Я подумала, что не знаю, как насчет «сопоставить» произошедшее с Ло в погребальной комнате и то, как себя ведет сейчас Джэй, но хотя бы сравнить – мне необходимо. Тем более Ло со мной больше не разговаривал. Да о чем я думаю! Даже если бы он и разговаривал, как я могла прийти и поделиться с ним впечатлением о поездке? Рассказ снова станет походить на плод моей необузданной фантазии. Такое уже происходило. Поделиться сейчас с Джэем? Нет, правда, он примет меня за полную идиотку. Джэй не находился в погребальной камере и поэтому трудно надеяться, что он поймет меня. Я задумалась и нехотя добавила: подобное с Джэем я недавно пережила. Получается, я оставалась одна наедине с собой. И со мной происходило нечто странное.
– Все равно это выглядит ненормально. Столько ненависти в подобных жертвоприношениях, – прокомментировала я с опозданием слова Джэя, для себя увязав жертвоприношения у обоих храмов (там, где располагалась погребальная камера, и здесь, у храма воинов).
– Ну, положим, жертвоприношений сейчас нет, а вот у них не было ненависти по отношению к жертвам, в отличие от сегодняшнего дня.
– Не руководствуясь ненавистью, можно убить?
– Руководствовались самым благим и святым, какое может быть в нашем сегодняшнем сознании, – Богом.
– Бог и смерть, я понимаю, это не чуждо. Но убить – и Бог?! Конечно, я знаю, что жертвы предназначались Богам. Но все же…
Я пожала плечами. Моему удивлению не было предела.
Джэй заговорил о мифе, и тут я старалась слушать внимательно. В погребальной камере-пирамиде – манускрипт, а здесь, мне казалось, миф.
В мифе о первой жертве рассказывается: «Вначале Пятое Солнце не двигалось. Тогда Боги сказали: «Как будем жить? Солнце не двигается!» Чтобы придать ему силы, сами же Боги и пожертвовали собой, предлагая для этого собственную кровь. Один из Богов бросился в огонь, чтобы превратиться в Солнце. Вскоре подул ветер и, двинувшись, Солнце продолжило путь».
То, о чем говорил Джэй дальше, могло окончательно свести меня с ума: речь снова шла о Вселенной.
Народы Мезоамерики верили, что жизнь и Солнце существуют благодаря жертве. А чтобы предотвратить гибель Вселенной, что четырежды случалось в прошлом, нужно непрерывно питать Богов сердцами и кровью. И вся надежда на отсрочку надвигающейся катастрофы увязывалась только с человеческими жертвоприношениями. Так ацтеки сохраняли жизнь Пятому Солнцу. Для этого они воевали и «поили» Бога Тонатиу кровью своих пленников.
Совершенно обалдевшая, я старалась не выдвигать свое состояние на передний план и не давать повода для подпитки эмоций. Я попыталась увидеть главное в его рассказе – они оба – и Ло, и Джэй – говорили об одном: Вселенная и жертвы во имя продолжения жизни. Мне не хотелось, чтобы Джэй прерывал рассказ. Я желала убедиться, что Джэй излагает свои мысли, а не «чьи-либо» еще.
– Что ни говори, – сказала я и ойкнула, пальцами прикрыла рот и осеклась.
Джэй улыбнулся: он не раз предлагал мне перейти на «ты».
Я же увлеклась размышлениями, но теперь поправилась:
– Что ни говорите, руководствовались они своими соображениями (их никто не заставлял), и поэтому я могу расценивать их жертвоприношения как убийство.
Джэй не согласился со мной. Он сказал, что инки и индейцы майя считали кровавое жертвоприношение угодным Богам, и поэтому Высшая Сила сама двигала рукой жреца, когда тот ритуальным ножом протыкал горло жертве. Такими жертвами чаще всего становились военнопленные, чья кровь приносилась в дар соответствующему на тот момент божеству.
Несмотря на кровавую мерзость, мне хотелось двигаться дальше. Я желала что-нибудь нащупать:
– И это делалось исключительно для того, чтобы не погибла Вселенная?
– Не только. К примеру, индейцы верили, что после жертвоприношения Боги даруют им хороший урожай, а стихийные бедствия пройдут стороной.
– Бедные военнопленные, – произнесла я, сочувствуя их участи. – Не позавидуешь.
Не будучи уверенной, что кто-то управляет речью Джэя, я хотела понять, что происходит. После моей фразы такая возможность появилась: было очевидным то, что в Джэе говорит настоящий ученый-майянист (а не кто-то другой со стороны темных сил).
Для того чтобы у меня окончательно сформировалось мнение о том времени, Джэй решил описать наиболее древний ритуал. Он оказался еще более жестоким, чем приношение военнопленных в жертву Богам. Сначала для древнего ритуала, стреляя из лука, убивали жертву, отрубали голову, а кровь собирали в особые чаши. В дальнейшем жрецы посчитали, что божествам нужна совершенно свежая кровь. Чтобы получить ее, несчастную жертву привязывали к столбу, к нему подходил жрец, ножом вспарывал живот, а затем еще теплой кровью натирал статую Бога, в честь которого обряд совершался. После этого тело жертвы обмазывали глиной или краской, а вокруг сердца рисовали белый кружок, изображающий символическую мишень для стрельбы из лука. В таком виде труп закапывали у входа в дом, а землю орошали собранной кровью. После этого хозяин дома мог спать спокойно (!), зная, что дух умершего будет его охранять.
– Такова история, таковы нравы, – закончил Джэй тем, с чего завязался наш разговор.
От услышанного на душе становилось жутко и продолжать далее мне не хотелось.
Тем более Джэй как истинный майянист решил воспользоваться свободным временем и показать мне еще одну историческую достопримечательность.
– Идем, Ануш, разомнемся, – позвал Джэй и протянул мне руку.
За руку с ним я готова была идти хоть на край света. Мы же спустились по ступенькам, где Джей меня придерживал, не позволив мне оступиться, после чего он выпустил мою руку.
Невдалеке от пирамиды храма воинов располагался уникальный природный колодец. Он был круглым. Этот знаменитый гигантский колодец, созданный природой, и сейчас продолжают называть священным. Он поразил меня размерами. Джэй сказал: «Его словно кто-то высверлил огромным коловоротом». В диаметре он достигает шестидесяти метров. При этом до сих пор ученые затрудняются сказать, насколько глубоко уходят его крутые отвесные стены. Однако хорошо известно расстояние от естественной кромки колодца до мутной глади поверхности его воды – это двадцать метров!
– Колодец почитался у майя как священное место. В его сине-зеленые воды жрецы майя сбрасывали жертв, чтобы умилостивить богов. Поэтому он получил название Колодец Смерти.
– Джэй, пожалуйста. Для меня уже этого много. Сдаюсь. Не получается из меня настоящего майяниста.
Я не знаю, увлекал ли «кто-то» Джэя в такие места, чтобы мне на «что-то» указать, но он, как и прежде, оставался веселым, а я же походила на измученную жертву, как перед актом жертвоприношения… наверное.
Джэй улыбнулся. Мне показалось, что ему хочется прижать меня к себе и пожалеть. Но вместо этого, глядя на меня и улыбаясь, он сказал:
– В принципе, древнее поселение предназначалось прежде всего для церемоний жертвоприношения, в том числе и человеческих. Я ничего не могу поделать.
