана и измята, как глина скульптором; в одной трещине мог целиком поместиться самолет, не задевая крыльями за края. На стенах расщелин виднелась сырая земля и камни, на дне пробивался ключ. Через сто лет, когда трава покроет обнаженность земли и пустят корни деревья, это будет прекрасное место.
Пробираясь от летного поля на дорогу, Мэтью услышал крик. Звучал крик очень слабо, и Мэтью не смог определить, откуда он доносится. Долго стоял он, прислушиваясь и ожидая. Наконец крик снова повторился, слабый, почти неразличимый; на этот раз Мэтью был уверен, что крик доносится с запада. Он пошел туда, все время выкрикивая:
— Кто тут? Крикните, если вам нужна помощь. Я должен вас слышать. Кричите, чтобы я услышал и смог вас отыскать!
Ответа не было, и он подумал, что вообразил себе этот голос. Галлюцинации неудивительны в таком одиночестве. Он подошел к развалинам дома и смотрел на них. Как и все остальные, дом был разбит на куски. Можно ли выжить в такой катастрофе?
Но крик послышался снова, на этот раз громче. Мэтью заторопился дальше по дороге, за поворот. Тут стояли рядом три или четыре дома; теперь они превратились в единую груду развалин.
На краю этой груды Мэтью позвал:
— Крикните! Покажите, где вы!
Голос звучал приглушенно и по-девичьи. Он доносился откуда-то с дальнего конца. Мэтью начал быстро, но осторожно пробиваться туда. Если очень потревожить эту массу, она может осесть.
— Держитесь! — кричал он. — Я скоро доберусь!
Ответа не было. Он подумал: “Какая ирония, если это был предсмертный крик”.
Напрягаясь, Мэтью приподнял балку и увидел под ней человеческое тело. Девушка в ночной рубашке, расшитой цветами. Вот она, подумал Мэтью. Конечно, мертва. Рубашка была порвана, одна грудь выставилась наружу. Мэтью коснулся ее: холодная, совершенно холодная. Он распрямился. Значит, она не могла кричать несколько минут назад. Он снова позвал и продолжал раскопки.
Наткнувшись на маленькую ногу, он подумал, что это еще один труп, но нога оказалась теплой, и ему показалось, что он ощутил дрожь. Часть крыши обрушилась на кровать и прикрыла ее. Поймав ребенка в ловушку, она в то же время защитила его. Мэтью начал расчищать завал.
— Все в порядке, — говорил он. — Бояться больше нечего. Мы это уберем мигом.
Мальчик, лет десяти, почти без сознания. Голова и лицо покрыты штукатуркой; удивительно, что он смог дышать, а не то что кричать. Руками и рукавом куртки Мэтью стер штукатурку. Он попытался поднять ребенка, но тот закричал от боли:
— Рука!..
Левая рука. Мэтью осторожно ощупал ее. Трещина, заживет быстро. Он сказал:
— Все в порядке, старик. — Боль привела мальчика в сознание; он смотрел на Мэтью, продолжая стонать. — Рука слегка повреждена, но с этим мы легко справимся.
Со времени службы в армии ему не приходилось оказывать первую помощь. Немного подумав, он принялся за работу. Прижать локоть под правильным углом, ладонью внутрь. Он прижал руку; мальчик застонал, но не крикнул.
— Хорошо, — сказал Мэтью. — Можешь так подержать, пока я найду подходящую щепку?
Кусков дерева было достаточно. Он подобрал несколько подходящей длины и затупил их концы о камень. Потом оторвал от простыни полосу и обмотал палки. Прижав палки к поврежденному месту, он обмотал поверх другим куском простыни. Мальчик все время лежал тихо.
— Теперь подвесим руку, и ты готов к действиям. Как тебя зовут?
— Билли. Билли Таллис. Что случилось? Взрыв?
— Гораздо больше. Землетрясение.
У него расширились глаза.
— Неужели?
Мэтью сделал повязку через плечо. Следовало бы приколоть конец бинта, но булавки все равно нет. Пока выдержит. Он спросил:
— Ну как? Удобно?
— Да. А где мама и папа? И Сильвия?
Должно быть, Сильвия — его сестра. Это ее тело он нашел сначала. Мэтью сказал:
— Подожди минутку. Я сейчас. — Пошел к телу и прикрыл его. Вернувшись к мальчику, он сказал: — Нужно быть крепким, малыш.
— Они умерли?
