Тейну следовало покинуть ее, эту невинную маленькую овечку, и все же она являла собой все, что он так отчаянно жаждал. Это было нечто его собственное. Не имущество, не вещь. Но его. Добродетель, противостоящая его греху. Женщина, противоположная ему буквально во всем. Женщина, которая могла бы освободить его королевство от проклятия. Женщина, которой обязательно удалось бы освободить его самого.
Но грех, сидевший у Тейна внутри, уже бушевал под его кожей. Неистовствуя, этот грех жаждал развратить непорочную Честити. Взять прямо сейчас, когда ее и без того огромные глаза были распахнуты от изумления, а ее тело источало запах желания. Сама похоть хотела овладеть ею. Тейн хотел… Он не знал, чего именно. Да, Тейн жаждал познать Честити, вкусить ее тела, почувствовать ее горячую плоть, обхватывающую его член, но он мечтал и о чем-то еще. Чтобы она страстно желала его. Да, его, принца. Темного мужчину-фею. Он не хотел, чтобы Честити отдалась ему такому, находящемуся в гипнотическом обличье порока.
— Честити, — прошептал Тейн, легонько проводя губами по выпуклости ее груди. Лаская ее, он наслаждался запахом тумана и ароматом женской плоти. — Позволь мне ощутить твой вкус.
Она рассеянно моргнула своими бездонными, широко распахнутыми глазами, и Тейн заметил сиявшую в них потребность быть желанной. Опустив голову, он прильнул к ее губам и ощутил, как по венам тут же хлынуло мощное возбуждение. Ее уста были мягкими, податливыми под его требовательными губами. Тейн снова припал к Честити в поцелуе, только на сей раз жар его приоткрытого рта окутал ее.
Принц нетерпеливо прижался к Честити, побуждая ее разомкнуть губы для него, но она упорно не поддавалась — или просто не знала, как разрешить ему столь интимное проявление чувств.
Ощущая, как нарастает досада внутри, Тейн обеими ладонями взял Честити за подбородок и без труда скользнул языком между ее губ. Их языки соприкоснулись и принялись смело поглаживать друг друга с все возрастающей страстной свирепостью.
Честити вцепилась в Тейна, прижимая его к своей груди, и он уже мог слышать — точно так же, как и чувствовать, — как ее сердце бьется все быстрее и быстрее с каждым безудержным ударом его языка.
Внезапно принца охватила жгучая потребность видеть Честити, и он открыл глаза. Ее глаза были закрыты, лишь длинные ресницы трепетали, отбрасывая тени на светлые фарфоровые щеки. Пальцы Честити проникли в волосы Тейна, спутывая и сжимая пряди, пока она мурлыкала, стонала и касалась своими восхитительными формами его тела.
Приоткрыв рот, Тейн припал губами к податливой плоти ее горла, став посасывать эту мягкость, и Честити еще глубже погрузилась, буквально рухнула в его объятия, не в силах устоять перед искушением. А Тейн сосал и омывал языком, целовал, обдавая ее влажную плоть горячим, сырым воздухом. Его язык и губы с наслаждением исследовали горло Честити, пока не наткнулись на кружевной барьер ее лифа. Уже не в состоянии сдерживать себя, он резко дернул ткань и оторвал пуговицы, распахивая лиф все шире до тех пор, пока в декольте не показалась обнаженная грудь. Добившись своего, он провел уже кончиками зубов по ее коже, которая теперь источала тепло и рдела ярким румянцем.
Аромат ее бурлящей страстью крови ощущался так сильно, что моментально завладел всеми чувствами Тейна. Он уже не мог слышать, не мог видеть — похоть ослепила его. Он мог лишь вдыхать этот упоительный аромат, который становился все явственнее, словно туманом окутывая его тело возбуждением Честити.
Подталкивая сочные груди выше, к своему рту, Тейн чередовал ласки, то целуя, то проводя языком по разгоряченной коже в поисках все время ускользавшего соска, который — он это точно знал — уже набух и вздернулся под корсетом. Тейн наконец освободил соблазнительные груди из этого тугого одеяния, и Честити упала перед ним на колени. Когда она подняла на принца свой взгляд, он увидел экстаз в ее прекрасных глазах.
Похоть, равной которой по силе Тейн никогда не испытывал, нахлынула на него, и принц почувствовал, как внутри вновь пробуждается дикий зверь. Он больше не мог скрывать очарование своей магии, и теперь Честити оказалась всецело в ловушке красоты мужчины-феи. Но Тейн не хотел завораживать ее своей магией или затягивать в свои сети против ее воли. Нет, Честити должна была возжелать его сама, без принуждения. И все же ее роскошное тело и невинный рот делали Тейна бессильным в борьбе с владевшим им грехом. Сказочный принц с честью и достойными намерениями не мог поколебать сидевшую в нем похоть, чтобы выпустить из своих объятий Честити Леннокс.
Потянувшись к ее волосам, Тейн вытащил шпильки и выдернул из прически длинные шелковистые локоны, которые, разметавшись, каскадом спустились к талии. Он жадно изучал Честити, сравнивая ее с древней языческой богиней с этими тяжелыми обнаженными грудями и головой, запрокинутой в обворожительной, сексуальной демонстрации собственной женственности. Именно этого, думал Тейн, поглаживая ладонями ее груди, он и желал от спутницы своей жизни. Такого же раскрепощения, всеобъемлющего освобождения, дающего возможность ощутить истинную страсть, предаться потребностям мужчины и женщины. В один прекрасный день Честити согласится прийти к нему, воссоединится с ним в его королевстве, и там они будут вместе, Тейн обретет свою суженую, супругу, предназначенную ему судьбой. Он будет проводить с Честити ночи напролет, пробуждая ее в темноте поцелуями и неспешным, сладостным ритмом члена, скользящего внутри ее.
Честити Леннокс. Его будущая супруга. Его добродетель. Его фантазия. Он хотел ее, независимо от того, к чему это могло привести.
Затрепетав, веки Честити закрылись, когда пальцы Тейна пробежали по округлому контуру ее щеки. Ее рот приоткрылся на вздохе, и принц тут же представил, каково бы это было — она, стоящая на коленях, ждущая, как его член скользнет между этих восхитительных губ.
Да… И неземная сущность Тейна, и крепко сидевшая в нем похоть хотели ее вот такой, с обнаженной грудью, разметавшимися спутанными волосами и вспухшими от поцелуев губами, которые манили, распахнувшись и суля ему блаженство в кольце этого восхитительного, невинного рта.
— Прекрасная Честити, — благоговейно прошептал Тейн, позволяя себе насладиться запретным образом того, как она принимает его мужское естество своим ртом, заглатывая глубоко, во всю длину. Ее пухлый рот был бы таким горячим… Влажным. Бесконечно возбуждающим.
— Пожалуйста… — Это слово сорвалось с ее губ шепотом, еле слышно, почти умоляюще.
Тейн, разумеется, хотел ответить и все же не мог остановиться в своих ласках. Но, подняв подбородок Честити вверх и взглянув ей в глаза, он прочитал в них стыд. Мерцание страсти и желания тут же исчезло, оставив Честити взирать на своего обольстителя со страхом ягненка, которого ведут на убой.
— Не смотрите на меня с таким ужасом, — прошептал Тейн.
— Тогда отпустите меня.
Освободив Честити, принц отступил. Отказ от нее был самой трудной вещью, которую ему когда-либо доводилось делать. Оказаться отвергнутым — это казалось столь отвратительным, столь чуждым ему. Он вдруг оказался не у дел. Его неземные чары не помогли покорить Честити. Тейн знал, что его красота была великолепной, неоспоримой, совершенно неотразимой для смертных, и все же здесь, перед ним, стояла эта молодая женщина, горящая первым румянцем чувственного возбуждения, которая отказала принцу и своим собственным сексуальным потребностям.
