— Очевидно, что герцог, который пытался произвести впечатление изначально состоятельного, финансово благополучного человека, получил весьма внушительную сумму три года назад. Люди его круга считают, что Ленноксу чертовски везет с инвестициями. Но эта хваленая удача герцога, смею добавить, не была такой уж невероятной — и улыбнулась ему лишь три года назад.
Глаза Ниалла вспыхнули.
— Судя по всему, Ленноксу удалось найти курицу, которая несет золотые яйца.
Кивая, Эйвери продолжил:
— Все, к чему он ни прикасается, обращается в золото. Леннокс стал не просто богатым, он добился гораздо большего. Герцог влиятелен, и нет человека в Лондоне, который не отдал бы все, что угодно, ради возможности поучаствовать в инвестиционной схеме Леннокса.
— А во что он вкладывает деньги? — ворчливо поинтересовался Киан.
Тейн уже явственно видел, как грех, сидевший внутри его брата-близнеца, придал голубым глазам Киана мрачный зеленоватый оттенок. Зависть… ужасный грех, ложащийся на плечи своего хозяина непосильным грузом.
Пожав плечами, Эйвери прислонился к стволу дерева.
— Как обычно. В земли, недвижимость. В биржевой консорциум, который занимается разработкой земельного участка за Гросвенор-сквер, в завод на севере, строящий какие-то локомотивы, приводимые в движение паром. Его интересы и капиталовложения разнообразны. Но, — добавил Эйвери, искоса взглянув на собратьев, — существует одно дело, о котором он предпочитает помалкивать.
— Да ну? — отозвался Ниалл, моментально настораживаясь.
— Торговля телами, — объяснил Эйвери. — Я обнаружил этот факт прошлой ночью, когда подпитывал свой грех. Вы ведь знаете этих нимф, никогда не умеют держать свои языки за зубами — воистину, благословенный дар!
И он снова лукаво улыбнулся.
Сверкнув, глаза Тейна изумленно расширились.
— «Нимфа и сатир»?
Эйвери кивнул.
— Этот чертов ублюдок — пассивный компаньон, не принимающий участия в руководстве. Он знает о нас. По крайней мере, он знает о том, что феи существуют.
— Похоже, герцог давно привык вести дела с феями, — задумчиво заметил Ниалл, пристально глядя в небо.
— С благими феями, — презрительно фыркнул Киан. — Леннокс — в союзе с ними.
Ниалл обернулся к брату-близнецу Тейна и улыбнулся:
— Так давайте же покажем ему, как ведут дела неблагие. Давайте встретимся с ним через пару ночей в «Нимфе и сатире», тогда-то и посмотрим, какие аргументы сможем найти, чтобы убедить его светлость позволить вам троим стать спутниками жизни его прелестных дочерей.
— Я не могу ждать две ночи, — импульсивно, сгоряча бросил Тейн. Черт возьми, ему нужно уметь себя контролировать! Что же за безумие так беспардонно вторглось в его мысли? В конце концов, она была лишь женщиной. Средством, которое могло снять проклятие.
— Мой брат горит желанием потешить свой член, — засмеялся Киан, но Тейн увидел в его глазах зависть. — Да и кто отказался бы от этого сладкого и сочного лакомого кусочка? Держу пари, ее хватит на нас двоих, можешь и поделиться, брат!
«Не выходи из себя», — мелькнуло в голове Тейна. Это говорит зависть, не Киан — его брат-близнец. Но гнев и острая ревность внезапно охватили Тейна. Неужели это мучительное чувство — то, с чем приходится иметь дело Киану, то, что сидит у него внутри? Действительно ли его грех ощущается вот так и брат-близнец постоянно находится во власти этого всепоглощающего злорадства? Этой настойчивой, необъяснимой тяги брать и владеть, совершенно не считаясь с болью, которую подобное желание может принести другим?
Одна мысль о том, чтобы разделить Честити с кем-либо еще, привела Тейна в неистовство, заставила стать таким же вспыльчивым, как его король, которым управлял другой страшный смертный грех — гнев.
Эйвери, этому ненасытному ублюдку, вздумалось поддержать Киана:
— Да, она — пышная, с роскошными формами, как раз в моем вкусе. Я мог бы показать ей парочку-другую таких вещей, на которые и сама похоть не способна! Вот уж воистину: никогда не соглашайся на одно блюдо, если тебя ожидает целый стол с яствами, которые можно попробовать!
Не успев толком подумать, что творит, Тейн выхватил шпагу из ножен и приставил ее блестящий наконечник к кадыку Эйвери. Волшебный металл со свистом рассек воздух и угрожающе сверкнул, когда сталь уколола плоть прожорливого мужчины-феи.
— Я проткну тебя этой шпагой насквозь, если ты хотя бы посмотришь в ее сторону!
В этот момент наконечник другой шпаги опустился поверх оружия Тейна, что вынудило темного принца убрать руку подальше от горла Эйвери.
— Нет ни малейшей надобности убивать друг друга, — тихо произнес Ниалл. — Для каждого из нас есть своя женщина.
— Но одной женщины мне недостаточно, — возразил Эйвери. Хитринка, так часто сквозившая в его взоре, исчезла, уступив место страху. Это была не тревога, вызванная угрозой пасть от шпаги Тейна, Эйвери находился во власти другого страха. Неотступно преследовавшего его, сидящего в самой глубине души.
— Возможно, мы обнаружим, что победили свои грехи, как только овладеем добродетелями, — предположил Ниалл. — Быть может, того, что так мучает нас сейчас, больше не будет. Не исключено, что все мы тогда освободимся.
Закрыв глаза, Эйвери устало прислонил голову к стволу дерева.
— Не могу даже представить, каково это будет. Я никогда не смел даже мечтать об этом.
— И я тоже, — пробормотал Киан.
— Ни один из нас не помышлял о таком раскладе, и все же это может произойти уже в обозримом будущем, — обнадежил подданных Ниалл. — Мы обнаружили четырех из наших добродетелей. Теперь нужно найти способ овладеть ими. Причем не прибегая к магии фей, а это означает, что мы должны действовать сообща, противостоя нашим грехам и всем остальным напастям.
Кивая, Эйвери и Киан согласились с королем. Только сейчас Тейн заметил, что кончик его шпаги остановился на уровне сердца Эйвери. Все внутри еще пожирали ревность и страстное желание защитить Честити, но Тейн кивнул, позволив шпаге скользнуть вниз.
— Через две ночи, в «Нимфе и сатире», — напомнил Ниалл.
— Мой осведомитель говорит, что Леннокс никогда не позволяет себе нарушать меры предосторожности, — сообщил Эйвери. — Его деловые контакты с публичным домом осуществляются через частного поверенного и управляющего.
— Я приведу его, — заверил Ниалл. — Только удостоверьтесь, что вы трое там будете. Кстати, а где Ринион, куда он запропастился?
— Должно быть, забылся, глядя на свое отражение в зеркале и восхищаясь собственной красотой.
Ниалл усмехнулся, услышав в словах Киана нескрываемую зависть к легендарной красоте Риниона.
— Гордыня действительно не прочь полюбоваться собой. Но разыщи его.
