Накануне вечером она вошла в дом из сада и тут же направилась в свою спальню, где Энни помогла ей лечь в постель. Стоило Честити надеть ночной пеньюар, как она тут же погрузилась в сон, и подсознание немедленно перенесло ее в сказочную страну.
Даже сейчас щеки Честити горели при воспоминании о том видении, которое она так и не смогла выкинуть из головы, проиграв битву с собственным разумом. Сначала Честити пришла в ужас, стоило всплыть в памяти ощущению своего тела, прижатого к чьему-то. К мужчине, тело которого рядом с ней казалось таким твердым и горячим. Подумать только — она позволила своему полуночному возлюбленному из сна прикасаться к ней и шептать ей на ухо безрассудные слова! Эти слова оказывали на Честити ни с чем не сравнимое воздействие: даже теперь, спустя часы после пробуждения, они заставляли ее тело волнительно трепетать.
В своем сне Честити просила о поцелуе. Одном простом поцелуе, но незнакомец отказывал ей, и Честити боялась проснуться, так и не ощутив его губы поверх своих.
Пожалуйста! — молила она, страшась открыть глаза и увидеть, что ее прекрасный сон растаял в темноте.
— Поцелуйте меня, — снова и снова просила она, но загадочный мужчина лишь исследовал изгибы ее лица и форму ее рта, водя по ним кончиком пальца.
— Я не найду в себе сил прервать поцелуй, — ответил незнакомец низким, хрипловатым голосом, взывавшим к женским потребностям Честити — тем самым потребностям, которые она только что в себе обнаружила.
— Один поцелуй, — умоляла Честити, касаясь губами его горла. — Всего один, пожалуйста…
— Один поцелуй, — наконец сдался незнакомец, наклоняясь к ней так, что его дыхание касалось ее запрокинутого лица. — Откройтесь для меня, Честити, ведь в этом поцелуе я хочу всю вас.
А потом он прижался ртом к ее губам и целовал, целовал — нежно, трепетно, до тех пор, пока она не застонала и не коснулась своим языком его языка. Мужчина еще крепче обнял Честити, властно захватывая ее губы, не отпуская их, целуя необузданно, с жадностью… Неистовый обольститель буквально поглощал ее рот, поглаживая ее язык своим, все глубже вдавливая ее в матрас так, что она оказалась под ним. Повинуясь безудержному порыву, Честити ответила на поцелуй, цепляясь за незнакомца, словно он сейчас обернется в туман и растает в ее объятиях. Олицетворение невинности, она была пугливой и неискушенной, и все же сейчас позволила себе поддаться опрометчивому наслаждению, не сдерживая страсти, забыв обо всем на свете.
— Прекрасная Честити, — прошептал он и откинул ее голову назад, касаясь горла и расшнуровывая целомудренные шелковые ленты на ее ночной рубашке. — Я горю от желания обладать вами. Я жажду оказаться внутри вас.
Честити взывала к нему в своем сне, почти молила его предаться с ней страсти, но он отказался. А потом добродетельная девица окончательно пробудилась великолепным, сияющим солнечным светом утром, отчаянно желая вернуться к герою ее чувственного сна.
Боже милостивый, да что же с ней происходит?..
Честити без труда воскрешала в памяти картины сна и гипнотический аромат, окутывавший незнакомца. Но, к ее разочарованию, события в саду, минуты или часы, пролетевшие между тем, как она наткнулась на калитку и вернулась в гостиную, будто начисто стерлись из сознания. Что же приключилось за это время? Откуда у нее появилась эта царапина на лодыжке? Как Честити ни пыталась, она не могла вспомнить ничего из происходившего за этот период.
— Могу ли я помочь вам, мисс?
Подняв взгляд, Честити увидела, как парфюмер выжидающе смотрит на нее. Припудренный парик, который когда-то был белым, а теперь пожелтел, сидел на его голове криво. Глаза парфюмера, живые и лукавые, сосредоточились на растерянной посетительнице. Боже праведный! Честити спохватилась, что стоит посередине самого известного в Лондоне парфюмерного магазина и грезит наяву о непристойном сне, посетившем ее прошлой ночью. Что должен был подумать о ней этот парфюмер?
Залившись краской смущения, Честити кивнула и крепче сжала ремешки своей расшитой бисером сумочки.
— Благодарю вас, я просто рассматриваю товар.
— В моем маленьком магазине найдется много всего, что способно привлечь внимание леди.
— Вы правы, я никогда не встречала парфюмерный магазин, который мог бы составить достойную конкуренцию этому.
Старичок просиял от гордости и, отвесив краткий поклон, отошел к компании модно одетых светских дам, собравшихся в дальнем углу магазина.
Глубоко вздохнув, Честити оглядела изысканное царство парфюмерии, причудливо и пышно украшенное в стиле рококо. Позолоченные и бледно-кремовые тона доминировали в убранстве внушительного пространства магазина. На зеркальных полках мерцали стройные ряды парфюмерных флаконов и пульверизаторов, создавая ослепительный эффект переливания и сверкания.
Приятное возбуждение охватило Честити. Никогда еще ей не доводилось видеть чего-то столь же роскошного. Маленький парфюмерный магазинчик в Гластонбери определенно и в подметки столичному великолепию не годился.
Порок… О да, это был ее порок! Честити не могла следовать жажде страсти, охватившей ее в объятиях незнакомца из сна, потакать сумасбродным чувственным желаниям. Но этот ее порок не таил в себе ни малейшей опасности. Можно было не чувствовать себя виноватой за то, что позволила себе это одно-единственное простое удовольствие. Совершенно невинное удовольствие.
Ароматы окружили Честити, наполняя ее ноздри будоражащими искушениями. Она могла провести здесь долгие часы, вдыхая упоительные запахи. Ей нравились и сами духи, и прелестные флакончики, так точно отражавшие суть типично женского наслаждения.
В каждой из сторон своей жизни Честити слыла образцом добродетели. И лишь в этой одной вещи она позволяла себе проявлять слабость. Ее пристрастием были духи.
Неспешно ступая по мраморному полу, Честити наблюдала за сбившимися в кучку женщинами, блиставшими в своих модных нарядах и оживленно вдыхавшими разнообразные ароматы. Честити невольно задалась вопросом, для чего пришли сюда эти элегантные леди — просто чтобы показать себя во всей красе или потому, что точно так же ценили ароматы и разбирались в них, как она.
Остановившись перед инкрустированным кристаллами флакончиком, Честити выдернула колпачок и поднесла его кончик к носу. Насыщенные цветочные ноты розы тут же слетели с заостренного наконечника. Она любила благоухание роз. Впрочем, разве найдется женщина, равнодушная к этому аромату?
Каким же интересным цветком была роза, думала Честити, наблюдая, как прозрачная капля благоуханной сущности капает во флакончик. Источник знаменитого и благодатного аромата, роза слыла символом беззаветной любви и преданности. Но, собранные в букет, розы начинали источать интенсивный и пьянящий запах, приобретая дополнительный, более глубокий оттенок. Ноту чувственности, эротизма, таинственности. В Древнем Риме роза, прикрепленная к потолку во время пиршеств или деловых встреч, красноречиво говорила присутствующим: все, что сделано или произнесено в этих стенах, не должно разглашаться. Это, разумеется, означало, что внутри происходило нечто греховное. Плотское и греховное, напомнила себе Честити.
